Рывок в будущее - Владимир Викторович Бабкин
Киваю.
– Весьма достойно. Большие перспективы у сего города и всей Земли Новгородской. Но, признаюсь, дороги в городе довольно тягостны. Да и сам Нижний требует упорядоченного строительства.
Тот явно раздосадован. Он и сам это знает, но, всё равно неприятно, что Наследник ткнул носом в грязь на улицах, разваленные деревянные тротуары, отсутствие каменных мостовых на основных улицах. Согласен, это неприятно. Но, ткнул я не ради того, чтобы унизить, а, чтобы помочь.
– Государь, я готов незамедлительно подать в отставку.
Усмехаюсь.
– Э, нет, Даниил Андреевич, ни в какую отставку я вас не отпущу.
С моей стороны это было весьма смелое заявление. Я не имел права ни отправлять его в отставку, ни отклонять её. Это прерогатива Императрицы. И он знал об этом. Но…
– Государь?
Выжидательно смотрит на меня.
Киваю.
– Нет, Даниил Андреевич. Вы Державе нашей здесь нужны. А мои пожелания и замечания, так ведь они на благо направлены. Я привёз с собой начертания нового генерального плана Петербурга. И планы Москвы привёз. И пару-тройку архитекторов. Молодых, но даровитых. Думаю, что Нижнему Новгороду нужен свежий взгляд и новый план застройки. С прямыми улицами, парками, набережными и проспектами. Не покосившиеся большие избы, изображающие дворцы, а настоящие дома, особняки и усадьбы, которые сделают город современным, красивым и ухоженным. Достойным своей славы торгового и промышленного центра всего региона.
* * *
НИЖНИЙ НОВГОРОД. «НИЖЕГОРОДСКАЯ ВЕРФЬ СОРМОВО». 15 мая 1749 года.
Верфь меня приятно удивила. Отчёты отчётами, но, когда видишь самостоятельно, своими глазами, всё как-то иначе. Нижегородский завод паровых машин запустил уже на поток производство котлов. И не только для пароходов. Верфи имеют в постройке пять пароходов. Ещё два бегают по Волге и проходят ходовые испытания, перед сдачей заказчику – «Волжско-Камскому буксирному и завозному пароходству на паях». Пока плановая мощность верфи – двенадцать пароходов в год. Плюс сам завод котлы производит. И для насосов, и для береговых тягловых тягачей, для буксиров, и для самих цехов, там тоже нужны мощные машины.
А ещё мы тут производим тягачи наземные и паровые экскаваторы. Мелкая серия пока, но серия. Паровые тракторы и грузовики ещё планируем. Пока с трансмиссией проблемы. Метал хороший нужен. За ним на Урал и еду.
Даже возникает соблазн таки создать некий кластер. Вертикально интегрированную компанию, по образцу моего «Горно-Промышленного общества на паях „Урал-Металл“». Но, тогда тут нужно выстраивать всю цепочку – начиная от образования и подготовки кадров, до добычи полезных ископаемых и ресурсов для дальнейшей переработки.
Да, придётся выстраивать. На «Урал-Металл», конечно, опора, но, длинное плечо получается. Надо тут искать варианты. И металл, и топливо.
Сегодня я тут «дикарём». Без официоза. Отказался от сопровождающих. Истребовал какого-то толкового пацана в сопровождающие. Чтоб и пояснить мог где что, и заблудиться не дал.
Толковый малый оказался. И язык подвешен, и мысли дельные. Сначала жался перед авторитетом Цесаревича, но, я его разговорил, так что через четверть часа он уже болтал без умолку. И о верфи, и о жизни, и о мечтах своих.
А мечты были у него.
– Как звать-то тебя?
Тот почему-то шмыгнул носом.
– Ванька. Иван.
– А по батюшке?
Он окончательно смутился.
– Петра сын.
– Пётр? Хорошее имя. И Иван – хорошее. А есть ли, Иван Петрович, у тебя фамилия?
Кивок.
– Есть. Отчего же не быть. Кулибины мы.
Я даже крякнул. Так наверно крякает уставший старатель, который зол и голоден, промочил ноги, перебираясь через бурный ручей, который проклял всё на свете, поймав вдруг краем зрения блеск золотого самородка в отвалах грязи и щебня… На Урале-то я таких самородков немало помнил. Но, их там и без меня научат или скоро стали бы учить. А вот этот брильянт я как-то из головы упустил. А скольких ещё имен история не сохранила? Но, теперь здесь я, и шанс у них оставить свой след в истории тоже.
Проект моста через Неву И. П. Кулибина (1776)
Глава 8
Чугунный хлеб Урала
МОСКВА. КАДАШЁВСКАЯ СЛОБОДА. 26 июня 1749 года.
Нестройный скоп подгоняемых штыками людей нехотя втянулся на площадь пред правлением фабрики.
– Стоять! – гаркнул капитан Павлов, – господин купец, принимай своих работников!
Члены товарищества и конторские уже высыпали на крыльцо Правления.
Болотин скривил улыбку. Долго же вояки его людей собирали.
– Пошто стали, как не родные? – приветствовал толпу купец, – Быстро к станам!
Кирилл Вонифатьевич был зол. Нет не зол. Он едва сдерживал в себе бешенство. Его фабрика. Его с компаньонами суконный завод уже третью неделю стоял. Четырнадцатого числа ещё разбрелись работнички и городской полицмейстер с Бутырским полком этих лодырей собирал. И то, если бы не стали мутить они других на бунт, чем испугали Государыню на богомолье, так бы как в тридцать седьмом годе до осени бы отлавливали прогульщиков. Они его люди! Их прошлая Государыня Анна Иоанновна окончательно к его фабрике приписала! А они презрели на Её Указ негодники! Ну, он им задаст!
Работники стояли, сгрудившись и идти в цеха не спешили.
Кто-то из надзирателей подбежав к толпе попытался на ткачей кричать. Но, отскочил, унюхав рабочий кулак у своей сопатки.
– Стреляй, капитан! Стреляй! – взвизгнул лизоблюд.
У Иоасафа Батурина аж душа от такого кровью обливалась! Кабалят свободных людей купчины смердящие! А что он, поручик Бутырского полка, сделать может? И так уже раз был за справедливость разжалован в солдаты. И против капитана сейчас не пойдёшь. Эх, что же вы не встали в апреле, суконщики? Пока здесь Цесаревич был. Можно бы было… Он бы не потерпел такого! Правду говорят люди – справедлив Цесаревич! За народ ратует!
– Кончай бесчинствовать! Толкай прикладами! В палаты, сукиных детей! За-го-няй!
Солдаты нехотя приступили к толпе и стали теснить её к суконным цехам.
Батурин уже выделил для себя заводил и приступил к одному из отстающих близко шепнул на ухо.
– Терентий, – имя суконщика поручик уже слышал, и знал, что оно подкупает собеседника, – письмо новое напишите, я Цесаревичу передам. На него, на Освободителя, одна у нас надежда.
Кряжистый работник на служилого зыркнул. Узнал он в Батурине доброго охранщика. Кивнул. Прибавив шаг, чтобы сговора не прознали, к своим пошагал.
Батурин тоже подбодрил свой взвод. Входить они в цеха не стали. Там пусть заводчики сами горбатиться ткачей заставляют. Их же дело солдатское – снаружи стоять. Чтоб снова не разбрелись работники.
«Что же,
