Гнев изгнанника (ЛП) - Джей Монти

— Я ни черта не делал! — кричит он, прижав красное лицо к машине.

— Вы уверены, что не хотите, чтобы я кому-нибудь позвонил?

Я сглатываю, ладони потеют, когда я снова смотрю на полицейского – офицера Филдса, судя по его бейджу.

Ярость наполняет мое тело, как наводнение, поглощает все мое существо, и я спрашиваю себя, видит ли это полицейский. Видит ли, что я не в порядке, что все должно было быть не так.

Понял ли, что я планировала убить кого-то сегодня ночью?

Что Окли не должен был выжить в этом пожаре, и запах его обугленной плоти должен был остаться на моей одежде? Я впиваюсь ногтями в мягкую кожу ладони, слезы щиплют глаза.

— Джуд! Скажи что-нибудь!

В отличие от своего друга, Джуд Синклер спокойно позволяет полицейскому вести его к машине. Я никогда не считала его послушным, но и буйным он никогда не был.

Он всегда как змея, свернувшаяся в траве и ждущая момента, чтобы напасть, точно как его дерьмовый отец.

Мои зубы скрежещут, готовые превратиться в пыль.

Уверена, они оба пришли в церковь Святого Гавриила, чтобы покурить и обсудить то, что со мной случилось. Окли, наверное, хвастался и отпускал какие-то извращенные шутки, над которыми смеялся Джуд.

Невольно подстегнутая лишь болезненной яростью, разрывающей мою грудь, я бросаю взгляд на пистолет на поясе офицера Филдса, обдумывая последствия, если я застрелю их обоих.

Они оба должны были умереть сегодня ночью.

Но я не могу сесть в тюрьму. Вот почему огонь был идеальным оружием – все бы подумали, что это страшный несчастный случай. Никто бы не заподозрил меня, хорошо воспитанную, одаренную в учебе Серафину Ван Дорен. Никогда.

Джуд не отрывал глаз от земли, не обращая внимания на бушующий за его спиной огонь и приближающуюся тюремную камеру. Как будто в этот момент единственное, что имело значение, – это влажная трава, растущая под его ногами.

Я качаю головой, отвечая на вопрос офицера Филдса.

— Мне никто не нужен.

Больше нет. Я никогда больше не буду ни в ком нуждаться. Я не могу ни в ком нуждаться.

Подул соленый ветер, и морской бриз коснулся моего носа, а сосны зашелестели. Он коснулся грязных светлых волос Джуда на лбу, и тогда он поднял глаза.

Наши взгляды на мгновение встретились поверх крыши полицейской машины. Это длилось всего секунду, но я увидела в его глазах, что он меня узнал. Этого было достаточно, чтобы он заметил меня и понял, что я здесь.

Хорошо.

Пусть он увидит меня и поймет, что сегодня ночью… ему повезло.

Надеюсь, эта ночь запустит домино, которое положит конец их дерьмовым жизням. Я хочу разрушить их во всех смыслах.

Возможно, тогда, и только тогда, они поймут хотя бы частично, насколько я разбита изнутри.

Глядя на пламя, охватившее церковь Святого Гавриила, я восхищаюсь силой огня. То, как он облизывает остроконечные арки и шпили, окрашивая ночное небо в ярко-оранжевый цвет, пожирая витражи, на которых когда-то были изображены все святое и доброе.

Пожарные мчатся тушить огонь, используя свое оборудование и защитную экипировку, чтобы защитить себя от сильного пламени.

Топлива. Кислорода. Жара.

Смертельная святая троица. Она молится не Богу прощения или справедливости, а Богу разрушения и хаоса. Она не знает пощады, только хаос. Это стихийная сила, питаемая кислородом и движимая неумолимым жаром.

Я хотела быть такой же.

Пламенем, пожаром, пеклом.

Хотела, чтобы люди боялись прикоснуться ко мне.

Глава 1

Лисица

Фи

25 июля

— Эй, я не могу снова сесть в тюрьму!

Слова Атласа Колдуэлла не достигают моих ушей. Я даже не думаю о том, что меня могут арестовать.

Однако он боится не наручников. Он боится оказаться в тюремной камере в ожидании, пока наши отцы внесут за нас выкуп и будут не менее разгневаны, что, честно говоря, я считаю скорее их проблемой, чем нашей.

Они уже должны были к этому привыкнуть.

Проблемы – это практически наше врожденное право.

Это привилегия бунтарей, переданная нам от предыдущего поколения. Хаос течет в наших венах. Это наша сущность.

— Заткнись и беги! — кричу я, и звук царапает мое горло.

Мой большой палец быстро нажимает на брелок гораздо больше раз, чем нужно, открывая машину. Мигающие фары и громкий писк желтого Camaro отражают мое паническое состояние.

С каждым шагом я сокращаю расстояние между собой и неминуемой гибелью, настолько сосредоточенная на том, чтобы не сломать лодыжку, мчась в ботинках на платформе, что готова притвориться, будто за мной не гонятся пять накачанных футболистов.

— Фи, клянусь богом, я убью тебя, если ты тронешь мою чертову машину! — кричит Текс за моей спиной, звуча скорее как подросток, нежели чем студент второго курса университета.

О, я сделаю даже больше, чем просто трону твою машину, придурок.

Вечеринка, с которой я убегаю, как летучая мышь из ада, все еще в разгаре в отсутствие ее хозяина, который пытается меня догнать. Музыка гремит на тихой улице, эхом раздаваясь по одинаковым домам. Я уверена, что жители этой улицы привыкли к выходным вечеринкам Текса Мэтьюса и вместо возмущений просто купили себе наушники с шумоподавлением.

Летний ночной воздух ложится как бальзам на мою липкую кожу, я бегу к припаркованному американскому внедорожнику, который совершенно не догадывается о хаосе, надвигающемся на него.

— Блять! — шиплю я, открывая дверь и ударяясь голенью, когда пытаюсь залезть на водительское сиденье. С синяком разберусь утром.

— Фи, в следующий раз трахни капитана шахматного клуба, — хрипит Энди, хлопая пассажирской дверью. — Или, я не знаю, буквально кого угодно, кто не является лучшим нападающим в штате Орегон.

— Я не планировала угонять его машину, пока он мне отлизывал, — возражаю я, дрожащими руками вставляя ключ в замок зажигания.

Хотя я и ненавижу эту марку автомобилей, но звук двигателя заставляет мое сердце биться чаще, а мощный гул вибрирует в костях.

Дверь практически отрывается от машины, прежде чем Атлас с его ростом в сто восемьдесят пять сантиметров заваливается на заднее сиденье, от чего автомобиль начинает трястись.

— Гони, гони, гони… — бормочет он, его ноги все еще свисают за дверью, когда я переключаю передачу.

Мои вишневые волосы развеваются через окно, когда я опускаю стекло, и на моих губах расцветает улыбка, когда я смотрю на своего бывшего… бывшего парня? Нет, это слишком большая честь для него. Он был всего лишь трехдневной интрижкой, которая быстро переросла в ошибку.

Ни один секс в мире не стоит того, чтобы терпеть такое огромное эго и неспособность понимать намеки. Если бы я хотела переспать с капитаном лакросс-команды, я бы просто сделала это.

Он знал, как обстоят дела. В Пондероза Спрингс все знают о моей репутации. Я не вступаю в отношения. Я получила прозвище «лисица» не за свою миловидность.

Понимаете, у меня есть некоторый аппетит к мужским сердцам. Выжить в моем хаосе просто невозможно.

Мне нравятся неправильные решения. Быстрые машины. И секс.

Все, что лишает меня чувств.

Текс несется с холма, а его дружки гонятся за ним по пятам.

— Фи! — кричит он, его темные волосы сливаются с ночным небом. — Не смей…

Парни такие идиоты. Потому что знаете, что мне хочется сделать в такой ситуации?

Рискнуть.

— Поцелуй меня в задницу, ублюдок, — кричу я радостно, отъезжая от обочины, высунув руку из окна и высоко подняв средний палец. Все это время Атлас барахтается на заднем сиденье, пытаясь закрыть заднюю дверь, чтобы не выпасть.

Визг шин заглушает пустые угрозы Текса, когда я открываю дроссельную заслонку, и весь воздух всасывается в двигатель, когда я нажимаю на педаль газа до упора. Этот мудак может угрожать мне сколько угодно. Мы оба знаем, что он не тронет меня.