Первый раунд - Грейс Райли
— Бекси. Знал, что ты ответишь.
От голоса Дэррила я столбенею. Я встаю, рассеянно извиняясь перед Джеймсом, его семьей, всей комнатой — не пойми перед кем. Я едва могу сглотнуть: сердце будто застряло в горле.
— Да, дом у них шикарный! — громко говорю я, чтобы Джеймс решил, что все в порядке, и не пошел следом. — Джеймс мне такие серьги подарил! Я тебе потом фотку пришлю…
Не помню как, но я добираюсь до ванной. Заперев дверь, я прислоняюсь к ней.
— Дэррил, какого хрена ты творишь?
— А, ты с ним? — хмыкает он. — Мог бы догадаться. Небось скачешь на нем целыми днями.
— Что тебе надо?
— Так-то тебя легко покорить, крошка? Особняком и дорогими сережками? Вот уж не думал, что ты такая продажная.
— Разговор окончен.
— Стой.
Эмоции в голосе Дэррила кажутся искренними, и я не бросаю трубку. Твою ж мать, зачем он позвонил мне в Рождество?
— Я хочу узнать, — говорит он.
— Что?
— Почему он? — Дэррил замолкает, тяжело дыша. — Почему ты выбрала этого мудилу?
— Понятия не имею, о чем ты.
Я едва удерживаюсь, чтобы не рассказать ему правду о Саре, — у Дэррила нет права знать тайны Джеймса. К тому же так Дэррил бы понял, что я поверила ему и спросила Джеймса о бывшей девушке.
— Он не мудила, — продолжаю я. — Он — мой парень и твой товарищ по команде. Отвали.
— Ты никогда не проводила время с моей семьей. Не ездила со мной к родителям. Я тебя на один-единственный ужин с ними силком затащил. А когда я хотел разок тебя порадовать и купить твои дурацкие фотки, ты отказалась.
Я зажмуриваюсь.
— Дэррил, какая разница. Уже год прошел.
— Знаю, я зря тебе изменял, — говорит он. — Но больше я тебя не отпущу.
— Придется.
— Нет.
— Твое «нет» ничего не…
— Нет, — отрезает он, и голос у него трещит, словно молния. — Не смей мне отказывать.
Я глубоко вдохнула, дрожа всем телом. Дэррила здесь нет. Он в Бостоне со своей семьей. Я на Лонг-Айленде. Мы в часах езды друг от друга, нас разделяет целый пролив. Но в голосе Дэррила столько давления, что я едва не оборачиваюсь через плечо, чтобы проверить, не стоит ли парень сзади.
— Бекси, — говорит он сломанным, более мягким голосом. — Я скучаю. Я все еще…
Я притихаю.
— Дэррил, мы расстались.
— Ты единственная, кого я…
— Хватит мне звонить, — перебиваю я, боясь тех слов, что последуют дальше.
Я не могу слышать, как он произносит их. Ни сейчас, ни когда-то еще. И особенно не на следующее утро после того, как их сказал Джеймс.
— Ты даже не хочешь меня выслушать?
Я кладу трубку. Дэррил тут же перезванивает. Когда включается автоответчик, он звонит еще раз. Я блокирую его номер, дрожа так сильно, что не сразу могу нажать на кнопку. Я смываю воду в унитазе на случай, если кто-то стоит в коридоре, и, открыв кран, хорошенько умываю лицо.
Кажется, я выгляжу вполне обычно и могу вернуться к празднованию. Я трогаю сережку. Джеймс, наверное, гадает, куда я пропала.
Однако стоит мне выйти из ванной, как я натыкаюсь на Ричарда.
— Бекс, — говорит он. — Как поживает твоя мать?
— Ой, эм… нормально, — отвечаю я, выпрямившись.
Мне еще не случалось оставаться наедине с Ричардом, а после разговора с Дэррилом я дергаюсь буквально от всего. Дэррил не любит меня, но, если он так правда считает, мне от этого очень неуютно — сильнее, чем хотелось бы.
— Спасибо, что спросили, — продолжаю я. — Наверное, нам…
— Ты любишь моего сына, — прерывает меня Ричард.
Это не вопрос. Я киваю.
— И ты согласна, что его ждет великое будущее, — добавляет он.
Я никогда не слышала, чтобы кто-то всерьез говорил подобное. Однако Ричард прав, и я снова киваю.
— Он очень талантлив.
Услышав такой ответ, мужчина слегка расслабляется. Он сует руки в карманы и прислоняется к стене. Этим утром он надел свитер с пушистой рождественской елкой, который так сильно не подходит серьезному выражению его лица, что мне невольно хочется рассмеяться.
— Ты нравишься мне, Беккет. Думаю, у тебя есть голова на плечах. Я уважаю практичность.
— Благодарю…
— Поэтому я хочу поговорить с тобой о практичном.
Глаза Ричарда, так похожие на глаза Джеймса, скользят по мне взглядом. Я вздрагиваю. И как Джеймс, его братья и сестра выдерживали подобное в детстве?
— Я не против, что ты встречаешься с моим сыном. Кроме того, я считаю, что вы хорошая пара. При идеальном раскладе ты надолго станешь частью его жизни. Однако мы с тобой согласны, что самое важное для него — добиться цели. Я ведь прав? У него должна быть возможность стать легендой, реализовать свой талант и потенциал.
Я киваю. Вопрос несложный.
— Да. Другого я для него и не хочу.
— Отлично. Мы на одной стороне. — Мужчина чуть наклоняет голову в сторону. — Я прошу тебя лишь об одном: не мешай этому. Если ты важна моему сыну, ты будешь для него на первом месте. Он не поставит свои цели выше твоих — а сейчас ему нужно заботиться о себе. — Ричард делает шаг вперед и продолжает: — Какие бы у тебя ни были проблемы, что бы ни приводило к таким разговорам по телефону, — не рассказывай ему. Не втягивай его в это. Не сейчас. Ты поняла меня?
Мужчина прав. Когда в дайнере случился пожар, Джеймс чуть ли не боролся, чтобы поехать со мной. Если бы он узнал о том, что творит Дэррил, он бы сделал что-то, о чем в будущем бы только пожалел.
— Поняла.
— Молодец. — Ричард протягивает руку и сжимает мое плечо. — И, Бекс, небольшой тебе совет.
Я поднимаю глаза на мужчину. Он смотрит на меня серьезно, но в то же время мягко, почти по-отцовски. Такого со мной не случалось уже много лет.
Мне становится дурно от того, насколько сильно меня это трогает.
— Дайнера это тоже касается. Хорошенько подумай, прежде чем привязываться к нему. Иначе Джеймс может отказаться от команды, в которую его распределят.
— Знаю.
— Джеймс будет предан тебе, но хорошо ли это для вас обоих? Подумай.
Ричард еще раз сжимает мое плечо, улыбается, а затем направляется в комнату отдыха, оставляя меня одну в коридоре.
Я вытираю глаза и глубоко вдыхаю, пытаясь заставить себя пойти следом. Вместо этого я пялюсь на экран телефона. Я заблокировала Дэррила — не знаю, перестал ли он мне звонить. Рискнув, я убираю его номер из черного списка и отправляю сообщение, от которого не проходят ни дикое сердцебиение, ни напряжение в плечах:
Встретимся перед матчем и поговорим.
36
Бекс
Если бы перед началом семестра кто-то сказал мне, что второго января я буду смотреть, как мой парень играет в студенческом чемпионате страны по футболу в Атланте, я бы замучила этого человека вопросами о том, почему я снова сойдусь с Дэррилом.
Но вместо этого у меня появился Джеймс.
Когда я поцеловала его на той вечеринке, я и представить не могла будущее, в котором мы вместе. В котором мы любим друг друга. В котором я поддерживаю его в самый важный момент его жизни, держа в руках камеру, — благодаря пропуску пресс-центра я получила разрешение делать снимки во время игры.
Возможно, это самый важный момент и в моей жизни. Нужно только пережить разговор с Дэррилом.
Наверное, что-то ему объяснять бесполезно, но попробовать стоит. Хоть Дэррил постоянно и пытается сделать все между нами только хуже, когда-то мы были в хороших отношениях. Может, я смогу найти подходящие слова, чтобы он наконец понял: я не хочу, чтобы он мне писал, звонил или искал в кампусе, и уж точно не собираюсь снова быть его девушкой.
Я нахожу Дэррила в коридоре около раздевалки. До матча еще остается немного времени — парень пока не надел форму и не нанес на щеки черные полосы от бликов. Дэррил приглаживает волосы — с тех пор, как мы виделись в прошлый раз, он подстригся — и улыбается мне одними губами. Улыбался ли он иначе, когда думал, что я ему
