Гнев изгнанника (ЛП) - Джей Монти

Иди туда, где ты нужен, верно? Так какого черта Джуд здесь?

Это только вопрос времени, когда он приведет Окли к нам домой. Я чувствую это, ожидание кипит под моей кожей. Мелкие петарды в венах, которые грозят взорваться, как только он переступит порог моего дома.

Этот момент может стать днем, когда я окажусь в тюрьме. И я бы хотела, чтобы это была шутка.

Я дала себе обещание.

Что то, что произошло между мной и Окли, умрет вместе со мной. Не для того, чтобы защитить его или из-за какого-то странного чувства вины. Я сделала это ради своей семьи, потому что они никогда не переживут последствия моей правды.

И я сделала это. Я несла этот крест с улыбкой и буду нести его до конца своих дней, потому что моя семья того стоит.

Слова Джуда жесткие, они вырывают меня из моих мыслей.

— Твоя влюбленность в Окли не имеет ко мне никакого, блять, отношения. Я хочу, чтобы этот год закончился. Я не хотел ничего усложнять. Но нет, ты слишком упрямая.

— Что это, черт возьми, должно означать?

Его глаза прикованы к моим.

Мое сердце бьется в такт часам на стене. Он ничего не говорит. Просто смотрит, позволяя напряжению растягиваться между нами, как струна, готовая порваться. Тишина между нами кажется вечной, прежде чем он проходит мимо меня, стараясь ударить меня по плечу.

— Ты глухой, Синклер? Я задала тебе вопрос! — кричу я ему в спину, нахмурив брови.

Он не останавливается. Не оборачивается. Но я слышу его голос, пронзающий тишину библиотеки, как нож.

— Поздравляю, Фи. Ты привлекла мое внимание.

Его слова повисают в воздухе, пока его шаги не затихают вдали. Я знаю, что Джуд Синклер – это буря, и если я буду продолжать давить на него, он уничтожит все на своем пути.

Включая меня.

Он украл некоторые мои секреты, вырвал их из меня без моего разрешения. А теперь я хочу узнать его секреты. Я хочу увидеть, что скрывается под поверхностью. Хочу знать, что заставляет его действовать, что выводит его из себя.

И мне все равно, что мне придется сделать, чтобы это выяснить.

Глава 13

Одиночка

Джуд

7 сентября

Я вырос в тихом доме.

Тишина тянулась из одного его конца в другой, и я слышал каждый шаг, каждый скрип. По весу и ритму шагов я мог определить настроение отца, даже не видя его. Я знал, какие наркотики он принял, белый или коричневый он выпил ликер.

В этом доме все по-другому. Совсем по-другому.

Не только потолки болезненно белые, а простыни слишком мягкие, как в каком-то гребаном дорогом отеле, которому я бы поставил минус три звезды на Yelp7 за чрезмерные старания, но здесь еще и шумно.

Хаотично.

Смех раздается эхом в каждой комнате. Он кричит о любви из каждого угла.

Постоянно слышны тяжелые шаги, дети входят и выходят через парадную дверь. На ужин, перед уроками, посреди дня, просто так. Впервые в жизни я столкнулся с Норой Хоторн в два часа ночи, когда шел в туалет.

До того момента я никогда не придавал значения слухам о том, насколько ее энергетика интенсивная. Нора чертовски пугающая. Я действительно поверил ей, когда она сказала, что отрежет мне член, если я свяжусь с кем-нибудь из семьи Ван Доренов.

Мои мысли прерываются, когда дверь моей спальни с грохотом открывается. В комнату вваливается девушка, каблуки которой слишком высокие для количества выпитого ею алкоголя.

— Грешник? — пролепетала она, на мгновение растерявшись, а затем приподняла брови. — Ах, да! Ты же теперь новый приемный ребенок Ван Доренов? Как это вообще работает, типа после того как твой отец умер…

Стены практически дрожали от музыки, доносившейся с нижнего этажа и проникавшей через открытую дверь.

Я перевернул страницу учебника по социологии, лежащего у меня на коленях, и заскрежетал зубами.

— Убирайся.

— Прости. Больная тема. Друзья все время говорят, что я не умею держать язык за зубами, — бормочет она. — Ладно, на вечеринке становится скучно, а ты выглядишь так, будто тебе не помешает…

Я лениво перевожу на нее взгляд.

— Нет.

Ее брови хмурятся, и в ее выражении появляется намек на смущение.

— Ты серьезно?

— Серьезно.

Неважно, как сильно хорошие девочки из Спрингс любят трахаться с нами, отбросами, потому что это никогда не изменит их отношение к нам. Как будто мы мусор, грязь под их дизайнерскими туфлями.

Мой взгляд опускается на золотое колье Cartier, висящее чуть выше ее груди, а затем снова возвращается к ее глазам. Они красивого голубого оттенка, но меня никогда не впечатляла чужая красота.

Красота скучна, изысканна, химически обработана.

Мне нужен кто-то дикий, кто-то, в кого я смогу впиться зубами. Такая связь, которая кажется ядовитой, когда наполняет твои вены, но на самом деле это лучший кайф, который ты когда-либо испытаешь. Такой, от которого невозможно отказаться, даже если захотеть.

Любовь – единственный наркотик, который я когда-либо хотел почувствовать в своей крови. Я жаждал ее и она разбила мне сердце. Это суть человеческого существования. Вечно желать того, чего мы никогда не сможем заполучить.

— Мои подруги были правы. Ты такой коз… — она останавливается на полуслове, ее лицо озаряется, и она издает пронзительный визг. — О боже, это моя любимая песня!

И вот так она исчезает, выбегая из моей комнаты так же быстро, как и вошла. Это действительно впечатляет, учитывая, насколько высокие ее каблуки.

Я отбрасываю учебник с колен и в отчаянии провожу рукой по лицу. Никогда не думал, что скажу это, но я хочу, чтобы Рук и Сэйдж уже вернулись.

Они уехали несколько дней назад в какую-то долбаную командировку, а их дети решили свести меня с ума.

За исключением Андромеды. Она, наверное, единственная из Ван Доренов, которую я могу терпеть.

Она неразговорчивая.

По утрам мы тихо проходим мимо друг друга, только чтобы взять кофе. Единственные слова, которые она мне сказала, были вопрос, можно ли ей немного моего орехового сиропа. А поскольку она не прожигает меня взглядом, как ее брат, я согласился.

Если бы Рейн мог сжечь меня своим взглядом, я бы уже превратился в пепел.

Каждый раз, когда у этого придурка появляется возможность, он напоминает мне, как он недоволен тем, что я живу в его доме.

Мой ответ всегда один и тот же.

Так же как и я.

Я вылезаю из постели и надеваю джинсы, которые обтягивают мои бедра, забывая о футболке. Я буду сидеть всю ночь над этим проектом, а значит мне придется спуститься вниз, в этот зоопарк, чтобы взять из холодильника Red Bull.

Здесь музыка громче.

Она стучит в стенах, вибрирует в груди, как второе сердцебиение. Снизу доносятся голоса – смех, пьяные разговоры, редкие крики.

Я спускаюсь по лестнице, по две ступеньки за раз, игнорируя группы людей, разбросанных по лестнице, как будто они разбили здесь лагерь. Как только я поворачиваю за угол в главную комнату, меня ударяет запах алкоголя и марихуаны. Тела прижимаются друг к другу, раскачиваются, трутся, и это больше похоже на клуб, чем на гостиную.

Опустив голову, я пробираюсь через толпу наследников и переодетых бездельников, стараясь не обращать внимания на то, как некоторые люди сжимаются, когда я прохожу мимо, и их голоса меняются от высоких возбужденных криков к тихому шепоту.

Я проталкиваюсь через толпу, не отрывая глаз от кухни. Просто возьму то, что мне нужно. А затем вернусь в свою комнату. Все просто.

Просто ведь? Да.

Без отвлекающих факторов? Нет.

Колеблясь и сжимая в руке бутылку наполовину выпитой текилы, на мраморном столе стоит моя самая нелюбимая Ван Дорен.

Громкий свист пронзает мои уши, когда я прислоняюсь к дверному проему, спрятавшись за толпой людей, собравшихся в кухне, чтобы посмотреть на прослушивание Фи в «Coyote Ugly Saloon».