Флэшмен и Морской волк - Роберт Брайтвелл
Так, похожий на какого-то коммивояжера с ящиком для пистолетов под одной мышкой и маленьким складным столиком под другой, я отправился на корабль. Когда я туда добрался, там царила мрачная тишина; команда, оставшаяся на борту, прослышала о дуэли, и, несмотря на ранний час, несколько человек были на палубе, ожидая, чтобы пожелать Кокрейну удачи, когда он будет уходить. Я собирался спуститься вниз, но из тени вышел Паркер и объяснил, что Кокрейн хочет побыть один.
Он посмотрел на то, что я нес.
— Это пистолеты?
— Да, хороший набор. Я одолжил их во дворце, где остановился, бесплатно, если Кокрейн убьет француза.
Наступила тишина, пока Паркер обдумывал альтернативу, а затем, чтобы подтвердить ход своих мыслей, спросил:
— Стволы нарезные?
— Нет, я подумал, так будет лучше, особенно если французишка — меткий стрелок. Как его, кстати, зовут?
Паркер на мгновение задумался и ответил:
— Не уверен, прозвучало как-то вроде «граф де Пимплфейс», но это уж точно не может быть так. Флэшмен, какого черта у тебя под мышкой маленький складной столик?
— Парень, который управляет дворцом, где я остановился, заверил меня, что у заряжающих на дуэлях должен быть столик для заряжания. Не знаю, я никогда раньше этого не делал.
Разговор продолжался в таком бессмысленном ключе еще некоторое время. К нам присоединились Арчи и хирург Гатри, и мы выяснили, что никто из нас, включая Кокрейна, никогда даже близко не был связан с дуэлями. Пока мы болтали, мы то и дело поглядывали на восточное небо и нарастающий свет, появляющийся на горизонте.
Когда свет начал разливаться по небу, мы услышали, как откинули крышку люка, и на палубе появился Кокрейн. Он помедлил, увидев нас, а затем подошел. Его лицо казалось бледным и напряженным, и, глядя на Паркера, он сказал:
— В моей каюте есть несколько писем, если… если что-нибудь случится. — Затем, посмотрев на остальных, он выдавил улыбку и сказал: — Ну что ж, пошли, покончим с этим.
С этими словами он зашагал к сходням, чтобы идти впереди, и несколько матросов крикнули ему вслед «удачи». Мы представляли собой странную группу, когда шли через город к месту за крепостными валами. Кокрейн, высокий и худой, шагал один во главе, Паркер, Гатри и Арчи — чуть позади, перешептываясь, а Флэши-коммивояжер замыкал шествие со своим складным столиком и ящиком с образцами.
Когда мы прибыли, французская сторона уже была на месте. Граф, увидев нас, отошел в один конец поля, чтобы не находиться рядом с Кокрейном. Я не разбирался во французских знаках различия, но по галунам на его мундире он казался офицером среднего звена, лет тридцати пяти, с высокомерной, гордой осанкой. Его секундант подошел к нам и представился как лейтенант Гастон, а еще один офицер, постарше, который, казалось, исполнял обязанности распорядителя, шагнул вперед. Он официально спросил обе стороны, намерены ли они продолжать, и получил утвердительные ответы. Затем Кокрейн отошел в противоположный конец поля в компании Арчи, оставив Паркера в качестве своего секунданта, а французского лейтенанта Гастона — наблюдать за тем, как ваш покорный слуга будет заряжать пистолеты. Гатри тоже слонялся неподалеку.
— А, я вижу, вы принесли маленький столик, как мило.
К некоторым людям испытываешь мгновенную неприязнь, и Гастон был для меня одним из таких. Он ухмыльнулся, когда я установил столик посреди поля между двумя дуэлянтами. Я подумал, что, даже если столик — это и не принято, раз уж я его принес, то можно и использовать. Я поставил ящик с оружием на столик и открыл крышку. Гастон тут же шагнул вперед и взял один из пистолетов. Он проверил кремень и работу курка, а затем заглянул в ствол.
— А, я вижу, он не нарезной. Мы могли бы использовать наши, нарезные пистолеты.
— Нет, благодарю, мы будем использовать эти, — холодно произнес я.
— Я думаю, вы надеетесь, что майор промахнется, да? Что ж, я буду следить за заряжанием, как… как вы говорите… как сокол.
Этого мне только не хватало. Я и так уже нервничал из-за того, что зависело от меня в следующие несколько минут. Я надеялся, что секунданты просто поболтают между собой и оставят меня в покое. Но стоило мне взять пороховницу, как француз снова был тут как тут.
— Я хочу проверить порох.
Он протянул руку, и я отдал ему флягу. Он высыпал немного пороха себе на ладонь, растер его между пальцами, затем понюхал, а потом брезгливо высунул язык, чтобы попробовать. Тут же сморщил нос и с отвращением выплюнул.
— Этот порох старый, он испортился, он никуда не годится. Вы думаете, что с этим старым порохом и старыми гладкоствольными пистолетами вы спасете вашего капитана? Нет, я настаиваю, чтобы мы использовали наш порох… и, я думаю, нашу пороховую мерку тоже.
По правде говоря, я до этого момента и не смотрел на порох, лишь встряхнул флягу, чтобы убедиться, что его более чем достаточно для зарядки двух пистолетов. Оба секунданта теперь смотрели на меня с укоризной, словно поймали на какой-то уловке. Паркер даже пробормотал мне: «Я вас предупреждал, Флэшмен».
Что ж, если они думали, что поймали меня на одном трюке, то, может, не будут так пристально искать второй. Поэтому я постарался выглядеть немного удрученным и неохотно согласился, что мы можем использовать их порох. Принесли серебряную флягу и мерку. Французский порох был очень мелкого помола, черный, и даже я мог видеть, что он значительно превосходил наш по качеству. Я осторожно отмерил полные порции и засыпал их в оба ствола. Я мог догадаться, что будет дальше, и поэтому намеренно открыл правое углубление, где лежали цельные пули. Как по команде, лягушатник наклонился вперед.
— Я хотел бы проверить пули.
Он протянул руку, взял одну из углубления, взвесил ее на ладони, а затем приложил к концу одного из дул, чтобы проверить, плотно ли она входит. На ужасное мгновение я подумал, что он бросит ее в ствол, и мне придется придумывать предлог, чтобы достать ее обратно, но, к моему облегчению, он вернул ее мне. Теперь мне нужно было отвлечь их, чтобы я мог поменять открытое углубление на то, где были полые пули. Я с немой мольбой посмотрел на Гатри, и, благослови его Господь, он меня понял.
— У вас есть свой хирург? — спросил он своим грубым голосом, и Гастон посмотрел в сторону и указал на другого
