Карл Любезный - Владимир Васильевич Москалев

— Ты только погляди на этих куриц, Этьен, — кивнул он сначала в сторону проходивших мимо дам, затем — тех, что стояли в группах придворных. — Едва ли не каждая бросает на тебя взгляд, которым можно поджечь Рим на потеху Нерону. Будь у тебя побольше наглости и самодовольства, ты смог бы десятками укладывать этих прелестниц на ложе любви. Если хочешь, я расскажу тебе о каждой из них, и ты сможешь выбрать сообразно своему вкусу.

— Филипп, поверь, даже лежа в постели с какой-либо из этих дам…

— Можно и с двумя, — не преминул заметить Рибейрак.

— … я не перестану думать о той, в которую влюблен.

— Вот так-так! Раздевать и целовать одну, думая при этом о другой! Клянусь копытом дьявола, мне никогда не приходило это в голову.

— Это потому, что ты не влюблен.

— И слава богу! Это позволяет мне, во всяком случае, сохранять здравость рассудка. Но и ты обретешь ее, друг мой, едва сестра юного короля пригласит тебя в свою спальню.

— Вот так умозаключение, Рибейрак! С чего ты это взял?

— Да ведь известно, что ложе, где оба партнера дают волю фантазии, убивает любовь. Много ты видел любви у семейных дуэтов? Ее нет; она умерла, как только мужчина снял штаны, а женщина задрала подол. Нет, мой друг, если хочешь любить, делай это на расстоянии, тогда любовь твоя будет гореть вечно, как пламя под котлами с грешниками.

— Филипп, ты становишься философом.

— Никогда не считал это недостатком.

Глава 10

ЗАГАДОЧНАЯ ВЫХОДКА БЛУДЛИВОГО КОТА

Вскоре переехали в Амбуаз. Двор заметно разросся, повеселел. Приободрилась и Анна, до этого сознававшая свое весьма ненадежное положение. Утверждение Штатами супругов в качестве регентов придало ей уверенности; она почувствовала себя в безопасности, связанной с легитимностью ее власти. Нынешний статус вселил в нее гордость, ответственность за возложенную на нее миссию, и она с теплотой думала об отце. Она оправдает его надежды! Она будет поступать так, как он ее учил! Однако она не станет допускать жестокостей, которые порою позволял себе Людовик. Справедливость, умеренность и милосердие будут превалировать в ее мыслях и поступках. Она должна руководить, сообразуя государственные интересы с проявлением человеколюбия, и не вызывать к себе ненависти. Ее покойный отец не особенно задумывался над сантиментами, стремясь любыми методами достичь намеченной цели и порою прибегая для этого к средствам, которые характеризовали его скорее как деспота, нежели как монарха, коему присущи правдивость и гуманность. Еще бы, достаточно вспомнить о клетках, находящихся в подвалах замков, где томились узники, зачастую сами не знавшие, за что они гуда попали. Боже, как это бесчеловечно! Надо обязательно разобраться в каждом конкретном случае, а сами клетки… быть может, их уничтожить?

Так думала Анна, терпеливо ожидая, когда ей уложат волосы и на шее заблестит колье с бриллиантами и изумрудами.

В покои вошла камеристка, Маргарита де Брезе.

— Мадам, все готово, ждут только вас.

Анна поднялась, вышла и, источая запах духов, направилась в сторону балюстрады, освещенной снизу и из коридора люстрами со свечами. Здесь ее ожидал супруг; она взяла его под руку, и они стали спускаться по центральной лестнице замка Амбуаз в парадный зал. Внизу, с нетерпением и вполне понятным любопытством, их выхода ожидали придворные и музыканты. Появление первой пары двора знаменовало собой открытие бала в честь регентши королевства. На губах Анны играла легкая улыбка; правая рука с волнистой розовой манжетой покоилась на ярко-зеленом платье с высоко поднятым ажурным воротником с вкрапленными в него по окружности жемчужинами. Граф де Боже был одет в коричневый, затканный золотыми нитями, камзол с подбитыми ватой оплечьями рукавов, и узкие панталоны. На груди у него красовался на золотой цепи орден Святого Михаила.

Два флейтиста под аккомпанемент лютни, ручного органа и двух жигов заиграли полонез — танец-шествие, совсем недавно пришедший из Польши. Следом за регентами парами шли представители дома Валуа: сестра короля Людовика, Мадлен, Жильбер Бурбонский, его сестра Габриэль, Мария Орлеанская и другие; далее — придворные.

Танец состоял из нескольких фигур, одна из них называлась «расхождение». Переходя к этой фигуре, Анна вдруг подумала о своем возлюбленном — герцоге Орлеанском, которого, казалось, должна уже забыть. Но кто в состоянии проследить за тончайшими извивами ума женщины, заглянуть в потайные уголки ее сердца? Ведь это первая ее любовь, пусть даже безответная и, как выяснилось, пустая и глупая. И что же в итоге? До этого они виделись почти каждый день и, хотя и с натянутыми улыбками, но все же здоровались. Отныне не будет ни встреч, ни улыбок. Он уехал в Блуа и вернется ли еще ко двору — лишь Богу ведомо.

Она немного погрустнела и еле дождалась последней фигуры полонеза. Но в следующем танце ее партнером оказался Этьен де Вержи. Анна слегка растерялась. Уж не самой ли судьбой уготована ей такая встреча, которая заставит ее забыть все? Ей вспомнился вдруг Париж… да ведь и герцог был там, и она не забыла, как бросала в его сторону пылкие взоры… Вот черт, и отчего он не идет у нее из головы? Как же забыть?.. Анна тряхнула головой: косы, уложенные вокруг ушей, легко защекотали щеки. Быть может, ее партнер также был в Лувре в то самое время, когда…

— Вы бывали в Париже, сир де Вержи? — спросила она, когда пары вновь сошлись в очередной фигуре танца. — Брат что-то говорил мне про это.

— Да, мадам, я жил там, но совсем недолго, — отвечал, никак не ожидавший ее вопроса, Этьен. — Король вскоре уехал в Плесси, и с ним двор.

При выполнении очередного поворота невозможно было продолжить так внезапно начавшийся разговор. Делая новый переход, Анна произнесла:

— Приходите ко мне завтра, в полдень, мы побеседуем об этом.

— Хорошо, мадам.

Этьен волновался, подходя на следующий день к покоям регентши. Что сказать? Что влюблен? Глупо! На данном этапе просто нелепо. Если бы он увидел хоть какие-либо знаки внимания с ее стороны! Но их нет, поэтому беседа не коснется пылких чувств. Стало быть, она будет легкой и непринужденной — всего лишь о Париже. Но зачем это ему?..

Недоумевая, Этьен продолжал свой путь, не догадываясь, что Анна воспользовалась первой же возможностью, чтобы ближе познакомиться с человеком, который уже немало сделал для нее и для юного Карла. Ей нужен был такой дружеский разговор; быть может, он явится искрой, из которой возгорится костер. В конце концов, Катрин права: нельзя тешить себя несбыточной