Сдавайся, это любовь… - Евсения Медведева
– Чибисов!
– С днём рождения, малыша…
Глава 30
– Что? Что ты тут делаешь? Как ты сюда попал? Кто тебе сказал? – тараторила я, пока скользила по кровати на спине. И плед, и полотенце уже валялись на полу, а горячие ладони Кирилла нещадно тянули меня за щиколотки, как рыбак – свой невод.
Душа замирала… Смотрела в его охренительно глубокие черные глаза и млела! Сотни чокнутых бабочек залпом салюта вспыхнули внизу живота, сердце завело сбивчивое «тук-тук-тук»… А глаза вновь наполнились слезами.
И лишь когда моя задница замерла на самом краю кровати, Чибисов опустился на колени, а между нами возник гигантский букет белоснежных пионов. Среди крепких бутонов лежала продолговатая бархатная коробочка, перевязанная золотым бантиком.
– А я всё ждал приглашения на твой день рождения, ждал… Ой, как ждал, – отчаянно зашептал Чибисов, сжимая меня в своих объятиях. Он переборщил с силой, его пальцы буквально впивались в кожу, прижимали нас друг к другу так, что было невозможно дышать! Невозможно! До боли, до хрипа, до полного опустошающего экстаза. Его дыхание шпарило, губы вскользь шарили по лицу, будто не решаясь нарушить эту никому не нужную романтику.
– Долго же ты меня искал…
– Я просто дал тебе возможность загореть, красотка, – Кирилл чуть отдалился, многозначительно указывая взглядом на подарок.
– Это мне?
– Нет, горничной презент привёз за лебедей из полотенец!
– Чибисов, ты серьезно? Прилетел сюда, чтобы просто поздравить?
– Не говори ерунды, Люсёк, и распакуй уже эту хрень, а то скорлупа моих ко́кушек скоро треснет! – зашипел он и сцапал футляр зубами, держа, как собачка. Хвостика ещё ему не хватало, чтобы повилять умилительно. Хотя… Наверное он всё же чем-то да виляет…
Руки тряслись, пальцы не слушались, я с третьего раза развязала бант, а когда открыла бархатный ларчик, протяжно застонала….
Там был комплект из золотой цепочки с кулоном в виде буквы Л, украшенной по периметру камушками. Подцепила рвано, неаккуратно, и драгоценный канатик, просочившись между пальцев, упал обратно на бирюзовый бархат, демонстрируя обратную сторону кулона. Ровная золотая поверхность была испещрена цифрами, которые я уже вызубрила наизусть…
– Это мой номер, Людмила Аркадьевна, куда стоит слать любого рода приглашения. На всё согласен: ограбление, развод, свадьба, драка, похороны… Ты только свистни.
– Ты считаешь, что я близка к деменции, Чибисов?
– Я считаю, что ты сейчас слишком близка ко мне, а я слишком близок к преждевременной эякуляции…
Говорила, а сама взглядом прожигала золотой браслет, на оригинальном плетении которого красовались подвесы, но уже в виде букв. Нет, деменция мне точно не грозит, потому что хоть буквы и были разбросаны в хаотичном порядке, но достаточно было лишь одного взгляда, чтобы сложить: «Чибисов».
– А это для тебя? – расхохоталась я в голос. Сжимала в ладонях безумно красивый и неприлично дорогой подарок, смотрела Кириллу в глаза и поверить не могла, что так хреново начавшийся день может закончиться вот так… волшебно. – Вдруг забудешь собственную фамилию?
– Ага. Я по утрам иногда и родителей не могу вспомнить, а когда сожму твои ручки, вытяну их над головой, увижу буковки и вспомню… Нет, сначала войду в тебя по самые яйца, а потом вспомню, – его губы вновь заплясали по линии скул, замедлились на подбородке, чтобы лизнуть ямочку, проскользили по краю нижней губы и сжали мочку уха. – Идём, это ещё не все.
– Куда? Я не одета!
– А одежда тебе сегодня и не понадобится, – Кирилл отбросил букет, перекинул меня, голую, через плечо, а потом подумал, накрыл пледом и вскочил.
Я лишь успела подхватить с собой свой подарок. Болталась, как мешок с песком, не задавала лишних вопросов, лишь гладила подушечками пальцев объемные буковки.
Чибисов…
– Кирилл! – даже вверх ногами я поняла, что бежит он по лестнице в сторону номеров люкс. А когда затормозил у дальней двери, я и вовсе дышать перестала. Не парили меня ни собственная нагота, ни то, что он каким-то образом нашел меня в другой стране, лишь безудержное желание быть вновь прижатой к его сильной груди.
– Люсёк, – он чуть присел и ловко перевернул меня, а затем шагнул в сумрак номера. По белоснежным стенам скакали блики свечей, которых тут было просто миллион. Они стояли аккуратными столбиками по периметру, создавая огненный шар мерцающих всполохов.
– Боже! – прошептала я, смотря на огромную террасу с джакузи, в бурлящей воде которого бултыхались лепестки роз. – Вот и минус, Чибисов. Наконец-то! А то идеальный и до оскомины приторный. И ведь хорошо, что на этапе знакомства выяснилось, а то опять выйду с наскока замуж, а потом БАХ!
– Быть такого не может, красавица. Я самый идеальный мужчина в самом расцвете сил.
– Ты чёртов романтик…
– Я, Люсёк, для тебя буду даже жалостливым котёнком, если скажешь… Только дай сметанку лизнуть?
В какой-то момент между нами не остаётся ни миллиметра свободного пространства. Я грудью чувствую и биение его сердца, и как легкие пытаются разорвать грудную клетку, лишь бы воссоединиться.
Его губы обрушились на меня с силой стихийной, смертельной лавины, рукой сжал меня за основание черепа, чтобы не оторвать голову к херам в порыве страсти. Толкнулся языком, вдыхая мой протяжный стон, втягивая нижнюю губу до боли. И это было начало конца.
Меня просто затрясло, как под напряжением… Впилась пальцами в его футболку до треска ткани, сжала воротник, отчаянно пытаясь содрать эту никчемную преграду. Прижаться хотелось. Тесно. Кожа к коже…
– Моя… Моя… – как мантру, вновь и вновь повторял Кирилл, скользя по моему телу напряженными до дрожи пальцами, он будто кожу с меня сдирал! Сминал её, потом нежно оглаживал, снимая боль. Вот только не боль это была, а путешествующее пламя.
Мозг сам все предохранители вырубил…
Рычала, дёргала ткань, и когда я уже готова была заорать, Чибисов подхватил эту тряпку за во́рот и содрал с себя.
Я мгновенно впилась в него ногтями. Рассматривала красивый
