Путеводитель по Средневековью: Мир глазами ученых, шпионов, купцов и паломников - Энтони Бейл
Примерно с 1400 года европейские путешественники озаботились установлением контактов с пресвитером Иоанном на предмет заключения союза и приобщения к сокровищам и удовольствиям его дивной империи.
В 1431 году в константинопольском пригороде Пере Бертрандон де ла Брокьер встретил человека по имени Петр (Pietre) из Неаполя. Этот Петр был агентом в Константинополе эфиопского правителя Такла-Марьям (правил в 1440–1443 гг.) из христианской Соломоновой династии, якобы восходящей к царю Соломону и царице Савской. Петр рассказал Бертрандону, что он женился в стране пресвитера Иоанна, и звал туда Бертрандона. Тот отнесся к услышанному со скепсисом и много расспрашивал о пресвитере и его землях.
Неаполитанец поведал, что Эфиопия лежит за морем, в пятнадцати днях пути по Нилу, и что народ тамошний готов примкнуть к западному союзу против турок. Петр смог еще много чего рассказать. Пресвитер Иоанн – добрый христианин, подчиняется римской церкви, однако мессу служит по обычаю греков. Во время выездов перед Иоанном несут распятие. Он управляет огромной территорией и способен собрать четырехмиллионное войско. Эфиопы очень высоки ростом, а их кожа «ни черна, ни бела, а красновато-коричневая». Они «добродетельны и мудры» и непрерывно враждуют с восточными соседями во главе с государем по имени Хинемахин (Chinemachin), которого называют великим ханом. В Эфиопии вдоволь золота и имбиря. Там самые высокие в мире горы. В той земле множество диковинных зверей: львы, слоны, жирафы, а также гориллы («как человек, но с хвостом в два с половиной фута – наполовину черным, наполовину белым»). Упоминались также и девяностометровые змеи с телом толщиной в корабельную мачту.
Но пресвитеру Иоанну, постоянно воевавшему с Хинемахином, недоставало флота и судостроителей, и он послал неаполитанца Петра в Константинополь с поручением найти тех, кто сумеет построить для него корабли. Так Бертрандон узнал о стране пресвитера Иоанна. Он отнесся к услышанному скептически: «Не знаю, сказал ли он правду. Я просто передаю и не ручаюсь за истинность». Путешественник часто имеет дело с подобными не поддающимися проверке слухами. В Эфиопию, чтобы проверить, правду ли он услышал, Бертрандон не поехал.
Встреча Бертрандона с Петром – пример того, как европейцы на протяжении столетий описывали Эфиопию, которая была и реальной, и вымышленной одновременно, и саму Африку как существовавшую не для глубокого, достоверного познания, а для поверхностного знакомства. Европейцы утверждают, что бывали во дворце правителя, представлялись ему, встречали его подданных, и все же их рассказы по большей части выдумки.
В 1480 году Баттиста из Имолы предпринял необычное путешествие в Эфиопию. Монах-францисканец из городка Имолы близ Болоньи был весьма скромным человеком. Он выехал из Иерусалима вместе с собратом Джованни из Калабрии. Монахов-миссионеров с письмами и дарами послал Джованни Томазелли, настоятель францисканского монастыря в Иерусалиме, чтобы установить контакты с эфиопами и «наставить их в истинной католической вере» («вернуть заблудшую овцу в стадо»). Вернувшись в 1483 году в Иерусалим, Баттиста рассказал о пережитом, а другой монах-итальянец, Франческо Сурьяно (ум. 1529), изложил эти впечатления в «Трактате о Святой земле [и Востоке]» (Treatise on the Holy Land).
Из рассказа Баттисты видно, насколько непредсказуемы обстоятельства. Так, посольству пришлось остаться на месяц в египетском городе Накада, на западном берегу Нила, поскольку «дороги были ненадежны»[37] (можно предположить, что речь идет о военных действиях или бандах разбойников). В конце концов, когда Баттиста достиг порта Суакин (поразившего его роскошными домами, построенными из кораллов) на Красном море (совр. Судан), ему по местному обычаю пришлось одарить правителя: тот получил пестрые ковры, немного темной ткани и пять кусков мыла. К тому времени, когда Баттиста достиг Эфиопии – «земель пресвитера Иоанна», он был уже полужив. Столкнувшийся с незнакомой политической системой Баттиста отметил, что некоторые города, населенные представителями одной группы, признают сюзеренитет другой и что «все предводители в той стране называют себя “солданами”, сиречь правителями». Эфиопский губернатор Сираве дал послам коров, баранов и проводника до границы своей области, но Баттисте пришлось тратить без счета деньги в каждом из подчиненных этому наместнику городов. Изнуренного верблюда пришлось продать. Вместо него Баттиста взял мула, более уместного ввиду начавшихся ливней. В селении Окхи-Афадж, на Ниле, посольство задержало сильное наводнение, вызванное проливными ливнями.
Местные проблемы – погода, усобицы, политика – непредсказуемо вмешиваются в планы путешественников, которые словно во сне бредут по пережившим разные напасти областям и смутно представляют себе, что происходит. В путешествии Баттисте показали церковь, где незадолго до того похоронили государя, к которому ехало посольство. (Баэда-Марьям I умер в 1478 г.) В конце концов Баттиста явился ко «двору великого короля пресвитера Иоанна» в Бараре (эфиопская столица XV в., стоявшая на высокой, холодной и неудобной вершине, изобилующей источниками). Затем он принялся ждать аудиенции у малолетнего монарха Эскендера (тронное имя Квестантинос II; 1471–1494).
Мы не знаем, удостоился ли Баттиста все же аудиенции, но при дворе он нашел множество европейцев: венецианцев и неаполитанцев, бургундцев и каталонцев (и некоторые провели в Эфиопии больше 25 лет). Здесь жили люди, семьи которых Баттиста хорошо знал, – в том числе венецианский художник Никколо Бранкалеоне (ок. 1460 – ок. 1526). В некотором отношении то был дом вдали от дома, далекая и странным образом знакомая страна. В церкви [Генет Джориос, то есть Святого Георгия] Баттиста, к своему удивлению, нашел «большой красивый орган итальянской работы»[38]. Европейцы при дворе «пресвитера» объяснили Баттисте, что искали в этих странных землях «сокровища и драгоценные камни»[39], а правитель не позволил им уехать. И все же им пришлось по душе учтивое обращение при дворе и царские подарки (соответствовавшие рангу каждого). Европейцы объяснили Баттисте, что живут в домах из глины и тростника. Золота в стране пресвитера Иоанна в изобилии, но хлеба и вина не хватает. Страна густо населена. Ее жители тупы, «грубы и неотесанны», «у них множество вшей», это «слабые люди, недеятельные и вялые, но гордые», и притом ревностные христиане. Баттисте рассказали о государстве пресвитера Иоанна гораздо больше этого, но пылкий помощник Сурьяно этого не записал «из опасения наскучить читателям» и желания поскорее вернуться к духовным вопросам – главному своему предмету. Он выказал достаточно любопытства и переключил внимание на Бога.
Баттиста же был не только монахом, но и посланцем. Во второй раз его отправили из Иерусалима в Эфиопию в 1484 году. Он вез письмо нового аббата Паоло да Каннето, адресованное лично Эскендеру. Каннето призывал коптскую церковь объединиться с римско-католической, и скорее, «поскольку промедление опасно». Мы не знаем, дошло ли это письмо до эфиопского правителя, помогли ли итальянским монахам установить контакт с эфиопским двором.
Почти все ездившие в Эфиопию или заявлявшие, что там побывали, подтверждают: пресвитер Иоанн существует. И Испанский францисканец (1350), и Петр из Неаполя (1431), и Баттиста из Имолы (ок. 1480–1481) считали, что они посетили его государство. Для средневековых европейцев пресвитер Иоанн находился и везде, и нигде, и его государство, даже соотносимое с Эфиопией, часто называли ошибочно «Индией». Разумеется, Эфиопия была где-то (не нигде и не где угодно), но в воображении европейцев оставалась очень смутно оконтуренной. Эфиопия пресвитера Иоанна – далекая и досягаемая, чуждая и привлекательная – страна европейских грез. Это была Африка, но адаптированная к представлениям о мире европейцев и христиан. «Пресвитер Иоанн» превратился в обобщающее понятие «правитель Эфиопии» – таков был способ признать эту страну, не увидев ее. Европейские путешественники посещали христианскую Эфиопию, и на их впечатления наслаивались давние фантазии о пресвитере Иоанне. Ожидание чуда и экзотичность возникали наряду с впечатлением, что Эфиопия – открытое для влияния христианское государство, просто дожидающееся иностранной эксплуатации.
