И золотое имя Таня… - Александр Владимирович Быков
На следующий день молодежь из Космова собралась за малиной. До леса шли проселочной дорогой через ржаное поле и скошенные луга.
– Какая красота, – восхищался Николай, – посмотрите!
– И ничего особенного, поле как поле, – возражали ему.
– Нет, оно удивительное, вы только приглядитесь!
Смешной он, этот Колька Рубцов.
Вот и малина! Ребята разбрелись по завалам, лакомятся ягодой, не забывают и про корзины. Коля держится рядом с Татьяной, ему хочется оказаться с ней наедине, но все время кто-то маячит поблизости. Вот, кажется, одни! Николай обнял Татьяну, поцеловал ее в липкие от малины губы: «Люблю тебя», – произнес негромко и очень искренне. Девушка испуганно отстранилась.
– Ну что ты, Коля, увидят же, не надо!
– Почему, ведь я люблю тебя!
– Увидят же, подумают еще!
– А чего подумают, я им и сам расскажу, и не секрет это…
– Не надо, прошу, мне через неделю уезжать в Азербайджан на работу.
– Может, не поедешь? – Николай хмурится. – Там Кавказ, народ дикий, горцы.
– Как не поеду! Ты хочешь, чтобы меня лишили диплома?
– Не хочу, но знаешь, обстоятельств бывают разные, семейные например…
– Какие еще семейные, рано еще…
– Не рано. Если сердце чувствует боль, то не рано. А у меня болит, болит так, что судорога сводит…
– Ну тебя, Колька, выдумываешь всякое, давеча про поле всех насмешил, теперь вот про сердце. Несерьезно все это как-то…
– А у меня серьезно… – Рубцов угрюмо и отчаянно-жалко посмотрел на Татьяну. – Ты знаешь, я бы очень хотел назвать твою маму своей!
– Еще чего не скажешь!
Татьяна бегом перескочила на другой вал, где краснели гроздья лесной малины, увидела девчонок, замахала им рукой. Николай так и остался на прежнем месте с полупустым лукошком. Казалось, что в глазах его стоят слезы…
В творческом наследии поэта Рубцова есть стихотворение «Взглянул на кустик», мотив которого чрезвычайно близок ощущениям героя в тот памятный для него поход за малиной:
Зато с куста нарву для милых уст
Малины крупной, молодой и сладкой,
И, обнимая девушку украдкой,
Ей расскажу про добрый этот куст…
Есть в этом стихотворении и горький намек на судьбу, сиротское детство и несчастную любовь. Ведь если девушку-героиню поэт сравнивает с цветущим, благоухающим кустом, то героя награждает совсем иными чертами:
А рядом – глянь – худые деревца.
Грустна под ними скудная лужайка,
И не звенит под ними балалайка,
И не стучат влюбленные сердца.
Тянулись к солнцу – вот и обожглись!
Вот и взялась нечаянная мука.
Ну что ж, бывает… всякому наука,
Кто дерзко рвется в солнечную высь.
Молодость берет свое, и уже скоро Коля с деревенскими парнями, забыв про обиду и нарвав в саду недоспелых еще яблок, угощает деревенских девушек, танцует с ними на вечерах, а после, чутко навострив слух, стоит с новыми друзьями под окном на сеновал, где ночуют девушки, и слушает, что они про парней говорят. Те, конечно, знают, что парни подслушивают, и давай нарочно громко высмеивать их. «Ну погодите ж вы!» На другой день, улучив момент, когда девушки пойдут купаться на речку Шейбухту, парни выкрадут их платья и долго будут потешаться над тем, как несчастные замерзшие сверстницы, сидя голышом в воде, умоляют их вернуть белье. Впрочем, долг платежем красен. Уже на следующее утро девушки, прокравшись в чуланчик, где спят парни, измажут их углем. То-то была потеха…
Татьяна Ивановна не помнит, сколько дней тогда гостил Николай в Космове. Помнит только историю, после которой он уехал из деревни.
Было утро, Анна Алексеевна напекла пирогов. Татьяна ей помогает, надела фартук, мажет край пирога перышком, макая его в масло, чтобы румянился. Ребята, Николай с младшим братом Андреем, еще спят в чуланчике. Там прохладно и нет комаров.
– Иди разбуди парней к пирогам, пока горячие, – просит дочь Анна Алексеевна.
Татьяна в чем была спешит к чулану, стучится. Тишина. «Ну и спать!» Толкнула дверь, не заперто. Просунула голову: «Эй, вставайте, пироги поспели!» Никакого движения. Зашла в чулан, трогает Николая за плечо: «Вставай!» И вдруг неожиданно Рубцов поднимается с постели, молодой, сильный, по пояс голый, хватает ее и с силой прижимает к себе: «Танюшка, любимая!» Целует в губы, а объятия все крепче, и кажется, сегодня Тане из них не вырваться. Она думает, что сейчас он, как медведь, утащит ее в свою берлогу. Напряжение нарастает, и вдруг – какой ужас! – она чувствует его возбужденную мужскую плоть, чувствует ее через брюки, платье и фартук, всем телом чувствует. Еще секунда – и он увлечет ее в пропасть.
– Нет! – Она собрала силы и оттолкнула Николая.
Рубцов, кажется, растерялся, этого и хватило, чтобы развернуться – и бегом из чулана.
– Ну, где ребята? – спросила Анна Алексеевна дочь.
– Спят еще, не могла достучаться, до утра поди под окнами скакали, так не добудишься.
Мать посмотрела на Таню недоверчиво, как будто почувствовала что, но ничего не сказала, только отложила тарелку с пирогами и накрыла ее полотенцем, чтобы не черствели. Сели пить чай сначала женским коллективом – мать с дочерьми, потом подтянулись и парни; первым пришел брат, следом Николай. Он кажется веселым, со всеми говорит, старается шутить, но видно, что на душе у него скребут кошки. Татьяна деланно молчит, словно и не к ней гость. Конечно, все видят размолвку, но, не зная причины, думают, что все образуется.
– Идите-ка снова за малиной! – предлагает мать.
– Конечно, – сразу же соглашается Татьяна, – столько малины, надо успеть набрать и сушить на зиму.
– А я не пойду, – сказала младшая, Нина, – я устану, лучше пойду купаться.
Через недолгое время деревенская молодежь во главе с Татьяной Агафоновой снова собирается в лес.
– Коля, а ты чего? – кричат соседские девушки.
– Я останусь, там
" alt="Татьяна Толстая - Поэт и муза">