Как я стал хозяином странного замка в другом мире. Книга 8 - Сергей Алексеевич Евтушенко
Рыцари зашевелились, наполнив зал негромким лязгом доспехов. Мёртвые или нет, они были глубоко заинтересованы в происходящем. Но не успел Ланселот продолжить, Мордред резко поднялся с места.
— Священный суд позволено открыть одному лишь императору! Лишь он имеет право решать судьбу детей своих!
— Отец наш проснётся, дабы вынести справедливый вердикт, — мрачно сказал Ланселот. — Недуг его тяжёл, и он не в силах бодрствовать дольше часа. Правила суда изменились, а тебе придётся принять их, предатель — ибо всё это есть последствие твоего греха.
— Никто не смеет менять правил без одновременного одобрения священного суда и совета магов, — парировал Мордред. — Даже в темнейшие из времён свет закона Камелота не должен померкнуть.
— То есть, ты явился лишь потому, что надеешься спрятаться за красивыми словами⁈ — повысил голос Ланселот. — Ты не найдёшь здесь защиты и жалости. Тебя будут судить по тому закону, что действует ныне — а император проснётся к сроку приговора. Возразишь — и к тебе не прислушаются. Откажешься — и будешь казнён на месте.
Мордред промолчал. Зато за него ответил другой голос, звучный и слегка скрипучий, исполненный скрытого яда.
— Какие страсти! Какая ересь! Суд без великого императора — да где это видано⁈
Мерлин неторопливо вошёл в центральный зал, постукивая по полу толстым резным посохом, более ничуть не напоминающим метлу. Он был одет в изысканную красно-золотую мантию, словно сшитую для него пару часов назад, украшенную рунами и звёздами. Тёмные волосы были аккуратно причёсаны, бородка — пострижена, болотно-зелёные глаза весело сверкали из-под чёрных бровей.
— Прошу прощения за лёгкое опоздание, благородные рыцари. По необъяснимой причине я не получил приглашения на священный суд — должно быть, оно затерялось где-то под столом.
— Ещё один предатель⁈ — прогремел Ланселот. — Бывший верховный маг! Тебе стоило оставаться разрубленным на куски, и уж тем более не сметь осквернять императорский дворец своим присутствием!
— Осквернять? — недобро прищурился Мерлин. — Ты не настолько туп, как притворяешься, Ланселот. Заклятье на входе не пропустила бы никого, кого Артур не пожелал бы видеть внутри — и тебе это известно не хуже меня.
— Приговор тебе, изменник, был вынесен две тысячи лет назад, — не сдавался Ланселот. — Изыди, или никакая магия не спасёт тебя от гнева императора!
— Тогда почему бы нам не спросить его самого? — усмехнулся волшебник.
Ланселот взревел и взмыл с места, расправляя свои сияющие крылья. Быстрый, невероятно быстрый — он преодолел расстояние, разделяющее его и Мерлина, за какую-то секунду, но тот был настороже. Двуручный меч рыцаря до середины ушёл в пол, будто тот был сделан из воска. Вспышка телепорта — и вот верховный маг уже шествует по Круглому Столу, раскланиваясь с рыцарями. Новая вспышка — и он уже стоит рядом с Серебряным Троном, взирая на спящего императора. Как мне показалось — с затаённой печалью.
— НАЗАД!! — громыхнул Ланселот, без малейших усилий вытаскивая своё оружие и разворачиваясь. — НЕ СМЕЙ!!
— Просыпайся, друг мой, — негромко сказал Мерлин, но его слова почему-то услышали все. — Пора ответить за старые ошибки, и избежать новых. Пора выбираться из той дыры, куда мы себя загнали.
Фиал с бесцветной жидкостью полетел к подножию трона и разбился с едва различимым звуком.
Глава восьмая
Согласно плану Морганы, зачарованная жидкость в фиале должна была усыпить императора навечно. Я рассказал об это Мерлину сразу, как мы покинули Карн Морриан, но тогда он отнёсся к информации с заметным равнодушием. Судя по всему, это был далеко не первый подобный замысел его бывшей ученицы, хотя столь масштабное наступление с государственным переворотом вызывало опасения. В любом случае, в тот момент мы сосредоточились на текущей задаче, и вопрос фиала вновь всплыл лишь тогда, когда сердце Мерлина заняло законное место в его груди.
Верховному магу хватило десяти минут, чтобы изучить содержимое склянки и поменять его эффект на противоположный. Зелье вечного сна превратилось в зелье пробуждения — не вечного, но, теоретически, очень долгого. Ланселот не лгал, когда говорил о болезни Артура — проклятье нежити ударило по императору сильнее всего.
Однажды его сон станет беспробудным безо всякого вмешательства тёмной магии. Однажды — но не сегодня.
Фигура на троне едва заметно пошевелилась — и все в зале замерли, даже разъярённый Ланселот. Голова в закрытом шлеме, верхнюю часть которого украшала гравировка в виде золотого венца, медленно повернулась, обводя незримым взглядом Круглый Стол.
— Возлюбленные сыновья мои. Дорогие моему сердцу гости. Поведайте… для чего вы собрались сегодня, в этот светлый день?
Голос Артура оказался неожиданно мягким, тон — неторопливым, но его определённо услышали все присутствующие. Судя по всему, обычно на подобные вопросы отвечал Ланселот, но в этот раз Мерлин его опередил.
— Священный суд, государь. Мы попросту не могли начать без тебя.
Император медленно опустил голову, только сейчас обратив внимание на волшебника, стоящего у подножия трона.
— Мерлин. Как хорошо, что ты здесь. Ты снова цел! Мне снилось, что я забыл… забыл вернуть тебя.
В его голосе промелькнула тень настоящей тревоги — словно он силился вспомнить что-то, но никак не мог. Мерлин печально улыбнулся ему в ответ:
— Просто дурной сон, государь. Я и здесь, и к вашим услугам, как и должно быть. Как это было всегда.
— Дал ли ты клятву, друг мой? Ту, о которой я просил?
— Дал, государь.
— Вижу… вижу, что говоришь правду. Спасибо. И… прости, что так осерчал.
Великан на троне медленно выпрямился, одной рукой сжимая ножны с мечом, другой — тяжело опираясь на подлокотник. Чтобы встать, ему потребовалось не менее минуты, но после этого он ступил вниз с неожиданной лёгкостью. Рыцари все как один встали из-за стола и склонились в глубоком поклоне, склонился и Мерлин, а за ним с небольшой задержкой последовали и мы. Артур проследовал к Круглому Столу и занял первое из свободных мест. За ним опустились все остальные, в том числе Ланселот, теперь находящийся на противоположной стороне от императора. Мерлин остался единственным, кто просто присел на ступени возле трона, но никто не возражал.
На сей раз не потребовалось объявлять начало суда — но стало и так понятно, что он начался, когда Артур сел за Круглый Стол. Спустя несколько тяжёлых, медленных секунд, Ланселот взял речь:
— Государь и отец наш, великий император Артур. Братья мои.
