Сдавайся, это любовь… - Евсения Медведева
Меня долго уговаривать не нужно было. Как школьник, стал сдёргивать с себя одежду, следуя за моей сладкой малышей.
– Ты, Чибисов, словно преследуешь меня, – когда я открыл дверь, то даже присвистнул, увидев, что конфетка моя уже без обёртки. Она вытащила из волос шпильки, рассыпая по плечам пушистые волосы, и села на бортик ванной, бесстыже рассматривая меня с ног до головы. И так это было эротишно… Взгляд, темнеющий от блескучего желания, язычок, призывно скользящий по розовеньким губкам…
Да что я несу?
Тело… Её охренительное тело было верхом идеальности. Тяжёлая грудь с крохотными тёмными сосками, что так стремительно твердели под моим взглядом. Руки, сжимающие бортик угловой ванной, и длинные ножки, пальчики на которых она так забавно поджимала в попытке снять напряжение.
– Ты знаешь, а у меня такое же ощущение.
– Что? Это я, по-твоему, тебя преследую?
– Нет, малыша… Это я неосознанно иду по твоим следам. Вдруг пригожусь? – скинул на пол джинсы и подошёл вплотную. Сжал её волосы, заставляя задрать голову так, чтобы в глаза её заглянуть. Бездонные, зелёные и такие необычайно красивые.
– А тебя не смущает, что ещё две минуты назад ты выставил за дверь моего еще пока законного мужа? – Люся расцепила пальцы и уложила ладони мне на грудь. Скользила. Ощупывала. Привыкала. Вот так, девочка… Вот так…
Люся покорно смотрела в глаза, а сама уже ноготками дорожку к члену очерчивала и губки облизывала.
Меня от этого вида просто «ёбом токнуло»! А когда она сдавила головку, пройдясь нежной подушечкой вдоль уздечки к основанию, я сдох! Вот физически! Эта женщина точно убьёт меня!
– Какого мужа? – фальшиво удивился я.
Разве важно, что сейчас думаю или чувствую я, когда в глазах этой сильной женщины столько боли? Мечтаю ли я о минете, да так, чтобы наблюдать, как её пухлые розовые губки скользят по стволу вверх-вниз? Да! Готов ли я душу отдать за то, чтобы лишь одним глазком увидеть её на коленях? Определенно!
Но не сегодня…
Перед глазами до сих пор картинки того, как она смотрела на эти дебильные труселя, болтающиеся на верёвках, на ободранные стены и испачканные полы. Эта квартира явно для неё не просто сорок квадратов, подлежащих налогообложению. Это что-то больше…
Сама купила, что ли? Что там Гера говорил? Бяша выбросил её на улицу?
Сама…
Тогда готовься, малыша….
– Ты врёшь, Чибисов, – улыбнулась Люся. – Но приятно.
– Ещё не приятно, – я подхватил её руки, поднял над головой и стал покрывать поцелуями каждый пальчик. – Готовься, сейчас в клининговую компанию играть станем.
– Во что?
– Стирать к херам все чужие следы пребывания в этом доме, – я потянул её в коридор и разложил грудью на лакированном комоде. – Локация первая… Вступительная…
Люся даже понять ничего не успела, как я сжал её сладкую задницу одной рукой, пока второй скользил по внутренней стороне бедер.
Нежная… Горячая и уже такая влажная. Пальцы раздвигали её губки, размазывали влагу, играли с твёрдым комочком клитора. Опустил ладонь на поясницу, с силой нажал, прогибая, и вошёл. Одним толчком. До вскрика… И румяных щёк. Люся глотала воздух, смотрела на меня в отражение зеркала и хрипела, скребя ногтями гладкую поверхность.
И вид этот был шикарен. Она смело глядела мне в глаза, лишь на секунду прикрывала веки, когда моя ладонь с силой прижималась к лобку, чтобы усилить её ощущения.
Они извивалась, откидывала голову назад, чтобы вновь и вновь поймать такой нужный ей сейчас поцелуй! Чтобы в глаза посмотреть без зеркала. Чтобы прижаться к груди и ощутить мою предсмертную аритмию и улыбнуться…
Она так загадочно улыбалась, когда я сбавлял темп, а когда вновь начинал вонзаться, как поршень, она истошно кричала, прикусывая нижнюю губу.
Её грудь то и дело билась о холодную поверхность зеркала, и при каждом касании она шипела и с удвоенной силой подавалась задницей назад. Жадная малыша. Очень жадная. Она из тех, кто возьмёт всё от удовольствия, выпьет чашу до последней капли, и меня выжмет насухо.
– Сейчас мы всё исправим, Милочек…
И я исправлял. Долго… Методично. Перебирал каждый предмет мебели, чтобы и духу его здесь не осталось. Потому что моя она. И лишь завидев диван, Люся взвизгнула:
– Сжечь!
– Хорошо, но завтра, а пока ковёр ещё не обработали!
Люся с восторгом потянула меня на пол и оседлала, как знатная наездница. Она нависала надо мной, щекоча длинными волосами, а когда я ловил губами сосок, то стонала так, что перепонки дрожать начинали. Чувствовал каждый миллиметр её тела. Вбирал кипучее возбуждение, ощущал, как влажные стеночки её лона сжимают мой член, пытаясь придушить ко всем чертям, и мечтал, чтобы эта ночь не заканчивалась.
Мне потребовалась вся выдержка, чтобы оттягивать свой финал, наслаждаясь её яркими вспышками удовольствия. Невыносимо. Просто невообразимо, невозможно терпеть рядом с ней!
Секс превратился во что-то большее, чем справление физической потребности. Эти её вздохи, вскрики, ласковые поцелуи и робкие касания. Она с готовностью принимала меня и мою фантазию, как девочка-отличница на практической паре. Смотрела мягко, но без напускной робости. Отдавала всю себя до последней капли, понимая, что не отпущу.
– Сука ты, Чибисов… – вскрикнула Люся, падая спиной на окно в кухне, а когда я уже готов был притормозить, замерев на острой грани между реальностью и пучиной страсти, она хитро зыркнула на меня, а потом впилась ногтями в спину и начала вращать бёдрами, скользя по стволу. Тихо посмеивалась, заглядывала в глаза и искала край той пропасти, к которой меня подталкивала.
И крепость моя пала…
Вцепился в её задницу, насаживая на себя с такой скоростью, что волосы её залпами салюта взметались в воздух, а рваный крик вперемешку с хриплыми стонами заполняли тишину этой охренительно красивой квартиры.
И меня на части вывернуло. Просто накрыло туманом её аромата. Одно лишь её присутствие творило что-то невообразимое.
Она. Это она… это определенно она.
– Согласен, – моськой упал в её грудь, до сих пор ощущая спазмы в опустошенном и почти бездыханном теле.
– Но это было феноменально! – захихикала она, прижимая меня к себе так, что дышать я мог только ей. – Тебе говорили, что трахаешься ты великолепно?
– А что, ты табличку не видела? В караоке «Вы поёте великолепно», а после приёма
