И золотое имя Таня… - Александр Владимирович Быков

Той девушке которую люблю.

Я ей скажу: «С другим наедине

О наших встречах позабыла ты.

Ну что ж, на память обо мне

Возьми вот эти красные цветы».

Она возьмет, я буду рад…

А после снова сердце ранит грусть!

Она пройдет, так и не вскинув взгляд,

Не улыбнувшись даже… ну и пусть!

Николая спрашивали сослуживцы и просто знакомые, что это за девушка?

– Было дело, – отвечал Николай, – я любил, а она нет. Теперь она с другим, а цветы – это как символ вечной памяти.

– А почему красные?

– Такие были, а что – не нравится? Можно сказать, что «скромные», маленькие такие были цветочки, простенькие, но собирал от чистого сердца. Даже на велосипеде за ними ездил… в луга…

Николай задумался. Он всегда замирал, как только в голову ему приходила очередная строка.

– На велосипеде, в луга? Интересная мысль, когда-нибудь я к ней вернусь, стихи от этого только выиграют.

– И все-таки кто была эта девушка?

– Ее звали… впрочем, неважно это, важно, что я ее любил и… до сих пор люблю, хотя знаю, что она теперь замужем и уже есть ребенок.

– Чей?

– Не знаю, ничего не знаю. Не видел ее уже четыре года, только письма, да и те по необходимости.

Рубцов в один миг разволновался, схватил бескозырку и выбежал на улицу. Он не хотел вспоминать то письмо о беременности, не желал и подумать, что рядом с его Татьяной мог кто-то быть. Но именно так и случилось. Раздражение сменилось тоской, болью отозвалось где-то в самых глубинах сознания: «Нет, неправильно написал – есть обида, а не только боль. Но об этой обиде говорить не нужно, она в нем остается и будет бередить душу. А стихотворение когда-нибудь потом стоит исправить».

В 1965 году уже зрелый поэт Николай Рубцов перепишет несколько строк из «Желания», добавив в сюжет велосипедную прогулку в поля за букетом полевых цветов. Получилось новое стихотворение – знаменитый «Букет». Положенные на музыку и исполненные Александром Барыкиным рубцовские строки стали популярной песней.

Но поэта что-то не устраивало в новой публикации. Не один уже человек вспоминает, что, подписывая в подарок сборник «Лирика», Рубцов перечеркивал стихотворение «Букет» и просил его не читать. Что же раздражает Рубцова? Ответ только один – в 1965 году произошло что-то, всколыхнувшее в поэте вал негативных эмоций. Может быть, это была их очередная встреча? Была же такая в середине шестидесятых в ресторане «Поплавок», что на речном вокзале в Вологде. Да, он был пьян, может быть, несколько не в себе, но она могла бы и поздороваться, а то прошла, «не поднимая глаз», и не улыбнулась даже, как будто не было между ними ничего, как будто и не знакомы. Обидно Рубцову!

Потом уже, спустя годы и десятилетия, найдется немало претендентов на этот букет. Даже вполне респектабельные исследователи не избежали публикаций рассказов самозванок и намеков на то, что это действительно могло быть. Не дает покоя исследователям и сам велосипед. Не было, говорят, в Космове в 1954 году велосипеда, жили бедно, и взять такую машину было неоткуда. Но, отмечают, наверняка велосипед был в Приютине, значит, и стихотворение – про Таю Смирнову. Вот и ситуация подходит: моряк приезжает в отпуск летом 1957 года, а любимая вышла замуж. «С другим наедине» – ни дать ни взять. Что остается – дарить букет, как символ бывшей любви? Но герой произведения любит девушку, не велит себе унывать и надеется на лучшее. Но когда любишь, не пишешь любимой «подлюга», а Тайке Рубцов написал, значит, не она героиня, так кто же?

И тут сенсация. В Космове нашелся велосипед!

Подлог, скажут специалисты и ошибутся. Вот она, фотография, примерно 1947 года. У дома с велосипедом стоит Анна Алексеевна Агафонова с маленьким еще сыном Андреем. Она берегла машину – мужнино наследство, и повзрослевший Андрей только в 1954 году получил право на нем кататься. Как раз тут и приехал в гости Рубцов. Получается, что прототип девушки из «Букета» – Татьяна Ивановна?! Сколько рубцеведческих концепций разрушила эта маленькая, оторванная с угла фотография!

Учащиеся Огневской начальной школы Междуреченского района, в центре – учительница Т. А. Алексенко (Агафонова)

Тот самый велосипед. А. А. Агафонова с сыном Андреем у крыльца дома, д. Космово, фото конца 40-х годов

* * *

Татьяна Ивановна не виделась с научным руководителем около месяца. За это время переделала все дела на огороде, занималась заготовками на зиму. Грибы не уродились, но был невиданный урожай яблок, делала варенье и компоты. Недосказанная история бередила душу, рука тянулась к бумаге. Не выдержала, написала послание в продолжение темы.

«Вы даже не догадываетесь, что мне пришлось пережить после рождения ребенка. Декретный отпуск тогда был всего 56 дней – и все, изволь выходить на работу. А с кем ребенка оставить? Пришлось нанимать няню. Я по-прежнему „кочевала“ по району из одной школы в другую. Кажется теперь, так условия были совершенно невыносимы, да еще грудной малыш в придачу, но тогда, по молодости, со всем справлялась. Я продолжала переписываться с Колей Переляевым и думала, что свяжу с ним свою судьбу. О Рубцове уже не думала, да и зачем? Он же не понял и не простил меня.

Как сейчас помню, получила от него последнее письмо в мае, самый разлив Сухоны; квартирку, где жила, подтопило, а я сижу в луже на раскладушке и читаю его письмо. „Так тебе и надо,“ – писал Рубцов. Ни строчки жалости и понимания, только злость и обида. Ну так что теперь, забыть все пора, юность закончилась.

Начался новый 1958-59 учебный год, и вдруг я узнаю, что Юра Решетов вернулся. Срок за работу и хорошее поведение уменьшили, тогда были такие „зачеты“, и Юра вышел на свободу раньше почти на полгода. Его отец, конечно, знал, что у меня родился ребенок, видимо, рассказал все, и Юрий сразу же приехал ко мне. Я и не думала его прощать, но как только Решетов зашел в комнату, увидел сына и взял его на руки, разревелась и все простила. Первого июля 1958 года я наконец-то развелась с Алексенко – помогло наличие ребенка от другого. Теперь путь к новой семейной жизни был открыт. 10 ноября мы расписались с Юрием Решетовым и стали жить нормальной семейной жизнью. Вот и вся моя история».