За пеленой дождя - Анна Карлссон
Теперь встал вопрос, с кем могу поделиться своей бедой. Мама отпала сразу. Очень не хотелось мне слышать перед смертью: «А я тебе говорила», или «Я так и знала, что с тобой это непременно случиться», или уж «Зачем ты меня расстраиваешь? Смерти моей хочешь?». Ничьей смерти я, естественно, не хотела и расстраивать никого не собиралась, но душевных сил на утешение других тоже не имелось.
Женечку я тоже решила не расстраивать. Как ему дальше жить, если он узнает, что его жена скоро превратится если не в растение, то в агрессивное существо, которому в клетке самое место.
Оставалась только Ирка. Дорогая и единственная подруга. Я набрала ее номер.
* * *
Она ответила почти мгновенно, словно ждала моего звонка. Доброе, отзывчивое и почти родное сердечко. Как же я ее любила.
Слово в слово передала ей слова доктора. Еще до прихода Ирки я решила, что буду рассказывать обо всем спокойно, без слез и лишних эмоций. В своих представлениях даже зауважала себя за мужество. Но не успела Ирка перешагнуть порог квартиры, как все получилось с точностью наоборот. Разревелась, как дура, не успев объяснить причины слез. Чтобы оправдать собственное нытье, вынуждена была сказать, что умираю. Я успела глянуть в интернете медицинские публикации на тему моего заболевания. Прогноз был неутешительным. Поэтому о собственной кончине я могла говорить без преувеличений.
— Это что, тебе докторша сообщила? — удивилась Ирка, до конца не веря в то, что мое будущее может быть настолько печальным.
— Ну, не то чтобы прямо в лоб, но по ее намекам я все поняла.
— Да кто ее просил! — разозлилась Ирка. — Я имею в виду, что нельзя человеку такие вещи говорить без подготовки. Так и инфаркт может случиться.
Я же подумала, что, возможно, он был бы для меня не худшим выходом. Все же лучше, чем доживать остаток дней в состоянии овоща.
Выпив оставшееся в бутылке вино и утешив меня всеми возможными словами, Ирка отправилась домой. Я снова полезла в интернет, чтобы поближе познакомиться с дальнейшей перспективой собственной жизни. Перспектива была нерадостной. Из девяти признаков рассеянного склероза, мне подошли все. Начиная с возраста и заканчивая дрожанием рук и чувством бесконечной усталости. Во всей этой истории радовало одно — у меня была начальная стадия. Хотя радость эта весьма сомнительная. Внезапно голова моя закружилась, и я чуть не упала. Это означало, что проявились новые признаки заболевания. Я наблюдала за собой словно со стороны, а мозг комментировал все, что со мной происходило. Очевидно, это снизилась моя чувствительность.
В детстве маленького человека очень интересуют две вещи. Откуда он появился на свет и что будет происходить, когда его не станет. На первый вопрос взрослые мелют всякую чепуху про капусту, аиста и специальный магазин, в котором продаются дети. С ответом на второй вопрос всегда возникают сложности. Я, не отличаясь от других детей, также обратилась к родителям с желанием узнать волнующую меня правду. Мама переадресовала вопрос отцу. Папа рассказал про капусту и попросил не приставать больше к нему со всякой чепухой. Бабушка смогла ответить на мой вопрос о смерти со спокойствием и смирением, присущим некоторым пожилым, к которым старость пришла вместе с мудростью.
— Когда человек умирает, все вокруг так и останется, как и прежде?
— Так и останется.
— Его семья останется?
— Останется.
— А квартира останется?
— Останется, — терпеливо отвечала бабушка.
— А магазин останется? — не унималась я, пытаясь найти в знакомом окружении что-то такое, что непременно должно будет измениться, если один из нас, человеков, перестанет вдруг существовать.
— А когда ты умрешь, твоя швейная машинка останется? — этот вопрос я задала намеренно, потому что много раз слышала от бабушки, что она умрет, если ее машинка сломается. А что будет, если наоборот?
— И машинка останется, — удивила она своим ответом.
Потом бабушка умерла. Я с интересом рассматривала вещи в ее старом доме, надеясь обнаружить что-то необычное. В моей детской голове не укладывалось, что человека может не быть, а весь привычный мир существует, ничем не отличаясь от того, другого, пропитанного его живой энергией.
Теперь я рассматривала мир привычных вещей вокруг меня, не в силах понять, что все это так и останется, тогда как меня уже не будет. Что такое, когда тебя нет? Очевидно, очень скоро я узнаю ответ на волнующий с детства вопрос.
* * *
С каждым днем симптомы мои проявлялись все ярче, болезнь огорчала своим скорым развитием. Иногда мне казалось, словно я отключаюсь, неожиданно для самой себя, погружаясь в незнакомую мне ранее реальность. Возникло чувство, будто внутри открылся неведомый ранее мир, к которому я безраздельно стремилась.
Ирка, беспокоясь за меня, снова записала на прием к своей гениальной докторше. Я смиренно отправилась туда, прекрасно зная, что современная медицина еще не способна справиться с таким серьезным недугом. Конечно, они могут продлить мое существование, но кому от этого будет легче. Мне страшно было представить, что родные начнут ненавидеть меня за то, что своим существованием я омрачаю их жизнь. Правильно поступали наши давние предки, которые уходили умирать подальше от семьи, чтобы навсегда остаться в памяти любимым родственником. Только я не имела представления, куда могу уйти. Кроме того, мне было страшно уходить в одиночестве.
Татьяна Анатольевна снова приняла меня в неурочное время. Мне было очень неловко, что человек из-за меня задерживается на работе, вместо того чтобы проводить приятный вечер с семьей. Первый свой визит я оплатила лично ей, положив конверт с деньгами на стол. Доктор не сопротивлялась. Для меня же не было разницы, чтобы платить через кассу или давать деньги лично в руки. Пожалуй, лично было приятнее. Я же знаю, что из полученной медицинским центром суммы ей достанется только небольшой процент. По моему мнению, она заслуживала большего.
На этот раз Татьяна Анатольевна решила провести более глубокое обследование. Уложив на кушетку, подключила к моей голове какие-то датчики, которые принялись пищать, как только она нажала большую зеленую кнопку. Она поцокала языком, выражая сильную обеспокоенность. Меня это не удивило. И без лишних
