Флэшмен и Морской волк - Роберт Брайтвелл
***
Глава 14
Мы отплыли с Мальты через несколько дней после инцидента с дуэлью, и лично я был рад видеть, как остров скрывается за кормой. Я таил в себе страх, что столь оклеветанный лейтенант Гастон потребует от меня сатисфакции за мои заявления о его порохе, но все стороны, казалось, стремились забыть об этом инциденте. Кокрейн поблагодарил меня за помощь на дуэли, и если у него и были какие-то догадки о том, что я на самом деле сделал, он не подал и вида.
Погода стала теплее, стоял конец апреля 1801 года. Жизнь была хороша. Мы захватили у побережья Северной Африки небольшой корабль с грузом исключительно хорошего вина, встречали местных рыбаков и покупали свежую рыбу. Одному из матросов даже удалось поймать огромного тунца, которого хватило, чтобы накормить всю команду на один вечер. Мы часто проводили вечера, сидя под звездами у котелка, делясь историями и мыслями о будущем. Для других офицеров их будущее зависело от милости лордов Адмиралтейства. Если им повезет и они будут усердны, то смогут продвинуться по служебной лестнице. Кокрейн, однако, прекрасно понимал, что у него не так много друзей в Адмиралтействе. Менее двух лет назад его судили военным судом за неподчинение напыщенному первому лейтенанту на флагмане адмирала. Суд его оправдал, но адмирал сделал ему выговор и отправил отчет в Адмиралтейство и Первому морскому лорду, лорду Сент-Винсенту, который был поборником дисциплины.
За последние двенадцать месяцев он захватил в Средиземном море больше кораблей, чем кто-либо другой, но в основном это были небольшие суда, сдававшиеся без боя. У него не было покровителя, который бы продвигал его достижения среди старших офицеров. Помню, как-то вечером он с тоской сказал, что ему придется сделать что-то действительно впечатляющее, чтобы его не могли игнорировать. Мне следовало бы обратить больше внимания на это замечание, ибо, если бы я знал, что именно он задумал, я бы покинул корабль при первой же возможности!
Что до меня, то я знал, что мое время на «Спиди» скоро должно подойти к концу, но пока я наслаждался обществом одних из самых верных друзей, каких я когда-либо знал, было трудно заставить себя уйти. То, что я не тратил свои сбережения, а зарабатывал деньги на наших призах и получал жалованье почетного мичмана, было приятным бонусом. Арчи пытался уговорить меня записаться в официальные мичманы, как он, и поступить на флот по-настоящему, но я уже достаточно знал о службе, чтобы понимать, что на других кораблях и с другими капитанами жизнь может быть жестокой.
Мы направились обратно к нашему старому месту охоты у испанского побережья и вскоре занялись тем, что у нас получалось лучше всего, — захватом призов. Когда мы натыкались на вражеский корабль, — а все они были испанскими, — вида «Спиди» и его легендарного дьявола-капитана Кокрейна было достаточно, чтобы обеспечить быструю сдачу, и единственным выстрелом был предупредительный под нос. Таким образом было взято три корабля, и на них были отправлены призовые команды, чтобы доставить их в Порт-Маон. Таким образом, команда «Спиди» сократилась до пятидесяти четырех человек, что составляло чуть больше половины первоначального состава в девяносто. Еще один приз, объявил Кокрейн, и мы направимся на базу считать наше призовое золото.
Утро 6 мая 1801 года началось, как и многие другие, которые мы пережили у испанского побережья. Мы тогда находились у Барселоны, и накануне мы гнались за парой небольших испанских канонерок, которые укрылись в порту города. Мы остались поблизости, надеясь найти приз, когда обычный утренний туман рассеется. В то утро мы все были на палубе. Без солнца было прохладно, и я помню, как кутался в большой боцманский плащ, чтобы не замерзнуть. Мы по долгому опыту знали, что с нашими размерами и скоростью это был наш лучший шанс за день подобраться к призу. В тумане звук разносился далеко, и поэтому все знали, что нужно быть как можно тише. Каждый час мы не били в обычные корабельные склянки, а вместо этого напрягали слух, чтобы услышать чужие. Кокрейн расхаживал по палубе со своей обычной энергичностью.
— Там что-то есть, я просто чувствую, — прошептал он. — Еще один приличный приз, и тогда домой.
С носа корабля тихо подошел матрос и прошептал Кокрейну:
— Джарвис на баке, сэр, думает, что слышал склянки на западе.
В противоположном от побережья направлении это мог быть только корабль. Демонстрируя исключительную степень доверия между офицерами и командой на «Спиди», Кокрейн без малейшего колебания приказал изменить курс на более западный. Он повернулся к Арчи:
— Поднимись на грот-мачту, Арчи, и скажи дозорному быть особенно бдительным, не появятся ли верхушки мачт над туманом на западе.
Напряжение на корабле начало нарастать, и когда край моего плаща с грохотом смахнул пустое ведро, на меня бросили гневные взгляды и матросы, и офицеры.
Когда летнее солнце сжигает морской туман на том побережье, оно делает это быстро. Часами с рассвета ты дрожишь в густом влажном тумане, а затем тепло солнца, должно быть, достигает критической точки, когда оно сжигает туман всего за несколько коротких минут. Так и случилось в то утро. Сначала Арчи со скоростью молнии спустился по вантам и доложил, что на западе видны три верхушки мачт. Он не был уверен, но думал, что они больше похожи на военный корабль, чем на торговый. Пока он сообщал эту новость, мы начали замечать, что солнце пробивается сквозь туман, который распадался на клочья. Что бы это ни было, оно скоро откроется, и если это военный корабль, то и мы откроемся ему.
— Три мачты, — шепчет Паркер Кокрейну. — Это будет немаленький корабль. Может, бить в барабаны?
— Да, но тихо, и пушки пока не выкатывать.
Многие из команды были в пределах слышимости, когда был отдан приказ, и палуба тут же пришла в движение. Хотя не было ни барабанной дроби, ни криков, шум, который поднялся по сравнению с предыдущей тишиной, был огромен. Внизу, на орудийной палубе, раздался страшный грохот, когда разбирали переборки и расчищали палубы. Колеса орудийных станков взвизгнули, когда их отвязали и откатили от портов для заряжания. Пороховые мальчишки лихорадочно сновали туда-сюда от крюйт-камеры с пороховыми зарядами, а другие канониры собирали ядра, пыжи и запальные ящики. Орудийные порты приходилось
