Забери меня отсюда - Софья Валерьевна Ролдугина

«Когда не больно – держатся иначе».

Не выпуская его из объятий, она скользнула пальцами ему по плечу, до локтя, потом ниже – и, пока не опомнился и не отстранился, сжала запястье кольцом.

Кённа вдохнул тихо и свистяще, точно в беспамятстве.

Быстро, не размышляя, Тина поднесла его руку к губам и поцеловала – тыльную сторону, сбитые костяшки, кончики пальцев, потом запястье…

– Ты сильнее их. И ты не один, Кёнвальд.

– Да, да, – ответил он елейным тоном, почти нормальным в теперешних обстоятельствах. – Парочка смертных, колдунья-недоучка и юнец со смертью за плечом – дивные союзники.

Не договорил ещё – и крепко сжал её руку.

Тина фыркнула ему в плечо.

– О, ещё увидишь, мы на многое способны.

Поколебавшись, он обернулся и скинул капюшон. Лицо, вопреки опасения, было обычным сказочно прекрасным лицом, только синяки под глазами залегли воистину эпические.

У Тины отлегло от сердца.

– Потрепало меня, да, – произнёс Кённа теперь уже с иронией, без стоической ноты, от которой делалось жутко. – Шрамы останутся, наверное.

– Ерунда, – рассеянно произнесла она, поглаживая его по скуле. – У меня тоже есть здоровый шрам под коленкой. И на пояснице один.

– Я видел, – бесстыже кивнул Кёнвальд. – Отчего, кстати?

С трудом ей удалось побороть желание ущипнуть его за щёку.

«Вуайерист».

– Неудачно съехала с холма на велосипеде, в детстве ещё. И если твоим обидчикам отомстить можно, то с той кучей строительного мусора, куда я приземлилась, свести счёты вряд ли получится.

В глазах у Кённы промелькнуло что-то ледяное и жуткое.

– О, я поквитаюсь. Мне бы только намёк отыскать, что это был за выродок.

Тина скользнула взглядом по искалеченным рукам и ощутила приступ кровожадности.

«Ну, хоть с этим я могу помочь».

– Насчёт намёков… Кое-что есть. Я тут встретилась с одним интересным… ой!

В самый торжественный момент ноги не выдержали холода, и мышцу свело. Кёнвальд молча подхватил Тину на руки и взмыл в небо.

– А обувь и сумка? – только и сумела пискнуть она, обхватывая его за шею.

Ивы стремительно отдалялись. Кёнвальд присвистнул – и из кроны вынырнула и воспарила пара потрёпанных кроссовок, а за ними, виляя ремешком, подтянулась и сумка.

Полёт над оживлённым вечерним Лоундейлом оказался тем ещё испытанием для нервов, ночной опыт с ним ни в какое сравнение не шёл.

«Скорее всего, потому что в темноте всё было ирреально, – подумала она отрешённо, стараясь не смотреть вниз и не слишком душить Кённу. – И потому что ночью птицы рядом не летают».

– Так что ты хотела сказать насчёт намёков? – спросил речной колдун как ни в чём не бывало. – Извини насчёт реки, я-то холода от воды не чувствую… Ничего, сейчас тебя отогреем.

Щёки вспыхнули.

– Как ты умудряешься так говорить простые вещи, что они звучат как отборная пошлость? – вырвалось у неё.

– На самом деле я говорю отборно пошлые вещи, Тина Мэйнард, – доверительно сообщил Кённа. – Это твой ум хорошей девочки заставляет их звучать прилично. Некоторую часть времени.

«Рискнуть или нет?»

Тина мысленно досчитала до трёх и, приготовившись рухнуть с убийственной высоты, нанесла ответный удар.

– У меня тут состоялся занимательный разговор. С фейри. И собеседник очень настойчиво велел передать моему любовнику, что гортензии ядовиты и это неподходящие цветы для сада, если есть дети.

Самоконтроль у Кёнвальда оказался на уровне – полёт не превратился в падение. Только выражение глаз стало мечтательным.

– Интересно… У Ивы будет четыре дочери, надо ей подсказать. А вот мне обещаны сыновья от женщины, которая заберёт у меня всё и растерзает моё сердце в клочья, – протянул он задумчиво. – Так что для меня это предупреждение, пожалуй, не актуально. Кто его передал, кстати?

– Он назвался сыном Садовника.

– О! А вот это уже действительно любопытно. Но продолжим позднее. Сначала позаботимся о тебе, – улыбнулся он.

Воздушное такси оказалось куда шустрее наземного, и дома Тина очутилась уже через десять минут. Оставив Кённу на кухне в окружении кошек, она шмыгнула в спальню и избавилась наконец от мокрых джинсов. «Невестино» бело-розовое платье в шкафу мозолило глаза.

«У него будут сыновья от какой-то там жадной стервы, – сосредоточенно размышляла Тина, расправляя складки на батисте. – Которая отожмёт у него реку и что-то нехорошее сделает с сердцем. Вот идиот. Идиот…»

В итоге спустилась на кухню она нескоро, только когда по всему дому поплыл уже пряный запах. Кошки на него реагировали, впрочем, на удивление спокойно.

– Овощной суп, – усмехнулся Кённа, оборачиваясь. Он стоял у плиты, в фартуке; толстовка висела на спинке стула. – Ты говорила, что кормила их, но рисковать и дразнить этих жестоких зверей я не отважился.

Тина двинулась к буфету за тарелками, невольно задержав взгляд на искалеченных руках. Сейчас футболка не скрывала почти ничего, и видно было, что порча простирается почти до локтей, а отдельные ожоги тянутся по предплечью.

– Ну и правильно, они коварны и беспощадны, – отшутилась она автоматически. – Насчёт сына Садовника… Ты так отреагировал. Слышал о нём что-то?

– Нет, – спокойно признался Кёнвальд. – Но был знаком с самим Садовником. Весьма любвеобильный и необязательный тип, но детей своих всегда одаривает щедро. Правда, колдовского искусства среди тех даров нет, так что на главный козырь теней это не тянет. Но…

Он затянул паузу, провалившись в раздумья. Тина вопросительно выгнула бровь:

– Но?..

– Странно, что он не явился ко мне сам, чтобы передать предупреждение. Формально я хозяин здешних мест, это было бы по меньшей мере вежливо. Значит, ему что-то не даёт это сделать – или кто-то. Ни Садовник, ни его потомство не станут по своей воле работать на тени, но вот пойти на уступки злу во имя сохранения собственной жизни – вполне в его духе… – произнёс он, почти повторяя мысль Йорка насчёт шантажа. – Он слаб, слабы и его сыновья – открыто бунтовать они не станут, скорее попросят о помощи через чужие руки. Что, говоришь, он точно сказал?

Тина собралась с духом – и второй раз за день изложила содержание непонятного разговора, на сей раз – со всеми подробностями. Вспомнила даже, как старик Фергюс упоминал «почтительного юношу», который подвозил его к дому. Кённа слушал, не перебивая.

– У реки много гортензий, – заметил он нехорошим голосом, когда Тина, едва не охрипнув, завершила повествование. – Да и в городе тоже. И появились они не так давно. Лет десять-пятнадцать назад, тогда же, когда вновь начали пропадать белые камни. Не