Гумус - Гаспар Кёниг
Он гадал, прочтет ли этот текст Анна. Невольно представлял ее перед экраном, потрясенную и готовую раскаяться. Он упорно не желал понимать причин ее бегства.
Слова, сказанные в самом конце поста, были отнюдь не метафорическими. Огород и курятник стали для Артура основным средством пропитания и единственным источником дохода (несколько сотен евро в месяц). После ссоры с отцом по поводу экоцида он вернул тому присланные деньги. Артур больше не хотел зависеть от этого надменного карьериста, которого всегда называл по имени и который жил припеваючи на проценты со своего антирасистского капитала. Двадцать лет назад отец восстал против дискриминации, но теперь закостенел в своем образе поборника справедливости и оказался неспособен понять новую борьбу. Возможно, в глубине души Артур боялся стать таким же: настолько преуспевшим на своем поприще, что впору благодарить за это ту самую несправедливость, против которой он же и боролся. Его отец нуждался в расизме, чтобы существовать. Артур же никогда не нуждался в пестицидах. Он искренне стремился к победе.
Вдобавок из Кассы семейных выплат пришло сообщение, что ему прекратили выдачу пособия по солидарному доходу. Это было совсем некстати, учитывая, что теперь-то он точно холостяк, то есть имеющий право на полную ставку. Однако у Артура не было ни желания, ни решимости ходить по инстанциям. Он предпочел сажать картошку, а не ехать в Кан и попрошайничать перед инспекторшей Арлетт и ей подобными. Он хотел исчезнуть с радаров административной системы. Нигде не регистрироваться, никому не быть обязанным. Не вводить идентификационные номера и пароли. Жить (или выживать) незаметно.
Внезапное одиночество Артура больше не могли скрасить члены банды дождевых червей из «Лантерны». В магазинчике – явно по чьей-то наводке – прошли проверки. Два жандарма, молодые местные парни, только что окончившие учебу, обнаружили, что продажа алкогольных напитков осуществляется там незаконно, а это уголовное преступление, за которое грозит тюремный срок.
– Но мы же просто пьем пиво с друзьями, – оправдывалась Мария.
– Чтобы подавать любые алкогольные напитки, необходимо купить лицензию.
– Это не ради прибыли. Это вносит оживление в деревенскую жизнь.
– В будущем приглашайте друзей домой.
Жандармы вели себя понимающе; помявшись, они согласились закрыть глаза на выявленные нарушения – при условии, что такого больше не повторится. Что касается выросшей в Румынии Марии, она испытывала острый страх перед полицией. Она знала, что беззаконие государства безгранично и что худшее, возможно, впереди. Поэтому увещевания блюстителей порядка были восприняты ею очень серьезно, а столы для распития пива окончательно убраны из магазина. Пару раз Мария пыталась организовать дружеские вечеринки у себя, но получалось не очень. Приглашения, расписание, закрытые двери: в такой атмосфере никто не находил, что сказать. Вскоре члены банды и вовсе перестали встречаться. Салим написал на своей страничке, что фашистское государство разрушает спонтанное общение.
Для Артура единственным спасением от однообразных будней стали часы, проводимые у Матье. Тот учил его столярному делу. Их разговоры сводились к обсуждению способов обработки древесины и тонкостей использования лобзика. Артур ценил эти моменты за возможность сосредоточиться на одной-единственной задаче. Стоя перед необрезной доской из дуба, окруженный запахом стружки, перебирая в руках свежие опилки, он забывал обо всех трагедиях мира. Поначалу, правда, его смущала мысль, что придется расчленять мертвое дерево, годичные кольца которого свидетельствовали о феноменальной воле к жизни, когда-то обитавшей в нем. Работая рубанком, ошкуривая поверхность и покрывая ее лаком, столяр не позволял мертвецу вернуться в лоно природы и питать землю своим медленным гниением, но мумифицировал его, нарушая естественный цикл.
Затем в этом диалоге между жизнью и смертью Артур увидел своеобразную форму катарсиса. Если дерево черпало силы в фотосинтезе, то мастер придавал свету, насчитывающему несколько десятков лет, почти вечную форму скворечника или стула. В этом случае беспокойство вызывали только остатки древесины, предназначенные для сжигания.
Однажды утром, выкапывая редис, Артур услышал странный свист. «Опять Жобар запустил свои машины», – подумал он, не придав этому значения. Но, поскольку свист не прекращался, Артур решил проверить, что это. К его удивлению, громкость свиста не менялась по мере приближения к его предполагаемому источнику. Дойдя до лесопосадок, Артур остановился, чтобы помочиться. И тут до него дошло, что свист перемещается вместе с ним. Артур побежал и остановился: свист не отставал. Он исходил изнутри (точнее, из левого уха). Словно тело Артура медленно сдувалось – как продырявленный воздушный шарик.
Стараясь побороть беспокойство, Артур вернулся в дом и включил музыку на полную громкость. Алгоритм Deezer все еще предлагал любимых Анной рэперов, и вскоре голос Эминема зазвучал на всю деревню. Артур провел добрых полчаса, слушая его песни. Они создавали анархистское настроение, которое как нельзя лучше соответствовало его состоянию в последние дни.
To all the people I've offended, yeah, fuck you too.
To all the friends I used to have, yeah, I miss my past.
But the rest of you, assholes, can kiss my ass[30].
Увы, как только плейлист закончился, свист возобновился. Не громче и не тише. Словно непрерывный сигнал тревоги. Удрученный Артур едва нашел силы подняться наверх и лечь в постель. Очевидно, что он никогда не заснет. Он уткнулся левым ухом в подушку, но без толку.
Сон все-таки настиг его, но, когда Артур проснулся на следующее утро, вместе с ним проснулся и свист.
Ему срочно нужно к врачу. Первый свободный терапевт, найденный на сайте Doctissimo, находился в часе езды от дома, в одной из деревень Канской равнины. Чтобы сэкономить на бензине, Артур сел в рейсовый автобус, дважды в день проезжающий через Сен-Фирмин. Время – единственное, что было у него в избытке.
– Это обычный тиннитус, шум в ушах. Могу отправить вас на дополнительные обследования к ухо-горло-носу, но особого смысла не вижу.
Молодой врач спортивного телосложения, только что окончивший ординатуру, выглядел разочарованным. Еще один мнимый больной. Люди действительно жалуются на все подряд.
– Существует ли какое-то лечение?
– Я мог бы посоветовать вам слуховой аппарат, но это дорого и не слишком эффективно. Попробуйте медитацию. На худой конец, можно выписать антидепрессанты.
– Но это пройдет через какое-то время?
– Вряд ли. Вам придется с этим жить.
– До самой смерти?
Артур с тоской подумал, что, если бы ему диагностировали рак, он мог бы надеяться победить его. Тиннитус такой
