Гумус - Гаспар Кёниг
Рядом с молчаливым Матье сидел болтливый Салим. Навеки обреченный оставаться сезонным работником, осенью он помогал собирать фрукты, зимой полулегально таксовал, а летом трудился на стройке. Чтобы свести концы с концами, ему всегда удавалось выбить пособие. Вообще, Салим знал все: в какой день убирать картошку на полях, как вывезти рабочий холодильник с утильбазы и где купить с рук футболки и джинсы всего за несколько евро. Он жил в типовом коттедже, принадлежавшем родителям, иммигрантам из Турции, которые работали посменно на автозаводе неподалеку. Салим не жаловался. У него были крыша над головой, вдоволь еды и уйма свободного времени, используемого для просмотра политических программ и общения в соцсетях. Имея всего лишь около тридцати подписчиков, он публиковал десятки твитов в день, откликаясь на любую, даже самую незначительную дискуссию и охотно излагая антикапиталистические теории объемом в двести восемьдесят символов. Благодаря многочасовым просмотрам разных интервью на ютубе Салим накопил обширный словарный запас. Он знал, как решить любую мировую проблему, и верил, что однажды его призывы, брошенные в пустоту глобальной сети, будут услышаны. Цель всей его жизни заключалась в том, чтобы собирать лайки, провоцировать стычки и разжигать недовольство, способное подтолкнуть прозревшие массы к революции. С этой надеждой Салим и засыпал по ночам – с лицом, освещенным бледным светом телефона.
Третьей была Леа. Десять лет назад она бросила медицинский и решила стать натуропатом. За прошедшие годы Леа обзавелась обширной клиентурой и жила безбедно. Она готовила всевозможные лечебные отвары из местных трав с таинственными названиями: таволга вязолистная, посконник конопляный, очиток едкий и умбиликус скальный. Леа также предлагала сеансы гипноза, аурикулотерапии и дзен-массажа с благовониями и тибетской музыкой. Ее клиенты, почувствовав себя исцеленными и примирившимися со своей жизненной энергией, убеждали сомневающихся попробовать хотя бы раз. В регионе, где врачей не хватало, а ближайшая больница находилась в часе езды (в Кане или в Фалезе), кабинет Леи, расположенный в темном, узком переулке в ста метрах от церкви, стал тем редким местом, где людей могли выслушать. К ней приходили с болью в спине, а в итоге рассказывали всю свою жизнь. Леа устраивала консультации так, чтобы иметь промежуток в пару часов (для восстановления «душевного пространства», как она выражалась), поэтому могла позволить себе не торопить очередного клиента. По сути, она стала и доверенным лицом, и исповедником, и психиатром. В Сен-Фирмине осталось очень мало жителей, которые не проверили на себе стимуляцию биологически активных точек уха и ни разу не погрузились в ванну с гонгами. Во время пандемии коронавируса Леа убедила добрую половину односельчан отказаться от прививки, мотивируя это тем, что организм, находящийся в равновесии, сам вырабатывает противоядие. Префектура объявила Сен-Фирмин очагом сопротивления вакцинации и направила туда специальную выездную бригаду, которая стучалась во все двери, но без особого успеха.
Леа внушала невольное уважение. Худенькая, с бледным нестареющим лицом, словно нарисованным на плоскости и похожем на лик Богородицы на византийских иконах, она говорила мягким, почти неслышным голосом, взывающим к тишине. Единственным украшением Леи была татуировка в виде римской цифры пять – на шее, у линии роста волос. Салим утверждал, что это раздвоенный язык змеи, чье тело извивалось между лопатками Леи и скользило вниз по спине к ягодицам. Жители горячо спорили относительно этой гипотезы, по поводу которой у каждого имелось свое личное твердое мнение.
Артур не мог не относиться к Лее с долей скептицизма. В силу своего образования, интеллекта и научного склада ума он был склонен считать, что натуропатия – это чистой воды шарлатанство. Тем не менее он упрекал себя в излишней предвзятости и допускал, что ошибается. Он знал, как далеко ушла западная агрономия от истинного знания, и не исключал, что то же самое могло произойти и с медициной. В конце концов, лекарства, выпускаемые фармацевтическими компаниями, возможно, были не чем иным, как плохим удобрением.
Увидев торжествующего Артура, Мария достала из холодильника несколько банок.
– За мой счет! – радостно объявила она, выставляя пиво на стол.
Как обычно, вместе с джинсами Мария надела традиционный румынский жилет с яркой вышивкой. Ее грудь вздымалась от каждого шага, суля утешение.
– Первая травка, – мечтательно произнес Матье. – Это называется атава. Какое сладкое слово, давно я его не слышал.
– Это энергия, которая возвращается, – добавила Леа.
Артур оживленно кивнул. В эти первые месяцы в Сен-Фирмине он чувствовал себя заново рожденным. Секс с Анной, до недавнего времени робкий и основанный больше на любопытстве, чем на страсти, вдруг приобрел откровенно плотский (и экстравагантный) характер. Анна ненасытно взывала к Артуру, а он подчинялся ее самым удивительным фантазиям, превращаясь в секс-игрушку в человеческом обличье, и делал это с удовольствием, гордясь тем, что вновь сумел довести партнершу до оргазма. Удовлетворенное желание погружало его в состояние безмятежности и позволяло спокойно воспринимать все трудности, проволочки и потери. Как ни странно, но, воплощая в жизнь свой проект по восстановлению почв, Артур стал меньше озабочен будущим планеты. В деревне она казалась не такой уж и изуродованной. Во всяком случае, ее вполне можно было спасти.
Вопреки своим опасениям, в Сен-Фирмине Артур нашел настоящих друзей, общение с которыми строилось не по принципу «ты мне – я тебе», как это принято у горожан, а на основе посильной бескорыстной помощи. Артур очень нуждался в советах, будь то выбор стройматериалов, починка инвентаря или подготовка к посеву, и получал их сполна, в особенности от Луи и Матье. Никогда раньше ему не приходилось прилагать столько интеллектуальных усилий, черпать знания из самых разных областей и без конца учиться.
Он совсем не скучал. Даже Кевин, который звонил не реже раза в неделю и рассказывал о своем бизнесе и банковских кредитах, казался ему таким далеким.
– На самом деле, – изрек Салим, – они немного похожи на нас.
– Кто? – не понял Артур.
– Ну, твои черви. Ты ведь затеял все ради них, правда?
– Да, это так. Но все-таки, в отличие от червей, у нас есть руки и ноги.
Мария рассмеялась. Она вернулась к кассе, чтобы обслужить клиента, но продолжала следить за разговором.
– Я серьезно, – продолжал Салим. – Вот скажи мне: кто работает в этой стране?
– Уж точно не ты! – хмыкнул Матье.
– Шутишь, я целый месяц собирал яблоки в Калиньи!
– Ага, один месяц яблок – два года пособия по безработице.
– Можно подумать, ты не получаешь субсидии Евросоюза!
– Это разные вещи. Если бы мы могли продавать свою продукцию по адекватной цене, мы бы не нуждались в субсидиях Евросоюза. Это поддержка потребителя, а
