Дни убывающего света - Ойген Руге
В поваренной книге было написано: около 2/3 картофеля почистить, помыть и потереть на мелкой терке… Ирина попыталась прикинуть указанное количество… Это, собственно, больше или меньше, чем… господи боже мой, надо прекращать пить. Вот только еще одну! Ей надо было выпить еще одну, чтобы растопить ту горечь, которая накопилась в груди. Ведь какой бы ни была Шарлотта, что бы она ни натворила, всё же немыслимо, что Рождество пройдет без нее. Без Шарлотты и ее енотовой шубы, без ее фальцета, ее искусственных комплиментов, ее хвастовства, без ее дедероновой сумки, из которой она щедрой рукой вынимала свои зазорные подарки и — даже если это был самый дурацкий подарок, который она когда-либо получила в своей жизни: та ручка от мусорного ведра, которую Шарлотта вручила ей радостно сияя — это был первый и единственный подарок, когда Ирина почувствовала, что он от души …
Только одну, подумала Ирина. За Шарлотту на смертном одре.
Из комнаты послышались голоса мужчин, обычные разговоры: безработица, социализм… Происходит распродажа ГДР, говорит Курт. Ирина всё это уже давно слышала, больше ни о чем другом не говорили, когда приходили гости, но гостей стало маловато. Вдруг все стали заняты. Хотя вообще-то все были безработными. Тоже странно, подумала Ирина. ГДР была разорившимся государством, услышала она голос Саши, оно само себя продало… следовали цифры и расчеты, которые она не до конца понимала… Если бы зарплаты здесь были один к одному, говорил Курт, в то время как Ирина размышляла о двух третях, то предприятия разорились бы вмиг. Но Саша возразил, если их выплачивать не один к одному, то люди просто сбегут на Запад… Один к одному, думала Ирина. Или один к двум третям… Я этого не понимаю, сказал Саша, ты же сам всегда говорил о том, что социализм выдыхается. Это были только слова… Неожиданно до нее стало всё доходить издалека… Я говорю сейчас не о ГДР, а о социализме, о настоящем, демократическом социализме! Клёцки вдруг тоже показались ей страшно далекими… Нет никакого демократического социализма, слышала она голос Саши. В ответ голос Курта: социализм демократичен по своей природе, потому что те, кто производят сами, этим производством…
Ирина взяла вилку и проверила, сварился ли картофель… Всё равно, подумала она… Дурацкие споры… Еще одно Рождество в этом доме. Еще один гусь по-монастырски. Еще раз клёцки, как положено. А потом меня можно выносить отсюда… И даже вперед ногами! На здоровье. Она подняла рюмку с остатками, но — остатков не было. Тогда она налила себе еще немного остатков и начала чистить вареный картофель. Вдруг голоса стали раздаваться очень близко:
— Ага, — сказал Курт, — значит запрещено думать об альтернативах капитализму! Чудесно, вот она ваша демократия…
— Да слава богу, что тебе при твоем сраном социализме разрешено было размышлять об альтернативах.
— Ты уже целиком и полностью коррумпирован, — говорил Курт.
— Коррумпирован? Я коррумпирован? Ты сорок лет молчал, — кричал Саша. Сорок лет ты не решался рассказать о своей великолепной жизни в Советском Союзе.
— Я сделаю это…
— Да, сейчас, когда это никого больше не интересует!
— А ты-то что сделал! — разгорячился Курт. — Где же твои подвиги!
— Срать, — прокричал в ответ Саша. — Срать я хотел на общество, которому нужны герои!
— Срать я хотел на общество, в котором голодают два миллиарда человек, — орал Курт.
Неожиданно в комнате оказалась Ирина, она сама не поняла как. Оказалась в комнате и заорала:
— Прекратите!
На несколько секунд стало тихо. Затем она добавила:
— Рождество.
Вообще-то она хотела сказать: сегодня рождество. Она хотела сказать: спустя много месяцев Саша снова здесь, давайте проведем эти два дня мирно, — что-то в этом роде. Но хотя голова была совершенно ясная, ей, как ни странно, оказалось трудно говорить.
— Рождество, — сказала она. Повернулась и ушла на кухню.
Сердце колотилось. Неожиданно она начала задыхаться. Оперлась о мойку. Постояла так с мгновение. Посмотрела в кровавую миску, которая стояла на краю мойки… Забыла — потроха. Она взяла большой разделочный нож… И вдруг поняла, что не может. Не может даже притронуться к ней, к этой массе в миске. Ей вдруг показалось, что это — ее. Как будто это то самое, что вырезали ей — там, где болит, внизу живота…
— Может, всё-таки помочь? — голос Катрин, заботливо-дружелюбный. — Я могу быстро тесто на клёцки…
— Я сделаю сама, — отказалась Ирина.
Это по-тюрингски, она не стала говорить, лучше без сложных слов. Вместо этого произнесла:
— Это половина на половину… Но немного больше, чем…
— Я знаю, — сказала Катрин. — Ты сколько сырого картофеля кладешь?
Сколько же сырого картофеля?
— Я сделаю сама, — повторила Ирина.
— Должно быть, штук пять или шесть, — продолжала Катрин, уже взявшись за терку. — Господи боже мой, и это тоже трудно…
Катрин говорила быстро, слишком быстро, и Ирине требовалось время, чтобы уловить тихие, шмыгающие слоги и сложить их в целое. Но когда она их сложила в целое, это прозвучало как:
— Знаешь… сейчас есть готовая масса для клёцек… Она, честно говоря… вовсе неплоха… Тебе дать… записать название?
Ирина отобрала у Катрин терку.
— Извини, — произнесла Катрин. — Я не имела в виду ничего плохого… Я только думала, из-за работы.
— Я. Сделаю. Сама. — отрезала Ирина.
И только когда Катрин ушла, она заметила, что всё еще держит в руках большой разделочный нож.
Она отложила нож. Оперлась на мгновение о мойку. Когда делаешь вдох, то не так больно. Ирина сделала вдох. Но снова стали слышны голоса мужчин.
— Ты просто мало отсидел! Они должны были накинуть тебе еще десять лет!
Потроха начали танцевать перед глазами.
— Ты не имеешь ни малейшего представления о том, что значит капитализм!
Ирина смотрела на кафель на стене и пыталась сконцентрироваться на стыке плиток.
— Капитализм убивает, — кричал Курт. — Капитализм отравляет! Капитализм пожирает эту планету…
Ирина снова выдохнула. Шестнадцать часов, «Дойчландфунк», сказало радио. Советский Союз распался в третий раз. Тем не менее она немного удивилась. Погоде.
Восемьдесят миллионов погибших, — орал Саша. — Восемьдесят миллионов!
Это была она? Руки. Живот. За родину,
" alt="Ойген Херригель - Дзен в искусстве стрельбы из лука">
