Гнев изгнанника (ЛП) - Джей Монти

Сверхновая звезда.

— Что… он… — мой голос едва слышен, запинаясь от интенсивности его взгляда.

Он делает шаг вперед, расстояние между нами медленно сокращается.

Кровь стекает по его горлу, притягивая мой взгляд, когда капает на землю. Его кадык поднимается, когда он начинает говорить.

— Я единственный, кому позволено тебя ненавидеть.

Моя грудь сжимается, каждый вздох становится резче, трудно дышать, как будто мое сердце вот-вот вырвется из клетки, в которой оно заперто. Паника скручивает мой желудок, сжимая ребра.

Наши взгляды встречаются, как кружевная ткань на необработанной деревянной мебели.

Серебристый свет луны отражается в его глазах, обнажая бурную смесь темно-синего и неспокойного серого. Небо на грани ярости, над которым собираются грозовые тучи.

Мелкие волоски на затылке встают дыбом.

Тело – удивительная вещь, оно чувствует опасность, прежде чем разум успевает ее осознать. Несмотря на ясное, усыпанное звездами небо, близится гроза. Воздух потрескивает от статического электричества, беззвучно предупреждая, что я вошла в опасную зону.

Я буду жалеть о том, что произойдет дальше.

Я собираюсь нарушить единственную заповедь, высеченную в Книге Ван Доренов. Совершить самый страшный грех.

«Не возжелай Синклера».

Мой отец никогда мне этого не простит.

— Прикоснись ко мне.

Его глаза прожигают меня насквозь, он наклоняет голову и смотрит на меня.

— Повтори. Скажи, что я тебе нужен, заучка.

Это мой шанс уйти.

Я могу уйти.

Но не ухожу.

Не могу.

Мои пальцы хватают подол футболки и срывают ее с головы. Грудь поднимается и опускается, когда ткань падает на влажную землю, и я смотрю на него.

— Прикоснись ко мне, — повторяю я, обводя языком нижнюю губу, и хватаюсь за его пояс, притягивая к себе. — Покажи мне, как сильно ты меня, блять, ненавидишь.

Джуд захватывает мои губы, как наказание, словно пытается излить в мое горло всю злобу, накопившуюся в его костях. Как будто хочет, чтобы я задохнулась. Его губы горячие, злые, наказывающие, рука сжимает мою шею, заставляя мой рот открыться еще шире, чтобы его язык мог исследовать его.

Беспомощный стон вырывается из моего горла, когда его вторая рука добирается до своей цели, его ладонь обхватывает мою киску через ткань леггинсов. Ладонь его руки трется о болезненное место между моих бедер, во мне нарастает жар. Мое тело предает меня с каждым пульсом желания, пронизывающим меня, настолько сильным, что я едва могу дышать.

А когда я дышу, мои легкие наполняет только его запах.

Книги. Черный лед. Дым.

Нет кислорода. Только он.

Тело Джуда – стена из твердого тепла, прижимающая меня к шероховатой коре дерева, пока я отчаянно выгибаюсь в его руке. Трение слишком приятное, слишком реальное, зажигая искры, которые распространяются по моей коже, острые, наэлектризованные, на грани возгорания под его прикосновениями.

Голодными руками я спускаю ладонь по его груди к твердой выпуклости, напряженной под джинсами. Моя рука сжимается вокруг нее, вспоминая, как этот член растягивал меня, требуя войти и даря только удовольствие.

Блять, блять, блять.

Я впиваюсь зубами в нижнюю губу, чувствуя, как он пульсирует в моей ладони. Тепло исходит от его члена, когда я обхватываю его рукой, сжимая настолько, что вырываю из него глубокий, гортанный рык.

Он отрывает свой рот от моего, его губы скользят вниз к учащенному пульсу на моей шее, зубы скользят по чувствительной коже. Пальцы Джуда уже грубо и нетерпеливо разрывают мои леггинсы.

Его горячее дыхание обжигает мою шею, и он рычит:

— Что скажут твои друзья, когда застанут тебя, задыхающуюся от желания моего члена, как нуждающаяся маленькая шлюшка, а?

— То же самое, что скажут твои, если увидят, как ты отчаянно хочешь войти в мою киску, — огрызаюсь я, руки пробираются под его футболку, ногти царапают каждую твердую линию его пресса, чувствуя раскаленный жар его кожи, напряжение, пульсирующее под ней.

Я не успеваю схватиться за что-нибудь, когда его рука с силой опускается на мои ягодицы, и от боли мои ноги начинают дрожать.

— Однажды я трахну этот саркастичный рот. Разрушу эти красивые губы, пока они не станут для меня просто дыркой, в которую я буду кончать. Посмотрим, сколько дерьма ты наговоришь, когда будешь давиться моим членом.

Спустив леггинсы до середины бедер, я сбрасываю их окончательно и переступаю кучу одежды, оставаясь только в лифчике и ботинках, обнаженная под ночным небом.

Моя спина выгибается, прижимаясь к грубой коре, когда его пальцы находят влажное тепло между моими бедрами. Два пальца медленно и намеренно дразнят мою киску, размазывая влагу ленивыми, дразнящими движениями.

— Черт возьми, — рычит он мне на ухо, позволяя мне почувствовать ухмылку на его губах, когда его пальцы лениво погружаются в меня. — Мокрая. Узкая. Горячая. Жаждешь меня. Такая хорошая, блять, киска.

Я наслаждаюсь его лестью, раздвигая ноги шире, чтобы дать ему больше доступа. Мои стенки сжимаются вокруг его пальцев, когда он двигает ими внутрь и наружу в неумолимом ритме.

Каждое движение пронзает мои вены молнией, сжигая до последней капли оставшееся во мне чувство вины. Воздух между нами наполнен звуками моей киски, раскрывающейся для него. Гладкое, непристойное, похотливое желание.

Это удовольствие, которое Джуд вызывает во мне, заглушает все остальное. Нет ненависти, нет отвращения к себе. Только его пальцы, трахающие меня все сильнее, доводя до такого интенсивного оргазма, что я едва могу удержаться на ногах.

— Попробуй, какой сладкой стала для меня твоя киска, — шепчет он мне на ухо, лишая тепла, прежде чем вставить пальцы мне в рот. — Трахаться с врагом приятно, правда, моя маленькая предательница?

Его длинные пальцы проникают сквозь мои покусаные губы, заставляя меня стонать. Мой язык кружится, пробуя на вкус мое собственное желание. Соленый привкус моей собственной влаги наполняет мой рот, и я хочу еще.

Я хочу еще, нуждаюсь в этом, каждый нерв в моем теле кричит, чтобы он взял меня еще сильнее, довел до предела, пока не останется ничего, кроме дикого, ошеломляющего блаженства.

— Одиночка, — мой хриплый голос царапает горло. — Если ты не трахнешь меня в следующие двадцать секунд, я найду кого-то другого, кто это сделает.

Темный смешок гулко раздается в его груди, я чувствую, как острые клыки скользят по моей ключице, прежде чем он делает шаг назад.

— Давай, заучка. Вперед, — он ухмыляется, прищуривая глаза, и срывает с себя рубашку. — Когда он кончит раньше тебя, твой сводный брат будет тут как тут и закончит с тобой.

Нет ничего опаснее мужчины, который хорош в постели и знает об этом.

— Все еще боишься высоты? — спрашивает он, снова приближаясь, с блеском в глазах.

Я сжимаю брови.

— Что…

Это все, что я успеваю сказать, прежде чем он хватает меня за задницу и поднимает с земли. От резкого движения у меня перехватывает дыхание, и я инстинктивно пытаюсь обхватить его талию ногами.

Но он не останавливается.

Нет, он поднимает меня еще выше, прижимая к себе, пока мои ноги не свисают с его плеч, а его голова не оказывается между моих бедер.

— Блять, — выдыхаю я, откидывая голову назад на дерево, а пальцы впиваются в его волосы, цепляясь за них, когда он проводит языком по моей киске.

— Кто сейчас будет играть с твоей красивой розовой киской, заучка? — его голос низкий от желания, томный взгляд прикован к моему, когда я насмешливо смотрю вниз.

— Ты, — мои пальцы сжимают грязно-золотистые пряди его волос, притягивая его ближе, нуждаясь в том, чтобы он успокоил желание, бушующее в моем животе.

Он игриво кусает мое кольцо в пупке, слегка оттягивая его, прежде чем отпустить.

— Скажи мое имя, — требует он, плюнув прямо на мой клитор, прежде чем поласкать его кончиком языка. — Скажи, кто собирается съесть твою киску, пока твои соки не будут течь по моему подбородку.