Сторож брата. Том 2 - Максим Карлович Кантор

Ахим фон Арним не позволял себе впасть в истерику. Война за демократию будет выиграна, потому что иначе быть не может. Цивилизация побеждает варварство всегда. Именно поэтому она — цивилизация.

Ахим фон Арним просыпался и сразу же начинал свою монотонную прогулку от стены до стены. Пока ходишь, можно вспоминать и компоновать мысли.

Существует статуя Августа, представляющая императора как воина — он в панцире, украшенном изображениями. В центре нагрудника вырезаны фигуры парфян, передающих римлянам свои знамена: торжество над Востоком. Фигуры рабынь в средней части панциря изображают покорные кельтские народы: Европа смирилась. Храм Марса Мстителя на форуме Августа уравновешен Храмом Мира, причем «мир» трактован особым образом: изображено военное торжество.

Социалист Оруэлл думал, что это он придумал циничный лозунг «мир — это война», дабы заклеймить лицемерие тиранов. Наивный! Писатель попросту повторил директиву Августа, воплощавшего цивилизацию: перманентная война есть условие мира. Война нужна для создания прочного мира — смиритесь с этим фактом, гуманисты. Да, ради стабильного движения вперед придется убивать. Звучит жестоко. Но разве врач виноват в том, что он причиняет боль?

Самая мысль о том, что помощь не придет, казалась философу ненормальной, и Ахим фон Арним запретил себе думать в этом направлении.

Не начинают наступления, потому что еще не подвезли оружие. Ему ли не знать, как затягивают поставки. В черноте подвала Ахим фон Арним прозревал будущее. Гегельянец ощущал себя греком, скрывшимся до наступления решающего боя в Троянском коне. Подвал представлялся ему чревом гигантского коня истории. Поступь рока неумолима — пусть в подвале это выглядит смешно: пять шагов вперед, пять шагов назад. Монотонно, как маятник, ходил по своему узилищу заключенный. Он слышал лишь шум своих шагов, но в этом звуке отражалось нечто большее — прислушайтесь: грядет великая битва, что очистит землю от скверны. И гегельянец, верящий в мировой порядок, чувствовал тяжелую поступь армии союзных сил НАТО: бойцы идут на русские орды, возмездие близко, расплата неотвратима, и скоро Бахмут падет. Так греки во чреве деревянного коня готовились к яростной резне, сжимая мечи и предчувствуя сладкое исступление убийства — хлынут спасительные и сокрушительные толпы данайцев, истребляя ненавистных дарданцев, и те, что скрывались во чреве коня, вырвутся на стогна града и пройдут по пылающим улицам, разя нечестивцев.

В камерах подчас знают больше, чем на воле: взаперти можно сосредоточиться и анализировать.

Дважды в день заходит охранник, приносит жестяную миску с баландой. Бесправное, забитое существо. В первый раз охранник принес миску с мясным отваром — помои, куда накрошили колбасу. Охранник поставил миску на пол, но заключенный отодвинул миску ногой. Убежденный веган (Ахим фон Арним был человеком принципиальным: не мог есть мясо, отвергал рыбу, с негодованием отказывался от яиц) сегодня желал человеческих жертв на алтаре справедливости, но сам есть мясное не мог. Мясо он не ел, но пушечное мясо сжигалось на жертвеннике свободы. В бытность свою в Камберленд-колледже, Ахим фон Арним высказывался об этом жертвоприношении с шокирующей откровенностью, напугавшей ученых воронов. То был семинар по внешней политике Запада, и Ахим фон Арним запомнил оксфордские прения. Помнится, один из ученых воронов Камберленд-колледжа даже возроптал: уж не напоминает ли это риторику Третьего Рейха? Отбросим ханжество, ответил оппоненту фон Арним. Гегельянец фон Арним не стеснялся объективного разума, сколь бы шокирующей ни казалась его безупречная логика. Сгущались в мутном небе Донбасса кровавые тучи, скоро хлынет смертоносная лава, очистительная — как прижигание, излечивающее недуг.

Ахим фон Арним отлично знал, как личное может вступать в противоречие с общественным долгом. У Ахима фон Арнима жена была вьетнамкой, родом из Вьетнама. Факт мог бы стать поводом для различных спекуляций; но супруга отлично понимала, что ее былой родине несли свободу — а какой именно ценой дается свобода, Гегель не указывает. Ахилл был неумолим к троянцам, но разве Гегель не считал Ахилла символом западной истории?

Ахим фон Арним получил передышку в ожидании развязки. Первый испуг прошел, его сменила холодная уверенность. Он вспоминал, оттачивал формулировки. На грядущем судебном процессе в Гааге его аргументы пригодятся.

Прекрасным информатором стал шофер Варфоламеева, разговорчивый Василий, который выполнял в том числе и роль надзирателя в подвале: приносил миски с едой и следил за узником. Вник в проблему вегатарианства, обязался исправиться. Василий приносил новости сверху.

Сперва про погоду, потом про боевые действия. Василий делился сведениями, нимало не подозревая, что разглашает секреты.

Оказывается, два штурма уже были. Украинцев отбили. Потери с обеих сторон колоссальные. В ангаре, где содержался фон Арним, осталось всего двенадцать бойцов, из них шестеро раненых.

— И как же Варфоламеев намерен сражаться?

— Так кто ж его поймет? — Василий всплеснул руками. — Может, подкрепления ждет.

— Из уголовников? Кого у вас больше: убийц, воров или насильников?

Василий искренне задумался.

— Пожалуй, воров побольше. Коли мужик срок мотает, что ж он теперь, и не человек?

Хохлы (так Василий называл украинцев, иногда, впрочем, именовал их и «фрицами») готовят финальное наступление. То есть, по-ихнему, «контрнаступление». И Василий описал динамику фронта, как она ему виделась. Сначала наступали наши, так рассказывал простодушный Василий, а потом наши забуксовали. Проворовались, так считаю. То ли снаряды сперли, то ли продали кому боеприпасы. Ну, теперь хохлы собираются наступать. Но тоже что-то у них не пошло. Им же Пентагон инструкции пишет. Куда ходить, куда не ходить. Они без указки ничего делать не станут: демократия — сам понимаешь! Видать, план наступления на доработку послали. Там ведь тоже волокита. Сам знаешь, как оно бывает. Это ж ты оружие распределяешь. Или нет?

Василий относился к узнику с сочувствием, понимая, что фон Арним ждет украинскую атаку.

— Нешто я не понимаю, как ты томишься? Небось, ждешь, что придут хохлы, выпустят тебя. А они все никак. Обидно. Ну, ты потерпи чуток. Хохлам должны вот-вот «Абрамсы» прислать. И еще какую-то хрень, забыл, как называется. «Леопарды», что ли. Или эти, как их, газенвагены. Во, точно! Газенвагены не подвезли. А как бандеровцам наступать, болезным? Своего-то оружия у них нет. Их готовят-готовят, натравливают-притравливают, они уж землю роют, в атаку рвутся, а оружия пока не дали. Людей тоже понять надо. А не осуждать. Как им подвезут газенвагены, они мигом!

— Тебе их жалко? — спрашивал ехидный фон Арним; он не мог уловить интонацию Василия — то ли шофер издевался, то ли сочувствовал. — Жалеешь врага? — Спрашивал, а