Забери меня отсюда - Софья Валерьевна Ролдугина

примеру, Белая Госпожа умела, а Тис-Защитник, её старший брат, всегда понимал увиденное превратно… Так вот, я сам не понял, что меня ждёт, но решил подстраховаться. Я разобрал один из мостов и раздал камни… некоторым людям. Тогда фейри были ещё в силе, а эти люди обладали знанием и, что скрывать, имели определённые обязательства по отношению к реке. Думаю, их можно было назвать моими вассалами.

Тина уткнулась взглядом в столешницу, сейчас уже не вызывающую никаких непристойных мыслей, несмотря на свежесть воспоминаний. Сердце колотилось гулко, словно колокол; перед глазами стоял фрагмент стены, заплетённый плющом.

– Скажи… – Тина облизнула пересохшие губы. – Среди тех людей не было никого по фамилии Мэйнард? Я, конечно, не прослеживала свою родословную до войны, не исключено, что мы вообще здесь недавно поселились, с твоей-то точки зрения…

Кёнвальд усмехнулся, подпирая голову кулаком.

– Ну почему же. Твои предки поселились здесь… дай-ка подумать, примерно два с половиной века назад. Они были из военного сословия, не бедствовали, но и особыми богатствами никогда не владели. Уолтера Мэйнарда я знал с рождения – оказал ему услугу по юности, разумеется, его юности, и с тех пор мы были дружны. Он клялся, что сохранит камни и передаст их своим потомкам… Жаль, что война не пощадила его; дом отошёл детям, а они о клятве были ни сном ни духом. Так что в некотором смысле, Тина Мэйнард, – выражение глаз у него стало жутковатым, тяжёлым, – ты была обещана мне ещё до рождения.

Тина промолчала. На языке у неё копилась горечь.

«Вассал», «ученица»… Пусть эти два слова прозвучали вскользь, Кённа никогда не заострял на них внимания – но ведь прозвучали же. И теперь они давили, как два бетонных блока, по одному на каждом плече.

«Защищать камни».

Парочки тяжеленных блоков недостаточно, чтобы построить стену, и Тину это успокаивало. Боялась она другого: однажды дурацких блоков из тайн и недомолвок станет больше, и стена всё-таки начнёт расти.

Между ней и Кённой.

Глава 24

Обратный отсчёт

Молчание тянулось так долго, что стало почти непристойным. Немного спасала положение Уиллоу: она тянула остывшее какао из чашки нарочито громко, сопела носом, бросала долгие печальные взгляды из-под густых ресниц и вообще производила уюта больше, чем среднестатистическая кошка. Тина между тем раскладывала ужин по тарелкам – отменно острый и несолёный, как следовало ожидать, ибо слушать, отвечать и одновременно готовить у неё не получалось никогда в отличие от матери. А Кённа не спешил приходить на помощь, поглощённый размышлениями – вряд ли весёлыми, судя по заледеневшему взгляду, и даже дышать в его сторону было отчего-то неловко.

«Ну, нет, – подумала Тина уже почти что в отчаянии, замерев у открытого холодильника. Идей, чем притушить чили-пожар и растопить ледяное безмолвие, не было никаких. – Призвать, что ли, на помощь внутреннюю Аманду? Вот что бы она сказала?»

Память язвительно подсказывала, что она прицепилась бы к самой идиотской фразе – да так, что не проигнорируешь, даже если захочешь.

– Так, значит, я была тебе обещана?

Собственный голос со стороны показался на редкость противным: обиженным, жеманным и с кокетливым обещанием грандиозного скандала. Уиллоу, которая часто в библиотеке имела удовольствие слышать оригинал, едва не клюнула какао носом, а потом подозрительно затряслась, уткнувшись лбом в столешницу.

Кёнвальд ровно секунду выглядел озадаченным, а затем подхватил игру, тоже явно копируя кого-то из своих старых приятелей.

– О, не придирайся к словам! – обворожительно улыбнулся он, потом вдруг нечеловечески изящным движением переместился на спинку стула и устроился там, как канарейка на жёрдочке, покачивая одной ногой. – Дело было за второй бутылкой вина или, может, за третьей. Уолтер был очаровательно пьян и постоянно заверял меня в своей верности. И раза после пятого, стащив его со своего плеча, я сказал: «Хороший ты парень, Уолтер…»

Повисла драматическая пауза.

– Но-о? – протянула Уиллоу заинтересованно.

И Кёнвальд закончил всё с тем же непрошибаемо прекрасным выражением лица:

– «Но всё-таки парень!»

Смысл сказанного до Тины доходил ровно столько, сколько требуется, чтобы пересечь не очень широкую кухню с полной тарелкой. До Уиллоу, судя по гнусному хихиканью, гораздо быстрее.

– Ты, испорченное молодое поколение, – упрекнула её Тина, раскладывая приборы. – Могла бы и сдержаться. Интересно, а мне сейчас оскорбиться за почтенного, хоть и незнакомого предка?

– Не стоит, – ответил Кённа серьёзно, возвращаясь за стол. – Он, по крайней мере, не оскорбился. Даже пообещал в пьяном кураже, что познакомит меня со своей дочкой, когда она повзрослеет. Или, цитирую, «а если не люб будешь – так там и внучки подрастут когда-нибудь». Так что никакого там безжалостного предназначения и забытых обетов, тяжким грузом ложащихся на плечи потомков. Обычный не вполне трезвый трёп. Выбрось из головы.

– И камни тоже? – в упор спросила Тина.

– А их прибереги, – ответил он и придвинул к себе тарелку. – Ты подала мне хорошую идею – вспомнить своих вассалов и проверить их, как раз неделя пролетит. Две фамилии из списка тебе знакомы: Шеннон и Маккой…

– Капитан Элиза Маккой?! – не выдержала Тина. – Та самая? С наградным мечом?

– Я понятия не имею, кто там сейчас формально глава рода и сохранилось ли вообще такое понятие, – нейтрально заметил Кёнвальд, орудуя ножом и вилкой. – И сильно сомневаюсь, что хоть кто-то из них вообще помнит, что получил когда-то на хранение груду камней. Насчёт скромного обиталища семейства Шеннон, впрочем, не сомневаюсь, что камни там по-прежнему вмурованы по четырём углам погреба… Тьху! Фе-е-е… – зажмурился он вдруг, потешно высунув язык. – Холмы и Корона, что за отрава?

Тина ощутила слабый укол совести.

– А мне нравится острое, – с вызовом возразила Уиллоу и храбро сунула в рот почти треть своей отбивной. И даже не поморщилась, только в уголках глаз слёзы выступили. – Очень… нравится…

– Воды? – спросил Кённа сочувственно. Щёки у него полыхали.

– Обойдусь, – с явным чувством превосходства отказалась девчонка. – И камни дома тоже проверю сама, не суйся к моему старику, ладно? Шеннон – мамина девичья фамилия, – пояснила она специально для Тины. – Значит «мудрая».

– Не «мудрая», а «мудрость», – поправил её Кёнвальд. – Как и у всякого уважающего себя колдовского рода, у Шеннонов имена детям, особенно дочерям, давали со значением. Мудрость Тростника, Мудрость Речной Лилии, Мудрость Плюща…

– И только у Ивы мозгов хронически не хватает, – мрачно закончила Уиллоу.

– Очень самокритично, рад, что ты это хотя бы сознаёшь.

– Ещё адского соуса? – елейным голосом предложила она.

– Но-но! – возмутилась Тина. – Не надо инсинуаций, у меня не настолько несъедобно вышло. По нашей фамильной шкале это примерно папин уровень.