Гумус - Гаспар Кёниг
– Тебе нужно приехать в Сен-Фирмин. Здесь червей ждут с распростертыми объятиями.
– Мы уже сто раз говорили об этом.
– Да, но я так и не понял твою позицию.
– Это не мое, вот и все.
По правде говоря, Кевин искренне недоумевал, зачем его друг тратит силы на два гектара земли, которые никогда ничего не родят. Он по-прежнему был уверен, что эта бредовая идея заглохнет сама собой и Артур вернется в Париж. А пока ему, Кевину, было чем заняться. Чем именно? Трудно сказать. Чем-нибудь. Ничем определенным. Он искал не славы, и уж точно не богатства. Но в голове у него постоянно присутствовало смутное желание жить на полную катушку. Что ж поделать, если для этого ему приходится учиться в магистратуре Высшей коммерческой школы.
* * *
Поэтому Кевин безропотно посещал занятия по бухучету, розничной торговле, деловым переговорам и управлению данными. Каждый день приглашенные (и высокооплачиваемые) лекторы рассказывали студентам о последних достижениях: нейросетевых чат-ботах, горизонтальной системе управления компаниями и современных формах акционерного общества. Все новое, что появлялось в мире, присваивалось бизнесом. И, если верить преподавателям, Вышка была местом, где выращивали праведников, готовых на все ради помощи ближнему и спасения планеты.
Учебный год был поделен на четыре фазы, одна нелепее другой. Learning Phase: запуск стартапа. Testing Phase: разработка проекта. Fastening Phase: гибкие навыки. Launching Phase: развитие и рост. Однокурсники Кевина на полном серьезе обсуждали все это, а сам он не мог понять: то ли они просто прикидываются, что верят в эту чушь, то ли и правда каждый вечер, ложась спать, думают о своих софтскиллах. И неужели директриса магистратуры, дама с безупречной прической, в самом деле полагала, что (как она объявила студентам в первый же день) этот год обучения «направлен на активную трансформацию личности через обучение и посредством практического и методологического содействия», в то время как вся ее искусно составленная программа имела единственную цель: чтобы деньги по-прежнему текли в одни и те же руки? Наверное, подобные вопросы задавали себе послушники, вступавшие в монашеские ордены, чтобы не умереть от голода: действительно ли молящийся рядом собрат верит в триединство Бога – Отца, Сына и Святого Духа? Время шло, люди продолжали имитировать действия друг друга, и эти вопросы испарились сами собой. То, что начиналось как легкое коллективное лицемерие, в конце концов превратилось в основу сокровенных истин.
Ночами Кевин все чаще оставался один. Как будто его сила притяжения, которая всегда казалась ему такой естественной, внезапно исчезла. Его безмятежной красоты было уже недостаточно. В Вышке пары формировались в соответствии с неосознанными, но тем не менее эффективными матримониальными стратегиями, зависящими от карьерных планов и интересов каждого. В этом партнерстве, в которое превратилась любовь, Кевину нечего было предложить. Он не возражал против вынужденного воздержания, но его вечера на плато Сакле стали долгими и однообразными.
Несмотря на услышанные от Артура предостережения, иногда Кевин обнаруживал, что лекции ему интересны. По мере того, как капитализм обретал человеческое лицо, облик выпускников бизнес-школ становился менее пугающим. Кроме того, изучая особенности функционирования рынка и капитала, Кевин понял, что эта система едва ли поддается критике. Как объяснял преподаватель макроэкономики, единственный, кого Кевин по-настоящему уважал, «суть капитализма заключается в том, чтобы приводить мир в движение, позволяя новым идеям находить старые деньги». Кевин не видел ничего плохого в подобном определении. При таком подходе идея «устойчивого развития», которую яро поносили его сокурсники из АгроПариТех, уже не казалась ему столь бредовой. Если исправление ошибок обходится так дорого, почему бы в первую очередь не обратиться за финансовой поддержкой к тем, кто их совершил?
С научным руководителем, к сожалению, Кевину повезло меньше. Господин Вламинк – круглый и упругий, как мячик, шестидесятилетний человек – называл себя «экспертом в области стратегического планирования и управления изменениями». Его миссия состояла в том, чтобы убеждать директоров компаний, что они устарели, и предлагать им абсолютно другие, современные методы работы. Он неотрывно просматривал конференции TED Talks, чтобы не пропустить ни одной новой идеи в зародыше. Экономические потрясения, технологическая сингулярность, экологический коллапс – в своих презентациях он делал акцент на то, что волновало умы, сначала с энтузиазмом рассказывая о растущих возможностях deep learning, потом вгоняя слушателей в депрессию по поводу сокращения биоразнообразия. Как и любой другой колдун или продавец воздуха, Вламинк обязан был говорить максимально уверенно и четко. Малейшее сомнение, малейшая погрешность – и он тут же лишался работы.
Естественно, проект Кевина не слишком вдохновил его научного руководителя. Компостирование пережило свой расцвет двадцать лет назад, сегодня экологические идеи постепенно уходят из моды. А главное, по мнению Вламинка, Кевин не умел смотреть на вещи глобально. Он продолжал цепляться за свой жалкий домашний вермикомпостер и запутался уже на стадии получения банковского кредита. Единственным его намерением на этапе запуска было создание прототипа.
– Понятно, что это не Google, – усмехался Вламинк. – Но, возможно, нам удастся словить хайп.
Вламинк нацеливал Кевина на создание «умного вермикомпостера». Все, что было нужно, – это приложение, позволяющее в режиме реального времени следить за колебаниями температуры, наполненностью контейнеров, количеством активных дождевых червей, степенью разложения отходов и т. д. Больше не будет необходимости поднимать крышку, чтобы посмотреть, как продвигается процесс компостирования: уведомление с точными инструкциями придет пользователю прямо на телефон. Больше не придется видеть эти отвратительные скользкие создания и тем более трогать их: управлять ими можно и на расстоянии. Это заинтересует клиентов, которые станут делиться опытом с сообществом вермикомпостировщиков; это будет выгодно для компании, которая начнет продавать агрегированные данные исследователям; это привлечет инвесторов, которые будут иметь дело с агротехнологиями будущего. В рамках магистерской программы проект Кевина, пусть и не дотягивающий до уровня deep tech, вполне мог бы попасть в категорию high touch. Возможно, в дальнейшем пользователи даже смогут получать рекомендации по питанию в зависимости от информации, полученной на основе анализа их компоста!
– Я так и вижу логотип «Умный червь» на App Store, – мечтательно изрек Вламинк, восхищенный собственными провидческими способностями.
Кевин с трудом понимал, на кой черт сдался этот «Умный червь». Нет ничего проще, чем время от времени заглядывать в контейнер: через несколько недель любой научится. Однако он помнил слова эксперта Инвестиционного банка об инновациях и решил попробовать. В лаборатории Вышки Кевин взялся за изготовление прототипа «Умного червя». Вскоре выяснилось, что сенсорные датчики могут дать лишь очень приблизительную оценку степени разложения компоста и что все устройство потребует довольно мощного аккумулятора, который нужно
