Сдавайся, это любовь… - Евсения Медведева
Слышал шкворчание сковороды, бурчание кофемашины и быстрый стук ножа по разделочный доске. М-м-м-м… С зеленью?
– Муся, ты чего так отощала? – мужской хриплый голос прорывался сквозь плеск воды. Он что там – моется? Это для чего, интересно? – Даже подержаться не за что! …
Тут все предохранители сорвало. Красная пелена опустилась перед глазами, а это значит, что уже поздно дергать стоп-кран… Всем лежать!
Люся
– Ты чего мокрый? – охнула я и вцепилась в край футболки, с которой просто лилась вода.
– Мусь, ну дождь на улице, вообще-то. Что за глупые вопросы? Ты спишь уже, что ли? Красотка моя, – мокрые, но теплые руки крепко обхватили меня, прижали к себе, и дышать стало легче. Втянула запах его кожи, и слёзы на глаза навернулись.
– Что случилось? У тебя что-то случилось? – опомнилась я и, поспешно махнув ногой, захлопнула дверь в спальню.
Меня просто ужас захлестнул, волосы на голове стали шевелиться, вызывая нервную чесотку. Что делать?
– От Кура избавилась? Мы одни, я надеюсь? – сухие губы щедро отпечатались на моей щеке, и тревога вмиг растворилась.
– Ага… – нагло соврала я, закидываю голову, чтобы в бездонных зеленых глазах утонуть. Пальчиками пробежалась по красивому лицу. – Кофе?
– Ага, только умоюсь сначала, а то, мокрый и грязный, я вряд ли буду допущен до твоих дизайнерских кресел?
Я рванула в кухню, чтобы стереть следы нашего с Чибисовым безумства. Засунула мусорное ведро в шкаф, а потом распахнула холодильник, который, ожидаемо, оказался пуст. Сука… Всё вычистил! Чтоб ему икалось там ещё месяц так, чтоб соседи участкового каждый день вызывали из-за шума! Полки сверкали чистотой, и лишь в ящике для овощей лежал поддон с помидорами и пакет с укропом, ну и в лотке одиноко бренчали яйца.
Бросила сковороду на огонь и стала кромсать овощи, пытаясь понять, как вырулить из этого бреда. Но как бы я ни штурмовала ситуацию, в которой прятала в спальне капитана полиции после самого бурного секса в моей жизни, всё равно выходила лажа. Можно, конечно, глаза Витьке закрыть или за хлебом отправить… Дура!
– Мусь, ты чего отощала-то? Теперь и подержаться не за что!
Я даже в суть слов вникнуть не успела, заметив, как медленно открывается дверь моей спальни, являя моему взгляду красного от гнева Чибисова, замершего на пороге спальни…
В голове стал складываться пазл: обрывки слов, ночной визит и то, что он подумал, ну, а добил меня мой же розовенький халат, которым он прикрыл своё хозяйство, ещё и капюшон с ушками нацепил. Клоун!
– Держаться за поручень в троллейбусе будешь, – я опоздала всего на мгновение. Честное слово! Пыталась предотвратить это, хотела броситься и закрыть дверь на ключ, чтобы он даже не думал выходить из спальни! Но не успела… Так засмотрелась на красавчика в розовом, что мозг совсем потёк!
– О… А кто это у нас тут? Мусь, а Мусь? А это кто?
– А ты у меня спроси! – прорычал Чибисов, в два шага пересекая небольшой коридорчик. И вот они уже стоят лицом к лицу, практически уничтожая друг друга яростными взглядами.
– Кирилл! Витя! – охнула я, внезапно осознав, что если и дальше буду стоять и безмолвно пускать слюни восхищения, то начнётся мордобой. Я буквально в последний момент проскользнула между двумя крепкими мужскими телами и заулыбалась во все тридцать два бивня, поочерёдно заглядывая им в глаза.
– Мусенька? – щурился Витя.
– Люся? – хрипел Чибисов, наглым образом опуская руки на мою задницу, так чтобы всему миру показать, что я его. Клоун… Но приятно.
– Аа-а-а… – неожиданно заржал Витька и сделал шаг назад, складывая руки на груди. Он так откровенно нагло рассматривал с ног до головы Кирилла в капюшоне, а мне со стыда хотелось сгореть. Нет! Сначала оплеуху ему дать за неумение вести себя со взрослыми, а потом сгореть. – Новый папенька?
– Что??? – Чибисов словно своими же заготовленными фразочками подавился, сжимая пальцы так, что следы от его ремня лёгким поглаживанием оказались!
– Кирилл, это мой сын Виктор, – на выдохе выпалила я, изо всех сил стараясь не расплакаться от жгучей боли. – Витя, а это Кирилл.
Более ужасного знакомства и придумать было невозможно. Они смотрели друг другу в глаза еще пару мгновений, а потом синхронно уставились на меня. Я вдруг поняла, что стою, практически зажатая меж двух крепких мужских торсов, опаляемая немым водопадом вопросов. Чёрт… Вот это я влипла. Но удача этим вечером была явно на моей стороне…
– Яичница!!!! – взвизгнула и бросилась к плите, весьма вовремя вырубая огонь.
– Выпить есть? – усмехнулся Кирилл.
– Есть, – Витька не глядя распахнул нижний шкаф, в котором стояла батарея подарочного алкоголя от благодарных клиентов, даже не догадывающихся о том, что я попросту не умею пить.
– Ну? Хряпнем, сына? Но для начала паспорт предъяви, – очевидно, Кирилл уже отошел от шока, забавно подтянул пояс халата и присел на корточки у шкафа, рассматривая ассортимент.
– И мне накапайте, – я шлёпнулась на стул и закурила, игнорируя возмущенный взгляд сына.
– Тебе капать – только сырьё переводить, – Витька одобрительно кивнул, когда Кирилл достал бутылку текилы.
– Удостоверение, сынок, – Чибисов спрятал добычу за спину, и пальцы сына лишь вскользь прошлись по стеклу бутылки.
– Ма… Ты чё, их выбираешь по силе прессинга на единственного и горячо любимого сына?
Я проигнорировала саркастическую желчь, молча достала из витрины три стопки и звонко бахнула ими об стол.
– Понял… Таможня даёт добро, – дернул плечами Кирилл и свернул пробку с горлышка. – Ну, сынок, сколько тебе годиков-то?
– Много, папенька. Отличный халатик, кстати, – Витька понял, что со стула я уже не поднимусь, и выставил на стол сковородку, а затем и вилки.
– Благодарствую, сынок.
– Тарелки достань, – машинально выпалила я.
– Мусь, не время для этикета.
– Это точно…
Как только Кирилл налил мне, я опрокинула вонючую жижу, даже не почувствовав привычного жжения в горле. Лишь по инерции закрыла глаза и откинулась на спинку.
– Приятного аппетита, – Кирилл первым нырнул вилкой в сковородку, а потом точно так же опрокинул стопку с прозрачной жидкостью, не сводя с меня глаз.
– И вам, батюшка…
Так мы и сидели. Молча обменивались взглядами и трескали чуть подгоревшую глазунью. И вроде неудобство должна испытывать я. Но на душе было так хорошо и спокойно…
– Ты почему приехал? –
