Сдавайся, это любовь… - Евсения Медведева
– Ты мне-то это зачем доказываешь? Думаешь, припиздел, что ли? Я своими глазами видел этого урода, и взгляд его хищный помню, будто вчера это было, когда он пачки зеленых с мокрого асфальта собирал! Но толку-то? Мне тогда не поверили, а сейчас и подавно.
– Он их чем-то запугал, понимаешь?
– Понимаю, Лёха, – я стиснул челюсть, наблюдая странное возбуждение друга, а в голове загудела отдаленным воспоминанием фамилия. Лисицына… – А не твоя ли это Лисёна?
– Отвали! – Генеральчик швырнул в меня пожелтевшей папкой, откуда первым снегом посыпались странички.
– Отвалил, – я вскинул руки в примирительном жесте, лишь бы не огрести. – Вот только какова вероятность, что Баранов сейчас не сидит у твоей Лисёны на кухне и не выбивает молчание? А? Люсьен уже свалила из города, даже бедолагу Сидорова не бросилась вызволять.
– Ты и без неё справился, Люда же знала, что ты в участке, – отмахнулся Лёха. – Ты сам-то что думаешь?
– Я думаю, что угрожать женщинам – невоспитанно и как-то не по-джентльменски, поэтому либо он косячит сам, либо косячу его я.
– Уволят… Тебя точно уволят, – застонал Гера. – Косячить, так косячить… Ой, Чибисов, вечно у тебя все через жопу. Мне ещё юриста искать, – Гера растёр лицо ладонями и откинулся на спинку кресла. – Свернем Бяшу в бараний рог, а потом моими делами займемся.
– А у тебя что? – хмыкнул Мирон, пристально рассматривая красное лицо друга.
– Жениться собрался, братья, вот только оказалось, что Сеня вовсе и не вдова. Живет её муженёк в непроходимых лесах Алтая под чужим именем, дышит чистым свежим воздухом и дурит голову очередной наивной глупышке.
– Что? – Лёва с Мироном подскочили на месте, ожидая, что Гера рассмеется и даст «отбой». Но нет… Друг мой был сер, суро́в и серьёзен, как никогда.
– А ещё я, кажется, скоро стану папой. Только сын мой в детском доме, а будущая жена, которая еще фактически замужем, слёзы льет, думая, что я сухарь слепой.
– Так у меня ещё всё не так уж плохо, – усмехнулся и разлил по стопкам лекарство для и от язвы. Эх, потом определимся. – Сын уже совершеннолетний, муж, хоть и бывший, но живой и в начальниках расхаживает, сверкая майорскими погонами, а жена моя будущая без присмотра жопку сладкую греет на пляже.
– Сука-любовь, – грустно улыбнулся Доний, все это время следящий за стрелкой часов. Он молчал, хотя все мы знали, что его история любви тоже не похожа на сказку, скорее на индийское кино с потерей памяти и беременной от святого духа любовницей.
– Зато, Керезь, я знаю, кто тебе с усыновлением поможет, – протянул другу кусок пиццы. – Круче Люська́ ты никого не найдешь. Яйца всех нужных тебе чиновников бережно хранятся в её курятнике, они там по насестам сидят и боятся связываться с этой безбашенной дамочкой. Вот такая у меня жена…
– Чибисов, твои яйца, я так понимаю, тоже уже в её корзинке? – первым заржал Лёха, а потом волна мужского хохота понеслась по квартире, смывая напряжение и тревогу.
– Сам отдал, пусть хранит и бережёт до свадьбы. Ладно, то, что Люсьен турков соблазняет, это даже мне на руку, под ногами не путается зато. У нас есть максимум семь дней…
– А дальше?
– А дальше мои кокушки зазвенят от тоски по курочке. Генеральчик, иди к Лисёне и без признания не возвращайся. Хоть наручниками её к батарее приковывай, а факты мне принеси.
– Понял, сдохни, но сделай!
Глава 29
Люся
Я не жила. Солнце не грело, плеск волн не убаюкивал, а ладонь жгло от желания включить телефон. Как ненормальная заряжала гаджет, носила его повсюду с собой, гипнотизировала взглядом, будто новости могут просочиться через выключенный кусок микросхем. Не могут…
Сыну я позвонила из гостиничного номера сразу после заселения, чтобы убедиться, что у него все хорошо, перед тем как уйти «на дно». И только после этого рухнула на кровать и вырубилась от стресса. Прошло уже шесть дней, а спокойствие никак не приходит. Сидела в номере под холодным потоком кондиционированного воздуха и перечитывала письма сына, которые он мне слал вместо эсэмэсок.
Трусость?
Да.
Осторожность?
Возможно.
Но сейчас лучше переждать.
Это я так мастерски врала самой себе. А на самом деле просто пряталась, надеясь, что оно само как-нибудь рассосётся. А вернее, я просто ждала, что Чибисов опять включит режим «супермена» и решит все мои проблемы.
Уууу… Дура!
Тогда не спряталась, и сейчас прятаться – смысла никакого нет. Я же просто оттягиваю момент. Сначала корила себя за то, что открыла ему дверь, хотя прекрасно понимала, что поймать ему меня ничего не стоит. Затем судорожно искала квартиру в Питере, планируя после отдыха свалить туда и спрятаться ото всех.
И только спустя несколько дней бесполезной истерики поняла, что бессмысленно это. Он все равно найдет. И оставалось уповать только на любопытство Кирилла. Вот пусть придет и спасёт!
– Да! Вот так я хочу! – взвыла и, схватив пляжную сумку, бросилась вон из номера. Бежала, распугивая туристов диким взглядом, но плевать на всех было сейчас.
Всю жизнь пёрла вперёд, как танк. Без таких слов, как «хочу», «устала» или «не могу». Баранов меня в такую сраку загнал, что выбраться я смогла только через четыре года. Тянула сына, чтобы никто не смел ткнуть в него пальцем, чтобы он знал,
