Сдавайся, это любовь… - Евсения Медведева
– Кирилл, скажи, что мне это снится.
– Нет, не скажу.
– Потому что сам в это не веришь?
– Потому что не привык врать и убегать от охренительно горячей реальности, – он приподнял меня, усадил и прижал спиной к себе крепко-крепко, не забыв ущипнуть за грудь.
– И что? Все? Теперь все по-настоящему?
– Так и есть. Уже всё есть, – Кирилл прошёлся горячими ладонями по телу, словно сам хотел удостовериться, что это всё не сон, а потом достал из ящика свою футболку и, практически не смотря на меня, натянул. – Люсь, мне позарез нужно быть в отделе вовремя, поэтому прости, но титечки твои я вечером помну. Кстати, я вчера ещё не все подарки выдал тебе, малыша.
Он быстро поцеловал меня и практически выбежал из спальни. А я стала озираться по сторонам, осматривая светлую и аскетично пустую спальню холостяка: огромная кровать, холодные офисные жалюзи на окне, кресло в углу, неприлично здоровый телевизор на стене и комод под ним. Воровато оглядываясь, приоткрыла ящик, с ужасом рассматривая аккуратные стопки одежды. Странно… В целом квартира была слишком чистой и опрятной для мужчины. Но и Кирилл был всегда выглажен, пах как горный ручей и вызывал ощущение ухоженности.
Черт! Я ведь даже не знаю, какой он в быту?
Опустила взгляд на браслет, с которым теперь не расставалась, и пробежалась пальчиками по буковкам, что теперь висели в правильном порядке, скинув никому не нужную интригу.
Вот так все просто? Пришел, увидел, победил?
Эх, к сожалению, приходится признаться самой себе, что да. Этот мужчина оказался крепким орешком с крепкими орешками. Прислушалась к тишине, спрыгнула с кровати и, тихо посмеиваясь над собственными мыслями, побрела по квартире…
– Три комнаты, две лоджии, стиралка, посудомоечная, свободная гардеробная и кровоточащее от желания сердце наглого майора в придачу, – Кирилл вышел из кухни, сжимая в руке прозрачную папку, не способную скрыть содержимое документа.
Да я этот образец знала как облупленный, не только по работе, но и на личном опыте. Два бланка свидетельства о разводе уже пылились дома в сейфе, а вот и третий подъехал…
– Ну, подходит тебе моё королевство? – Чибисов поигрывал бровью, довольно впитывая мою растерянность. – Есть где разгуляться?
– Стоп! Решение о разводе должно быть…
– Люся, не порть шикарное утро, – он закатил глаза, взлохматил гриву и походкой льва-победителя двинулся ко мне. Обнял, прижал к груди и зашептал: – Я просто ускорил процесс. Даже без превышения должностных полномочий и убийств.
– Честно?
– Честное беструсое, – прошептал он, подхватил меня за подбородок и задрал голову. А когда его губы накрыли рот, то вновь все пошло к черту! Стремительно, безапелляционно и бесповоротно.
Он как тайфун! Все сжирает: мои вялые попытки сопротивления, беснующиеся страхи прошлого и желание притормозить это безумие. Все к чертовой бабушке на каникулы отправляется без права на амнистию. Муравьи мыслей разбредаются по норкам, а я становлюсь покладистой и даже безвольной. Но главное – мое сердце. Моё встревоженное, израненное сердечко начинает биться часто-часто, а по телу течет жалящая истома.
Вот так он на меня влияет! Как на жалкого влюбленного зайчишку…
Влюблённого?
Это давно забытое слово стрельнуло внутри сладостным спазмом. Я даже не сдержалась и застонала, а потом обвила крепкий мужской торс трясущимися руками. Люблю?
Ну и гад же ты, майор Чибисов!
А ещё мент называется! Украл сердце, спокойствие, заставил поступиться принципами, завладел, а после овладел. А ещё и окольцевал, получается. Гадкий! Гадкий майор!
– Пойдем, Людмила Аркадьевна, кофе сварю тебе, – Кирилл подхватил меня на руки и усадил в мягкое кресло. Стол был вновь полон сюрпризов: дымящиеся тосты, омлет, обжаренная на гриле колбаса и свежезаваренный чай с листиками мяты.
– Я не буду кофе, – с жалостью прошептала, осматривая сверкающий агрегат, умеющий готовить кофе на любой извращенный вкус. – Когда я ходила с Витькой, то дважды лежала на сохранении из-за повышенного давления. Поэтому пока я не пройду полное обследование, буду хлебать чай.
– Вот и хлебай, малыша. Так, – Кирилл быстро надел часы, с прищуром всматриваясь в циферблат. – Думаю, три дня на адаптацию тебе будет достаточно. После работы заеду, собери вещи и будь готова. Ориентировочно после шести. Кстати, ты идёшь в офис сегодня?
– К чему готова?
– К семейной жизни, – Кирилл поднялся и начал отжимать апельсиновый сок, забрасывая очищенные дольки в соковыжималку. – Есть возражения?
– Чибисов!
– Чибисова! – внезапно рыкнул он и резко обернулся. – Я всё сказал!
Мои перепонки жалобно затрещали от столь кардинального и неожиданного изменения его тона.
– Ты всё решил? Да? – сжимала вилку в руке, желая лишь, чтобы она согнулась в форме фигушки, чтобы этому майору, так сказать, писю к носу поднести. – И каков твой план? Развести – ты меня развёл, может, и в ЗАГС идти необязательно? Распишешь нас без шума и пыли?
– Да если надо, я тебя и у мамы, и у папы отпрошу. А если пиздец как прижмет, то и у дьявола выкраду, выкуплю, выменяю. Ясненько?
– То есть не припёрло ещё? – вспыхнула я, как дура, ведясь на его провокацию.
– Ты меня испытываешь, что ли, Чибисова? – весело хмыкнул он, опёрся о край столешницы, складывая красивые рельефные руки на груди. – Да? Щупаешь на наличие слабых мест?
– А у тебя всё каменное, да? И вообще, с чего ты взял…
– Щупай сколько угодно, – он еле заметно дёрнул бровью, медленно скользя по моим обнажённым ногам. – Есть две личины женщины в начале отношений, и поверь, маленькая капризная девочка – это своего рода успех.
– А что не успех?
– Женщина-мамочка, – Кирилл сдёрнул со спинки стула футболку, натянул её уж слишком торопливо, чем и выдал себя с потрохами. – Если ты ещё не схватилась за тряпку в попытке вымыть мою квартиру, а на плите в кастрюле не пыхтит куриная грудка, то всё очень даже неплохо. Капризничай, Чибисова, сколько угодно. Я всё стерплю.
– Терпила, блин! А как же уговор? Ты должен был добиться десять свиданий!
– Сколько осталось?
– Восемь.
– Не ври, семь. Вчера ты выменяла одно свидание на феерический, незабываемый и феноменально-гениальный куни!
– Я его выменяла на «омлет», – «серьезные щи», с которыми мы перепирались об оральных ласках, дали трещину, и тишину квартиры разорвал дружный смех. Кирилл поставил стакан сока
