Бывший муж. Я хочу нас вернуть - Анастасия Дмитриевна Петрова

— Да, проект у нее неплохой. Но наш лучше.

Ну естественно. Мы еще перекидываемся парой фраз, и я наконец отключаюсь.

На плечи давит усталость, так бывает, когда слишком много на себя взваливаешь.

Я отталкиваюсь от стену, разворачиваюсь к ней лицом и прислоняюсь лбом к холодной поверхности.

Мне нужно выбраться! Я должна быть сильной!

И снова Москва пытается меня сломать. Это не мой город… И пускай по началу было все хорошо, но потом она меня сломала. И это происходить вновь. Да, я стала сильнее и мудрее, но не железной… Увы.

— Юлька, — горячие ладони опускаются на мои плечи, сжимают их, — Ну что же ты творишь с собой, глупая? Ты только скажи, попроси. И я помогу.

— Ты не поможешь… — кручу головой, отчего лоб больно царапается о неровную поверхность стены, — Как ты поможешь, Саш? Ты должен был быть опорой во всем, ты обещал, что в горе и радости… А потом что? Ты думаешь так просто попросить помощи у человека, который тебя предал?

— Я не предавал, Юль.

— Неважно был между тобой и ней секс. Важно то, что по итогу ты остался там, а мне пришлось уйти. Я не хочу выяснять сейчас наши отношения, правда Не вижу в этом смысла. Я хочу, чтобы мой ребенок выздоровел, и я смогла вернуть в свою прежнюю комфортную жизнь.

— А как же я? Карина?

— Что ты, Саш?

— Ты хочешь снова уехать от нас?

Боже… Это абсурд.

— Мы развелись, помнишь, да?

— Помню, Юль. Я все помню. И еще я четко осознаю, какую ошибку все-таки совершили. Давай решать вопрос, нам же плохо друг без друга.

— Нет, Саш. Мне не плохо, мне было хорошо в Питере. Без тебя.

— Вот как…

Он хмыкает как-то неестественно, отходит на несколько шагов назад. Ему больно, я вижу это отчетливо по его выражению лица. Причинить ему боль — не было моей задачей. Я не мстительная натура.

Но может он хоть сейчас понимает, какого было мне… Тогда.

— Да и плевать, Юлька, — вдруг вскидывает глаза вверх, — Плевать, что не любишь больше и не хочешь ничего. Все равно продолжу долбиться в твои чертовы закрытые двери.

— Зачем?

— Потому что, когда человек совершает ошибку, он должен ее исправить. Пошли к дочери, она заждалась.

Он открывает дверь в палату и заходит первым. А я даю себе еще пару минут на передышку.

Глава 40

Саша

Наблюдаю как они беседуют, как Даша делится с ней практически всем. Юля слушает, и отвечает как живет без нее. Подперев рукой подбородок, я наблюдаю сейчас ту часть жизни, которую потерял. И эта пустота, о которой я и не подозревал, сейчас заполняется. Как недостающая деталь, как четвертая ножка для стула, чтобы он был устойчив и продолжал стоять.

Вот и мне сейчас нужна моя четвертая ножка, в моем случае, даже две.

Я молчу про тот шторм, что с каждым днем выносит меня куда-то за пределы собственного разума. Заставляет переосмыслить так много, и в то же время не дает изменить ничего.

Она уперлась стеной. И я её могу понять. Но и уверен, ей нужна моя правда. Безусловно мы не докажем сейчас ничего. Да и доказывать не нужно. Нужно просто взять и сорвать эту корочку с раны, что тупо имитирует ее заживление. А внутри ещё кровоточит.

Я вижу по её глазам. И если она считает, что я многое упускал из вида — это не так.

Вот и сейчас у нее трудности, а я хочу ей помочь. Прямую помощь она явно не примет, сказала прямым текстом. Но немного подсобить, я постараюсь и анонимно. Нужно только выяснить что случилось.

В момент, когда увидел её прижимающуюся лбом к стене, внутри что-то перевернулось. Вдруг вспомнил какой же она была…ранимой, нежной, моей маленькой девочкой.

Только было это будто в другой жизни. В этой сейчас это кажется недосягаемым.

— Па-а-а-п! — громкий возглас вырывает меня из собственных размышлений, и возвращаясь в реальность я вижу две пары глаз, уставившихся на меня.

Одни детские, будто в ожидании чего-то, с неким скрытым восторгом и просьбой. А вторые, Юлины, с долей что ли страха.

— Да, родная, — встаю с кресла, принимая расслабленный вид, а внутри все натянуто до предела.

— Я говорю, когда меня выпишут, сходим в тот парк аттракционов? Мы ведь сто лет не были! Карину возьмем, — энтузиазм в голосе младшей невольно заряжает и самого себя.

Раньще эти вылазки были нормой, несмотря на московские пробки и множество народа.

— Обязательно сходим, — улыбаюсь я, поглаживая по голове: — Если конечно мама не против, — перевожу взгляд на бывшую жену с немой просьбой подарить нам этот день вместе.

Она смотрит на Дашку, которая строит самую милейшую моську, а затем поднимает руки в воздух с короткой усмешкой.

— Сдаюсь, — смеется она.

И так сейчас правильно. Тепло. Так, черт возьми, спокойно.

Юля переводит взгляд на меня, очевидно читая в моих глазах эту бурю эмоций, и тихонько качает головой. Поджимаю губы, вновь увеличивая расстояние и даю дистанцию, которую она хочет.

Я не хочу принуждать и давить, я хочу лишь попробовать показать ей.

Что если человеку дается шанс исправить самую свою фатальную ошибку? А она заключается в том, что я поддался, перестал верить в свою жену, перестал верить в её любовь. Дал возможность другой женщине повлиять на разум вместо того, чтобы прислушаться к уставшему взгляду родных глаз. Искал изъяны, вместо того, чтобы просто спросить как она справляется…

Черт!

Зачесываю пятерней волосы назад, и осознаю, как много я не сделал, и в то же время как до хрена всего натворил.

— Мы заедем завтра, хорошо? — слышу как Юля ещё спрашивает нужно ли что-то Даше.

Только ответить она не успевает, потому что в палату заходит Карина.

— Привет, — здоровается, и меня немного настораживает ее вид.

Юля поворачивается и а теплотой приветствует дочь, на что та лишь скромно кивает. Хмурюсь мгновенно, пока Даша визжит от радости увидеть сестру и они обнимаются.

Ладно, узнаю позже в чем дело. По крайней мере, Карина явно дает понять, что у нее есть трудности, только оформить в слова даже мне, она то ли не хочет,