Сдавайся, это любовь… - Евсения Медведева
Эту фразу Кирилл проговорил особенно тихо. Но и этого было достаточно, чтобы остановить биение моего сердца. Прошлое незваными клочками собиралось перед глазами в единое полотно.
– И алиби у него было такое крепкое, – Кирилл сильнее прижал меня к себе, снова поцеловал. – А теперь спать.
– Это была я… – нет, я не шептала. Проговорила губами, стараясь не выдать ни единого звука. Не шевелилась, не моргала, даже слёзы прекратили свой бег, копились в уголках глаз, лишь бы не потревожить его. Но Кирилл ответил:
– Я знаю…
Выстрел. Меня тряхануло так, что кровать дёрнулась. Казалось, он должен встать и уйти, потому что имел на это полное право. Но вместо этого он ласково прошелся языком по мочке уха, переплел наши пальцы в крепкий замок, продолжая лежать рядом… И стало ясно, что не уйдёт. Никуда он уже не уйдёт…
Десять лет назад…
– Нет, ты подтвердишь, Милка! – Баранов словно обезумел, гонялся за мной по квартире, буквально дыша в затылок. Его шаги были тяжелыми, гулкими, а я все боялась, что он опять разбудит Витьку. – Выучишь слова так, чтобы от зубов, как семки, отскакивали.
– Что ты от меня хочешь? Что? Чтобы я опять врала? Чтобы опять бросилась защищать твою с виду кристальную репутацию? Нет! Выпутывайся сам, Антон! Я больше в это не играю, да и в разводе мы с тобой уже два месяца. Просто прекрати сюда ходить!
– Не играешь? – зло усмехнулся бывший супруг и со всей силы ударил кулаком в дверь так, что фанерная поверхность превратилась в вату, полностью повторяя очертания его руки. Страх стал для меня привычным спутником, поэтому ничего нового я не увидела. Его абсолютно стеклянный, безжизненный взгляд и злая улыбка, больше смахивающая на оскал.
От этого невозможно отвыкнуть. Ты помнишь миллион его гримас, уже заранее понимая, что тебя ждёт сегодня. И эту я помнила и боялась её больше всех, потому что она – как «сектор «приз» из чёрного ящика», никогда не угадаешь, чего ждать.
– Нет!
– Как скажешь, милая… – Антон медленно и показательно нежно закрыл дверь ванную.
Это все?
Я смотрела, как он суетливо одевается, проверяет по карманам вещи и просто делает вид, что меня нет. В квартире повисла тягучая тишина, которую не слышно было так давно, что в голове застучали молоточки тревоги.
Ну что ты, дурочка… Он просто понял, что ты больше не собираешься по первому зову предоставлять ему липовые алиби. Он просто понял…
Но сколько бы я не повторяла это, молоточки в голове становились все громче, звонче и настойчивее.
– Кстати, я там почту из ящика принёс. Тебе письмо какое-то… – это было последнее, что выплюнул он, прежде чем выйти из квартиры.
Мой взгляд застыл на тумбе, где в ворохе газет, буклетов и квитанций лежал довольно толстый конверт.
Я тихо толкнула дверь в спальню сына, чтобы просто убедиться, что он спит. Мой мальчик…
Подошла, привычным жестом поправила одеяло, пряча от сквозняка старых окон его ноги, полностью заклеенные переводками из дурацких жвачек, что таскает Баранов, пытаясь загладить вину перед сыном. Мне иногда кажется, что он их авансом приносит, потому что никогда не знает, что пропустил на этот раз.
Вчера, например, Антон забыл про сдачу на пояс в школе единоборств, Витька все время крутился, как волчок, пытаясь найти в толпе того, ради кого так сильно старался. Но кроме меня и бабушки с дедом так никого и не нашел. Видела, как в глазах вспыхнула обида, как покраснели его уши, а губы сжались в тонкую нить, словно он изо всех сил старается не расплакаться, и материнское сердце кровью обливалось.
Встала, прикрыла балконную дверь, за которой были спрятаны наши с сыном чемоданы, и на негнущихся ногах отправилась в коридор…
Уголок конверта так зазывно торчал смазанной печатью почтамта, а душа в узел сворачивалась. Предчувствие лавиной жахнуло меня прямо в темечко, а знакомая аббревиатура не оставила ни капли сомнения.
Опека… Опека… Опека…
Это слово билось в голове, пока мозг не очнулся от самого жестокого предательства, что мог сделать муж. Ему все равно на моё рвущееся материнское сердце, ему все равно на психику своего ребенка, ему все равно на весь мир! Главное – его задница, попавшая в очередные неприятности.
– Витя!! – заорала я, вбегаю в комнату сына. – Мы уходим!
– Куда?
– У бабушки поживем, – я быстро одела сына, вытащила сумки с балкона, а после сама накинула плащ прямо поверх халата.
– Мам, тут тёти пришли к тебе…
Глава 25
– Мусь, а Мусь? – тихий шепот вперемешку с частым дыханием щекотал ухо. – Кто он?
– Кто? – я как ошпаренная сгребла плед, пытаясь вспомнить, успела ли я перед сном надеть халат. Чибисов после нашего разговора уснул мгновенно, а вот мне было совсем не до этого: мысли клубком шебуршали в голове, пока в окне не забрезжил рассвет.
– Чибисов этот твой, кто ещё? – Витька хохотнул и абсолютно неподобающе заиграл правой бровью. – Не птица, и ладно.
– Два тебе по орнитологии, – я выдохнула и шлёпнулась на подушку, а потом сгребла своего
