Руководство для начинающего детектива-реставратора - Марк Экклстон
Четверо посетителей снова засмеялись. Маргарет заметила Астрид у стены.
– Пожалуй, я немного передохну. Хорошего вам дня в Шерборн-холле.
Гости поблагодарили ее и пошли к выходу. Маргарет, улыбаясь, смотрела им вслед. Такой Астрид еще ее не видела.
– Доброе утро. – Волонтер присела рядом на скамейку.
– Маргарет, вы были великолепны!
– Да ладно, просто я здесь уже давно, – стушевалась та. – Чем могу помочь, Астрид?
– Знаете, собиралась зайти к Крессиде и решила сначала походить по этой части дома.
– Ой, вы не могли бы спросить ее, что там с проведением частных экскурсий?
– Конечно.
– Не то чтобы у меня есть шанс.
– Почему же?
Маргарет потупилась.
– Да они отдадут их кому-нибудь молодому и энергичному вроде Дениз. – Она причмокнула. – Я слишком стара – и к тому же меня не замечают.
– Это неправда. – Астрид подождала, пока Маргарет не поднимет голову. – Я же только что видела вас в деле. Да эти посетители у вас с ладони ели.
– Да, гости меня ценят… Ну а Фонд? Мне он очень нравится, это величайший мировой институт. Но они позабыли о рядовых волонтерах вроде меня. Иногда хочется, чтобы случилось что-нибудь способное сбить с них спесь.
– В каком роде?
– Просто мысли вслух. Забудьте, что я это говорила.
– Конечно.
– В любом случае, – Маргарет смотрела, как в комнату заходит следующая группка посетителей, – мне пора вернуться к работе.
Она стала подниматься. Астрид взяла ее под руку и помогла встать.
* * *
Крессида наклонилась над стоящей под окном большой чугунной батареей.
– Вечно не могу выставить нужную температуру, – сказала она, плотнее запахивая верблюжье пальто. – Рамы здесь закрашены, так что или замерзаешь, или поджариваешься. – Она покрутила сбоку регулятор и похлопала по батарее. – О, прекрасно, она работает.
Астрид осмотрелась. В углу были аккуратно сложены картонные коробки.
– Это реставрационные принадлежности, что я заказывала? Эмили сказала, что их уже привезли.
– Думаю, да. Я попрошу ее вам помочь. – Она набрала сообщение и устроилась за столом. – Астрид, как дела с коллекцией?
– Отлично, спасибо. Я случайно встретила леди Шерборн, и она очень хочет, чтобы на выставке был ее портрет. Мне пришлось сказать, что мы, наверное, можем это устроить.
– Отчего бы и нет. Занесу в список. – Крессида переставила пару предметов на столе. Сегодня она казалась рассеянной: бессмысленно ровняла лежащие на столе бумаги, складывала ручки в подставку.
– И хорошие новости насчет Констебла, – добавила Астрид. – Картина в отличном состоянии, нужно только немного почистить поверхность.
– А? Ах да, суперклассно, – сказала Крессида, срывая с доски ярко-розовый стикер.
– И история о медовом месяце Констебла тоже отличная. Для выставки я что-нибудь напишу – про любовь, вдохновлявшую одного из величайших художников-романтиков Англии.
Крессида подняла голову от стикера.
– Изумительная идея. Если получится как можно скорее прислать пару абзацев, я перешлю их дизайнерам, и их добавят в промоматериалы.
– Конечно. Да, и Маргарет спрашивала насчет работы по частным экскурсиям. Есть новости?
– Маргарет?
– Она волонтер.
– Понятно. Нет, эти экскурсии передали компании «Легаси Экспириенс». Если она попросит о собеседовании, с ней свяжутся.
Открылась дверь, и появилась Эмили с чашкой кофе в одной руке и блюдцем с печеньем в другой. Она торопливо подошла и поставила все на стол.
– Я достала ваши любимые печенья амаретти[35].
– Эмили, ты такая душка. – Крессида повернулась к Астрид. – Она самая потрясающая помощница.
Референт расплылась в улыбке.
– Астрид, вам принести кофе?
– Спасибо, не стоит. Мне уже пора.
Крессида сделала глоток кофе и закрыла глаза от наслаждения.
– Ровно то, что мне было нужно. Спасибо, Эмили. – Она поставила чашку. – Будь умницей, помоги Астрид с коробками.
– Конечно, – сказала Эмили. – Для этого я здесь.
* * *
Девушки шли по коридору, каждая держала по коробке. Эмили еще сияла от услышанной похвалы.
– Она потрясающая, да?
– Да, она замечательная.
На Эмили был чем-то знакомый синий костюм, хвост держала бархатная резинка в тон. Сами волосы каштановые, роскошные и блестящие, как на упаковке дорогой краски. Астрид поняла, что ни разу не поинтересовалась у Эмили о ней самой. И не сомневалась, что Крессиде это тоже не пришло в голову.
– Эмили, вы учились в лондонском универе?
– Да, три года, гостиничный менеджмент.
– Вам понравилось?
– Честно признаться, не очень.
– Ой, правда?
Возле поворота они замедлили шаг и аккуратно пронесли коробки мимо стола с большой вазой.
– Я родилась и выросла в Дорсете. Жила на ферме и в городе очень скучала по деревенской жизни. Так что после выпуска сразу вернулась и начала искать работу.
– Наверное, вы были рады устроиться в Фонд.
– Да, это сбывшаяся мечта, – улыбнулась Эмили, на щеках выступил розоватый румянец. – Сейчас у меня идет стажировка, но я очень хотела бы перейти в штат.
В мастерской она осталась у двери, пока Астрид не попросила поставить коробку на стол.
– Еще раз большое спасибо за помощь.
Эмили внимательно смотрела на завернутую в ткань картину Констебла.
– Ничего, что я спрашиваю… Это Констебл? Слышала, Крессида о нем говорила.
– Да, это он. – Астрид развернула ткань и поставила картину в центр стола. – Пример небольшого пейзажа, скорее всего написан с натуры. Кстати, – Астрид шагнула в сторону, когда референт подошла, – вы же здесь родились, может, знаете, где это?
Эмили всмотрелась в картину.
– Да, примерно в пяти милях к западу отсюда по побережью. Это залив перед самым Уэймутом.
– Можете сказать точно, где художник должен был находиться, чтобы написать этот вид?
Снова Эмили всмотрелась в картину, затем покачала головой.
– Странно. Чтобы нарисовать именно так, ему надо было выйти в море.
– В самом деле?
Она показала на скалистый выступ.
– Да, я знаю этот пляж. Он должен был оказаться ярдах в ста от берега.
– Вы уверены?
– Абсолютно. – Она посмотрела на часы и вернулась в режим безупречного помощника. – Мне пора. У Крессиды длинный список дел для меня.
– Конечно, Эмили. Спасибо за ценную информацию.
* * *
Когда она ушла, Астрид открыла коробки, нашла галогеновую лампу и закрепила на штативе. Надела новую налобную лупу и подошла к Констеблу. Художник был в числе ее любимых – тот, кто задался целью запечатлеть английскую погоду в ее серых, угрюмых тонах. Жизнь, прошедшая в мучительных раздумьях об игре теней на дубовых листьях и о лугах с высокой травой. Он хотел перенести вас к себе. Чтобы вы почувствовали дуновение ветра. Увидели проблеск света в ветвях. Художники того времени часто рисовали небо сплошной краской. Их облака были статичными пухлыми подушками. Но не у Констебла – его
