У нас на Севере - Николай Васильевич Угловский

специалистами, и руководители шефствующих организаций, и работники разных районных учреждений. В президиуме сидели Комаров, Лысов и председатель райисполкома Дмитрий Егорович Атаманов. Он и был главным докладчиком. Розовощекий, с выпуклыми светлыми глазами, с тонким, но напористым голосом, он производил впечатление человека неизбывной энергии и нестареющей молодости, несмотря на облысевшую голову и седые редкие косички волос, сохранившиеся на висках. Хотя доклад посвящался только подготовке к жатве, Атаманов, как и в других подобных случаях, говорил и о зеленой подкормке скота, и о силосовании, и о строительстве, и о расчетах с государством. И Бескурову, который впервые присутствовал на таком совещании, все эти вопросы казались действительно важными и срочными, и он старательно записывал в блокнот самое главное. Его удивляло, что остальные председатели, хотя и держали в руках карандаши, почти ничего не записывали, а некоторые, не слушая докладчика, шепотом переговаривались друг с другом. И Антон невольно спрашивал себя: почему они так невнимательны? Одно из двух: или у них все в порядке, или просто им известно наперед, что еще скажет председатель райисполкома. Конечно, думал Антон, Атаманов говорит о вещах общеизвестных, но зато справедливых. Готов ли, к примеру, колхоз «Нива», сосед «Восхода», к уборке? Наверняка там недоделок не меньше, чем у Бескурова. И сенокос тоже идет не гладко, об этом-то Антон хорошо был осведомлен. Однако председатель «Нивы» Василий Фомич Лобанцев, знай себе, оживленно беседует с сидящим рядом мужчиной, как будто недостатки, о которых говорит Атаманов, к нему никак не относятся. А может, Василий Фомич за многие годы председательства настолько привык к таким совещаниям, что умеет одновременно и говорить, и слушать? Непременно надо будет спросить его об этом.

Позже Антон Бескуров понял, что самое главное происходит во время перерывов. Действительно, как только был объявлен перекур, во всех комнатах и коридорах райисполкома поднялись невообразимый говор и суетня. В одной кучке горячо обсуждался вопрос, насколько выгодно скармливать зеленую горохо-овсяную смесь скоту, в другой — где достать цементу, в третьей разгорелся спор, что лучше: теребить ли лен вручную или машиной. Один доказывал, что вручную, конечно, медленнее, зато потом легче, ибо после машины остается много путанины, вяжет она плохо. Другой отстаивал машинную уборку, а третий, припоминая собственный опыт, прикидывал, кто прав. Многие председатели сновали из отдела в отдел, улаживая и согласовывая какие-то свои дела. На директора Согринской МТС наседал какой-то человек в широченных диагоналевых галифе, требуя, чтобы тот наладил доставку горючего через реку на катере. В окружении оказался и Атаманов. Поминутно вытирая платком мокрую, морковного цвета, лысину, он подписывал подаваемые ему просьбы и заявки, отвечал на вопросы, спрашивал сам, ругал кого-то за снижение надоев молока в последней декаде.

Бескуров с живейшим интересом присматривался и прислушивался ко всему, расхаживая по коридору и дымя папиросой. Неожиданно к нему подошел Лысов. Словно впервые увидев, сказал:

— А, и вы здесь, Бескуров. Ну, как обживаетесь в новой должности? Каковы успехи?

— Об успехах пока говорить не приходится, — сдержанно ответил Антон и пожал руку секретаря райкома. — Обживаюсь, так сказать, понемножку…

— Спешить надо, браться за дело обеими руками, — наставительно проговорил Лысов, делая такое движение головой, словно воротник давил ему шею. — Сеноуборку когда кончишь?

— В основном — дней через пять.

— Торопитесь, но и не оставляйте невыкошенным ни одного клочка. Со Звонковым сработались?

— Как будто бы…

— Честное слово, тебе повезло, Бескуров. Такого толкового заместителя вряд ли еще где найдешь. Ты ему только палки в колеса не вставляй, дай ему развернуться.

— Он и так уже разворачивается, даже слишком, — хмуро отозвался Бескуров.

— Знаю, знаю, неугомонный он человек, — не поняв или сделав вид, что не понял намека, сказал Лысов. — Кстати, надо тебе перебираться насовсем в деревню, жену перевезти. Не годится работать в одном месте, а жить — в другом. Работа от этого страдает, ну и, естественно, могут последовать соответствующие оргвыводы. Так что ты решай этот вопрос побыстрей, по-дружески советую. Василий Васильевич в этих делах строг.

— Да, я знаю, — кивнул Бескуров.

— Желаю успеха. Постараюсь в ближайшее время побывать у тебя, посмотреть, как хозяйствуешь.

— Пожалуйста, всегда буду рад.

Но Бескуров кривил душой. Ничего радостного в том, что Лысов приедет в колхоз, Антон не находил. Хотя бы потому, что своими вопросами о Звонкове и жене он уже сейчас испортил Антону настроение. Да, именно поэтому. Чего он восхищается этим Звонковым? Если уж он такой талантливый, в чем же дело? Надо было Лысову самому приехать на собрание и убедить колхозников избрать Звонкова председателем. Почему же он тогда этого не сделал? А теперь говорит так, будто Звонков — золото, а он, Бескуров, случайно занял его место. Ладно, посмотрим, кто прав. И уж вовсе некстати Лысов заинтересовался женой. Конечно, вопрос этот надо решать (Антон знал, что два новых председателя, не желавшие перевозить свои семьи в колхозы, получили партийное взыскание), однако такие дела скоро не делаются. Те двое хотели сохранить городские квартиры на случай, если бы они не справились с работой в деревне, а может быть, вообще считали свое пребывание там временным, а у Антона не было и в мыслях этого. Да, правда, такие мысли были, но еще до того, как его избрали. В данном случае причина не в нем, как Лысов этого не понимает? Хотя — откуда он может знать? А если не знает, тем более незачем было поднимать эту проблему.

Бескуров горько усмехнулся: проблема! Но это было действительно так. Для него Зоя представляла проблему, и он пока не знал, как ее решить. Зоя отдалялась от него все дальше, он это чувствовал, хотя внешне как будто ничего не изменилось. Утром она поднялась рано, приготовила завтрак, рассказывала о городских новостях, и Антон понял, что она не хочет вспоминать о вчерашнем. А это значило: все остается так, как она решила. Не стоило заводить прежнюю волынку, портить друг другу настроение. Теперь они, по сути, были только официально мужем и женой, ни о какой душевной близости не могло быть и речи. Как ни тяжело было Антону сознавать это, помочь горю он, очевидно, не в состоянии…

После перерыва выступал Комаров, затем Лысов, директор МТС Назаров и снова председатель райисполкома.

Совещание закончилось в четыре часа. Бескуров сразу же хотел уйти, чтобы успеть сперва в горторг, а потом на литейно-механический завод и договориться с шефами о помощи, но его позвал к себе Атаманов. В просторном кабинете председателя райисполкома, окнами на Советский проспект, находился Назаров. Бескуров присел на стул у самых дверей.

— Давай поближе, что ты