За пеленой дождя - Анна Карлссон
— Не переживайте, доктор, — поспешила я ее успокоить. Понятно, как трудно сказать пациенту, что он умирает. Я решила взять неприятную миссию на себя. — Я знаю, что скоро умру. Вы мне только скажите, сколько мне осталось, ну, в нормальном состоянии?
Бедная, она смотрела на меня испуганными глазами. Откуда ей было знать, что я все прекрасно про себя знаю. Пробовала утешить, запинаясь, подбирая ободряющие слова. У меня снова возникло ощущение, словно я наблюдаю все происходящее со стороны. Странно это…
На этот раз денег за прием она не взяла, отказавшись в категоричной форме. Это было знаком того, что положение мое еще печальнее, чем предполагалось.
Столкнувшись с подобным, люди обычно спешат завершить все свои важные дела. А какие у меня важные дела? Имущества не нажила, ничего ценного после себя не оставляю. Решила помыть окна и сделать в квартире генеральную уборку. Жила дурой, дурой и помру. Ну и что! Даже дураки хотят жить и быть счастливыми, даже если этого счастья, по собственному понятию, не заслуживают.
* * *
Окна мыла с энтузиазмом, надеясь, что это порадует мужа после моего ухода. Натирала стекла мыльной пеной, затем возюкая газетой до полной их прозрачности. Не щадя себя, тут же приступила к уборке. Полы мыла руками. Мало ли кто потом явится в дом. Чтобы не было стыдно, что в каком-то углу обнаружится пыль. Закончив трудиться, я уселась на стул посреди комнаты, счастливо осматривая сверкающую чистоту. На плите пыхтела кастрюля с борщом. В духовке запекалось жаркое. Все дела были окончены, и больше не было причин задерживаться. В голову пришла дурацкая мысль о том, что если мой уход затянется, то уборку придется делать повторно.
Ближе к вечеру забежала Ирка. Она была не на шутку обеспокоена состоянием моего здоровья. Мы выпили чай и договорились встретиться завтра, чтобы немного прогуляться. Она рассказала, что ее приятель — известный художник — организует вернисаж и мы на него приглашены. Конечно, приглашена была Ирка, а я так, за компанию. Надо же, какие бывают у людей знакомые — сплошь знаменитости и таланты. То представители темной стороны, то известные доктора. Теперь вот мировая знаменитость с выставкой собственных картин. Ирка сказала, что на вернисаж приглашены многие звезды нашего кино, даже телевидение будет снимать большой репортаж об открытии, поэтому одежда должна соответствовать торжественности момента. Жаль, что Женечка не мог пойти со мной. Хотя это, может быть, и к лучшему. Наверняка в сравнении со звездами превосходство будет не на моей стороне. Так уж пусть он этого не увидит.
Перелопатив свой нехитрый гардероб, я остановилась на черных брюках и белой рубашке. Естественно этим нарядом никого нынче не удивишь, зато я чувствовала себя в нем не таким уж слоном. И вообще, мне показалось, что я еще немного похудела. Наверное, и правда, показалось. В любом случае, худая корова еще не газель.
Мероприятие было назначено на шесть вечера. С Иркой мы договорились встретиться в половине шестого у главного входа в художественный музей. Это же надо, что кому-то в наше время позволяют выставлять свои работы в музейных стенах. Я прогуливалась у входа в музей, поджидая подругу и наблюдая за посетителями. По их одежде пыталась понять, кто пришел на открытие вернисажа, а кто является простым посетителем. За пятнадцать минут ожидания никого в почетном костюме я не заметила. Даже в простой белой блузке я была наряднее многих, кто прошел мимо. Между тем часы показывали уже половину шестого, а Ирка так и не появилась. Обождав еще пару минут, я набрала ее номер. Абонент был недоступен. Решив, что она едет в метро, обождала еще минут десять и снова набрала номер. Результат был тот же. Когда часы показывали шесть, я не на шутку забеспокоилась. В моем нынешнем положении могла что-то запросто перепутать. Постаралась вспомнить наш с Иркой разговор во всех подробностях. Все правильно, в шесть вечера у главного входа в художественный музей. Набравшись смелости, я вошла внутрь. Люди неспешно прохаживались по прохладному музейному холлу, переговариваясь в полголоса, обсуждая выставленные на обозрение миниатюрные скульптуры из бронзы и гипса. Бдительная бабушка — музейный смотритель — моментально направилась в мою сторону, убедившись, что я не спешу покупать в кассе входной билет.
— Касса находится в другой стороне, — заявила она, пытаясь закрыть своим телом выставленные скульптуры, чтобы я бесплатно не смогла их увидеть.
— Простите, пожалуйста, — начала я вежливо, чтобы не настроить старушку против себя еще больше, — где здесь находится выставка художника Пасюкина? Я приглашена на ее открытие и, видимо, заблудилась.
— Ни о каком Пасюкине я слыхом не слыхивала. Здесь музей, девушка, а не прибежище неизвестных художников. Если здесь и меняются экспозиции, то только на произведения мировых гениев, а не каких-то пасюкиных-масюкиных. Билет покупать будете?
Настроения смотреть произведения признанных гениев не было. Обойдя здание музея со всех сторон и не найдя ничего похожего на вернисаж, я поплелась домой. Определенно, что-то перепутала. Жаль, что не удалось встретиться с Иркой и под конец жизни выпить шампанское в компании киношных звезд.
Подруга объявилась на следующее утро. Она позвонила сама и сонным голосом спросила, что случилось, потому что обнаружила в своем телефоне двенадцать непринятых звонков от меня. Она говорила так спокойно, что мне просто ужас как захотелось огреть ее по голове чем-то тяжелым. Я вчера вся продрогла, ожидая эту наглую особу у музея. А она, видите ли, делает вид, что не понимает, почему я ей названивала.
— У тебя совесть есть? — мне очень хотелось пристыдить подругу. Умирающий человек ждет, а она и в ус не дует.
— Не знаю, — вполне серьезно ответила она. — А в чем дело? Это ты хотела узнать, когда обрывала мой телефон?
— Я прождала тебя больше часа, а ты не соизволила даже позвонить.
На другом конце воцарилось долгое молчание. Лишь после моего «алле» Ирка снова подала голос.
— Где это ты меня ждала?
— Как где? — я была до крайности возмущена ее забывчивостью. Ладно, я все позабыла. Мне это положено по болезни. А она! — У художественного музея. Вот где. И там, между прочим, никто слыхом не слыхивал про твоего гения Пасюкина.
— А Пасюкин это, прости, кто? — снова удивила меня трубка.
— Конь в пальто! — не выдержала я. — Художник твой гениальный, на вернисаж к которому ты меня пригласила. Еще сказала, что там будут звезды всякие киношные и телевидение…
Я замолчала. Стало так страшно, что больше не
