Как я стал хозяином странного замка в другом мире. Книга 8 - Сергей Алексеевич Евтушенко
Маг тут же протянул к ней левую руку, и пламя притянулось к ней, на ходу меняя форму, так что вскоре он уже сжимал изысканный хрустальный кубок, до краёв наполненный бордовой жидкостью. Мерлин с наслаждением сделал большой глоток, тут же сморщился, и вдребезги расколотил кубок об пол! Осколки мигом растаяли, а вот пятно осталось — оно пахло слегка скисшим вином. Но это явно не могло испортить Мерлину настроение.
Два хлопка в ладони и обе руки, воздетые ввысь — пол дрогнул, и все присутствующие в зале, включая Мордреда, начали подниматься к потолку на подвижных колоннах из сплошного мрамора. Анна ойкнула, покачнулась, и я помог ей удержать равновесие. Спустя полдороги до высоченного потолка раздался новый хлопок — и всех на миг ослепил свет телепорта.
Когда зрение вернулось, нас окружал не белый мрамор подземных залов, а уютные книжные полки и арочные окна последнего этажа башни. Сам Мерлин уже сидел у камина в роскошном старинном кресле, которого раньше в комнате не числилось, и с удовольствием раскуривал длинную трубку, глядя на синие угли.
— Сработало, — сказал он, не оборачиваясь на меня.
Императорский дворец впечатлял, если не сказать иначе. Он и так был виден из любой точки Камелота, но теперь я мог рассмотреть его в мельчайших деталях, отражающих величие и крах древней империи. Монументальное, эпическое здание, будто растущее из скалы в своём основании — невозможно отличить, где кончается природный камень, а где начинается кладка. Высокие башни — самые высокие в городе, разрывающие серую пелену умирающих небес. На фасаде преобладал чёрный цвет, но он выглядел наносным, словно дворец пострадал от большого пожара. Медь, бронза и серебро щедро использовались для украшения, уже знакомые по другим местам Авалона барельефы изображали многочисленные рыцарские подвиги. Почти все окна дворца уцелели, щеголяя витражами из алого и янтарного стекла.
Ворота дворца, невообразимо огромные, были открыты настежь. Перед ними стояли трое рыцарей Авалона, молчаливые и недвижимые как статуи. Нас ждали.
— Галахад, — глухо сказал Мордред, когда мы приблизились к воротам. — Ламорак. Кей. Приветствую вас, братья мои.
— Мордред, — отозвался первый из троицы, как я понял — как раз Галахад. — Не в добрый час случилась наша встреча. Но всё равно — с возвращением, брат мой. Мы рады тебе.
Двое остальных молча кивнули, подтверждая его слова, и у меня на сердце слегка полегчало — похоже, далеко не всё рыцарское братство оказалось настроено против нас. Мордред представил меня и остальных спутников, и мы тоже получили порцию слегка пафосных, но вполне тёплых приветствий. Никакого тебе «предела низости» или «коварного союза», которыми плевался Ланселот. Я бы с удовольствием пообщался с братьями своего союзника подольше, но, увы, час в самом деле был не самым добрым. Нас вежливо пригласили пройти следом — на внеочередное заседание священного суда.
Внутри дворец смотрелся несколько хуже, чем снаружи. Всё ещё очень круто, но откровенно пустовато, и, в отличие от замка Морганы — без следов магической уборки. Каменная крошка от осыпающихся статуй и барельефов, пятна бурого мха на стенах, пыль и тлен. Некоторые залы выглядели жилыми, но не слишком уютными, обставленными ровно так, как если бы их населяли не способные умереть исполины. Сквозь алые и янтарные витражи снаружи пробивался тусклый свет, напоминая кровь на клинке. Величественные коридоры освещались канделябрами, но создавалось ощущение, что на свечах здесь экономили.
Лишь центральный зал императорского дворца смотрелся так, как и положено пространству из древнейших легенд. Огромный, круглый, по размеру где-то как два футбольных поля. Формой он напоминал идеально высеченную чашу — стены уходили вверх, образуя купол на огромной высоте. Витражи на окнах рисовали рыцарей в их былом величии — на глаз около сотни фигур. Мой взгляд задержался на изображении Мордреда, молодого и спокойного, небрежно опирающегося на двуручный меч.
В центре зала расположился знаменитый Круглый Стол — определённо самый большой стол, что мне довелось видеть. Белый камень или окаменевшее дерево — невозможно сказать точно, стулья вокруг него больше напоминали троны в миниатюре. Часть сидений была занята великанами в латных доспехах, но большинство — около двух третей — свободно. Ланселот сидел на другой стороне стола, а сразу за ним высился Серебряный Трон.
Трон императора выглядел не столь давяще, как его жилище. Изящный, словно выкованный из лунного света, но без труда удерживающий ношу самого Артура. Тот, как и ожидалось, спал, возложив руки на налокотники и лишь слегка откинув голову в закрытом шлеме на спинку трона. На коленях императора лежал длинный меч в удивительно простых на вид ножнах — Экскалибур?
Наши сопровождающие заняли свои места вокруг круглого стола, а Ланселот медленно, неохотно поднялся нам навстречу.
— Сэр Мордред, — прогудел он, и его голос без труда разнесся по громадному залу. — Ты и твой новый хозяин всё же осмелились явиться на священный суд. Похоже, у тебя сохранились крохи былой чести, дабы принять заслуженную кару.
— Сэр Ланселот, — это был самый скудный приветственный кивок от Мордреда, что я когда-либо видел. — Мой единственный сюзерен — отец наш, великий император Артур, и никто другой. Я же пришёл с союзником Авалона, лордом Виктором, и его славной свитой. Пришёл на суд, а не казнь, как бы ты того не желал.
— Одно неминуемо приведёт к другому. Иной исход невозможен — это понимают все, кто собрался здесь. Сегодня справедливость наконец восторжествует, впервые за три тысячи лет.
— Посмотрим, — неожиданно спокойно отозвался Мордред, прошествовал к столу и обернулся к нам. — Друзья мои, негоже гостям и союзникам стоять на ногах, когда рыцари сидят. Займите места моих братьев и чувствуйте себя как дома, равными среди равных, ибо так гласит древний закон гостеприимства Камелота.
Ланселот едва заметно дёрнулся, будто ему отвесили пощёчину, но, внезапно, промолчал. Мордред занял своё место, а следом расселись и мы — на свободные стулья между других рыцарей. Сидеть на чём-то, предназначенном для трёхметровых людей, было не слишком удобно, но вполне терпимо. Великан по мою левую руку — кажется, сэр Кей, едва заметно мне кивнул. Я ответил тем же.
— Все в сборе, — объявил Ланселот. — Я объявляю священный
