Последняя война Российской империи - Сергей Эдуардович Цветков
И, разложив на столике карту Европы, царь продолжал: «Вот как, приблизительно, я представляю себе результаты, которых Россия вправе ожидать от войны и без которых мой народ не понял бы тех трудов, которые я заставил его понести. Германия должна будет согласиться на исправление границ в Восточной Пруссии. Мой Генеральный штаб хотел бы, чтобы это исправление достигло берегов Вислы; это кажется мне чрезмерным… Познань и, быть может, часть Силезии будут необходимы для воссоздания Польши. Галиция и северная часть Буковины позволят России достигнуть своих естественных пределов – Карпат… В Малой Азии я должен буду, естественно, заняться армянами; нельзя будет, конечно, оставить их под турецким игом. Должен ли я буду присоединить Армению? Я присоединю ее только по особой просьбе армян. Если нет – я устрою для них самостоятельное правительство. Наконец, я должен буду обеспечить моей империи свободный выход через проливы… Мысли мои еще далеко не установились. Ведь вопрос так важен… Существуют все же два вывода, к которым я всегда возвращаюсь. Первый, что турки должны быть изгнаны из Европы; второй – что Константинополь должен отныне стать нейтральным городом, под международным управлением… Северная Фракия, до линии Энос—Мидия, была бы присоединена к Болгарии. Остальное, от этой линии до берега моря, исключая окрестности Константинополя, было бы отдано России… Сербия присоединила бы Боснию, Герцеговину, Далмацию и северную часть Албании. Греция получила бы Южную Албанию, кроме Валлоны, которая была бы предоставлена Италии. Болгария, если она будет разумна, получит от Сербии компенсацию в Македонии… Австро‑венгерский союз потерпел крах… Венгрии, лишенной Трансильвании, было бы трудно удерживать хорватов под своею властью. Чехия потребует по крайней мере автономии – и Австрия, таким образом, сведется к старым наследственным владениям, к немецкому Тиролю и к Зальцбургской области… Франция возвратит Эльзас‑Лотарингию и распространится, быть может, и на рейнские провинции. Бельгия должна получить, в области Ахена, важное приращение своей территории: ведь она так это заслужила. Что касается до германских колоний, Франция и Англия разделят их между собою по желанию. Я хотел бы, наконец, чтобы Шлезвиг, включая район Кильского канала, был возвращен Дании. А Ганновер? Не следовало ли бы его воссоздать? Поставив маленькое свободное государство между Пруссией и Голландией, мы бы очень укрепили будущий мир».
«Это конец Германской империи», – произнес Палеолог.
В голосе царя не было колебаний: «Императорское достоинство не может быть сохранено за домом Гогенцоллернов. Пруссия должна стать снова простым королевством».
Все это как нельзя лучше отвечало интересам Франции. Министр иностранных дел Делькассе сообщил об отсутствии у России и Франции оснований для разногласий.
Англия тоже пошла навстречу русским предложениям. «…Британское правительство, – пишет Бьюкенен, – должно было учитывать новые реалии, сложившиеся в результате вступления Турции в войну, и в определенной степени удовлетворить давние стремления русского народа. Поэтому мне поручили проинформировать российское правительство, что в случае победы над Германией судьба Константинополя и проливов может быть решена в соответствии с потребностями России».
Такие многозначительные посулы свидетельствовали о важности русского фронта в глазах западных союзников.
Но 18 декабря раздался гром среди ясного неба. Французский и английский посланники в Петербурге получили от начальника Генерального штаба сообщение, в котором говорилось, что «хотя у России вполне достаточно людей, чтобы возместить ее колоссальные военные потери, но у нее не хватает винтовок, чтобы вооружить их, и ее запасы артиллерийских снарядов подошли к концу».
Проблема нехватки вооружений в той или иной степени затронула все воюющие государства. В предвоенных планах расходования боеприпасов всеми сторонами был допущен явный просчет. Россия вступила в войну, имея на каждое орудие около 1100 снарядов, Франция – 1300, Германия – до 1500, Австро-Венгрия – 500. Главнокомандование Центральных держав и Антанты полагало, что этого должно с лихвой хватить на 4-6 месяцев боевых действий. Однако реальная потребность войск в огневых средствах уже в первых же операциях превысила расчетные цифры в несколько раз и продолжала увеличиваться с каждым днем. Спустя всего шесть недель после начала войны противоборствующие армии почувствовали нехватку снарядов, винтовок и патронов.
Эрих фон Фалькенгайн описывал кризис с военным снабжением в германской армии в следующих словах: «Только тот, кто занимал ответственный пост в германской ставке во время зимы 1914—15 гг., может определить размер тех трудностей, которые пришлось преодолеть: ведь в продолжение этой зимы почти каждый выстрел на Западном фронте был на счету… Предпочтение в покрытии потребностей всегда отдавалось Восточному фронту…». Последние слова начальника Генерального штаба подтверждает и Людендорф: «На востоке у нас никогда не было недостатка в боевых припасах. Мы всегда имели их столько, сколько транспорт в маневренной войне мог доставить войскам по плохим дорогам».
Осознав масштаб трудностей, германское правительство немедленно приступило к реорганизации промышленности под нужды фронта. «Применение науки и техники для целей войны, – свидетельствует Фалькенгайн, – мобилизация всей промышленности, не затрагивая самых насущных задач последней, прошли почти бесшумно, так что эти меры были проведены ранее, чем противник мог понять, что произошло. При всем том необходимую помощь оказала регулировка потребления сырья, установленная тотчас же в первые дни войны по инициативе доктора Вальтера Ратенау; такая регулировка приобрела исключительное значение ввиду того, что Германия отрезана была от внешнего мира.
Особенное внимание сосредоточивалось на развитии изготовления огнеприпасов, создании дальнобойной артиллерии, выработке пригодного для боя типа минометов, увеличении производства запасных пулеметных частей и авиационных средств, а также на развитии применения газа, как боевого средства.
Самым срочным являлись пополнение и увеличение количества артиллерийских снарядов… Уже весной 1915 года верховное командование освободилось окончательно от всякой заботы об артиллерийском снабжении. Такое благоприятное положение протянулось до конца лета 1916 года…».
Во Франции, которая также очень быстро столкнулась с серьезной нехваткой винтовок и артиллерийских снарядов, государство постаралось вовлечь как можно больше частных компаний в производство военного снаряжения. Французское правительство не остановилось даже перед такой мерой, как отправка обратно в тыл 500 000 мобилизованных для того, чтобы занять их на военных производствах. К середине 1915 года производство винтовок во Франции выросло в 31 раз, 75-мм орудий – в 11 раз, снарядов – в 14 раз.
В Великобритании был принят Акт о защите королевства (DORA), позволявший правительству управлять экономикой и различными сферами общественной жизни. Военные заказы размещались
