Тетушка против - Тата Алатова
И, поскольку она так и глазела на него, не в состоянии двинуться с места, Рауль раздраженно буркнул:
— Что? Приличный костюм оставил вас совершенно равнодушной, а теперь вы вдруг впечатлились?
— Очень, — признала она. — Никогда еще вы не впечатляли меня так сильно!
И это было истинной правдой. Капризный модник, готовый в погоне за куртуазностью почти на все, добровольно сменил парчу и бархат на поношенные тряпки… Неведомая сила бросила Маргарет вперед, ее рука сама по себе ухватила Рауля за лацканы кафтана и увлекла глубже в тень каштана. Там, между чужим забором и мшистым стволом дерева, она поцеловала его — часто и много, гладко выбритый подбородок, губы, скулы, лоб.
— Боже мой, — Рауль, моментально увлекшись, тут же обвил ее талию обеими руками. — Вы бы сразу сказали, что вас так будоражит дешевое тряпье!
— Вы, — ответила она горячо, — меня будоражите вы.
***
Она предполагала, что Манон вернулась в резиденцию герцога Лафона, как только их с братом выставили от Флери, но Маргарет не хватило времени в этом убедиться. Поэтому она решила положиться на удачу, тем более что Рауль так своевременно выдернул ее из особняка на Закатной улице и спас от навязчивости Соланж.
Ей всегда нравился огромный фонтан с дельфинами, украшавший площадь, возле которого спасались от зноя все скучающие кумушки, без устали разнося сплетни.
Но соваться туда вместе с Раулем, который одновременно выглядел пародией как на графа, так и на простолюдина, представлялось решительно невозможным. Да и Манон, несмотря на ее неуместное высокомерие, вряд ли пользовалась парадным входом, а сновала, как и все остальные, через боковой тупичок для прислуги.
Поэтому Маргарет решительно прошла мимо фонтана, свернула в узкий закоулок с хозяйственными постройками: низкими сараями с рассохшимися дверями да навесами для телег и пустых бочек. Из приоткрытых дверей конюшен пахло кисловатой смесью конского навоза и влажной соломы.
Втянув Рауля в глубокую тень низкой аркады зернохранилища, Маргарет положила руку ему на грудь, призывая к неподвижности. Он обреченно глянул на почерневший камень стены с пятнами сырости и ржавыми кольцами для привязи лошадей, поморщился с искренним страданием, бледнея от общей неприглядности запахов и видов.
— Ближе, Пруденс, — прикрывая глаза, потребовал он, — мне надо чувствовать вас, чтобы пережить этот душераздирающий опыт.
Посмеиваясь, она послушно придвинулась спиной к его груди, стараясь прижиматься не слишком сильно, чтобы ненароком не вжать его в грязный камень. Рауль немедленно обнял ее, уткнулся носом в ее макушку, да так и замер.
Слуги герцога сновали туда-сюда без устали. Вот прошла девица с зеленью, приехал и уехал поставщик вина, пробежал мальчишка-посыльный и наконец выплыла сама Манон, держа в руках плетеную корзину, прикрытую тканью, из-под которой выглядывали алхимические кристаллы.
— На подзарядку в лавку Диро, она тут ближайшая, — шепнула Маргарет. — Вперед, ваша светлость.
Выждав несколько минут, они выбрались из тупичка — мерзавка остановилась возле фонтана, болтая с горничными из других домов. Ну ничего, недолго ей осталось трепать языком!
Манон даже не повернула головы, увлеченная своим рассказом — долетели слова «злобная» и «фурия», — когда Маргарет с Раулем неторопливо, под ручку, проплыли мимо, вышли на улочку Старых камней, где раскинулись дорогие лавки с нарядно оформленными витринами. Это был престижный квартал, куда приходили за покупками только те, кому денег девать было некуда. Сама Маргарет бывала здесь редко, только если Пеппа настаивала на гребнях из черепахового панциря, веерах из слоновой кости или пуговицах из золоченной бронзы, а уж кристаллы и вовсе предпочитала заряжать в западной части города, где алхимики сохранили остатки совести.
— Что теперь? — спросил Рауль. — Только не говорите мне, что и правда собираетесь поколотить девицу.
— Я не из тех женщин, кто опускается до рукоприкладства, — оскорбилась Маргарет, достала из кармана изящную пудреницу, купленную у пройдохи с бегающими глазами и заполненную специальным порошком от матушки Люсиль. Выглянула из-за угла, убедилась, что Манон уже прощается с собеседницами, и аккуратно положила безделушку на булыжную мостовую. Осмотрелась и решительно направилась к ближайшей скамейке, которую заботливый хозяин магазинчика шелков выставил у своей двери, давая покупателям местечко для отдыха под широким навесом.
— Если вдруг выйдет приказчик и попытается прогнать вас, — наставительно сказала она Раулю, торопливо шаркающему слишком большими для него сапогами, — скажите, что вы мой носильщик.
— Я? — поразился он.
— Выглядите вы… кхм… не слишком презентабельно для здешних мест.
— В жизни не думал, что услышу такое! Пруденс, что вы со мной творите, это же уму непостижимо.
Она улыбнулась ему, усаживаясь и с удовлетворением отмечая, какой прекрасный отсюда обзор. Рауль подумал, гордо расправил плечи и встал за ее спиной с видом почтительного слуги.
Манон появилась медленно, первым делом остановилась у сверкающей витрины ювелира, ее лицо стало мечтательным. Поглазев на эту роскошь, она сделала еще один шаг вперед, увидела пудреницу, замерла, а потом быстро и воровато подняла ее, тут же открыла, движимая жадностью и любопытством. Маргарет знала, что мерзавкиному взору открылся притягательный перламутр ароматного порошка. Манон бездумно поднесла находку к носу, желая понять, чем именно она наполнена, вдохнула, а потом подпрыгнула, услышав голос галантерейщика:
— Эй, девушка. Вы же из дома его сиятельства? Не заберете партию платков, которую заказывал ваш хозяин?
Торопливо захлопнув пудреницу, Манон сунула ее в корзину и повернулась к галантерейщику, чтобы ответить ему. Открыла рот — и оттуда не вылетело и звука. Она снова попыталась что-то сказать, но не смогла этого сделать.
По ее лицу разливался ужас, она уронила корзину — кристаллы рассыпались по мостовой, — обхватила горло руками, не понимая, что происходит.
Маргарет довольно засмеялась, больше и не думая скрываться. Девица дернулась, оглянулась на этот смех — и новый ужас, на этот раз понимания, исказил ее хорошенькую мордашку. Рот открылся в беззвучном крике, тело сотряслось от отчаянных, но неслышимых рыданий, галантерейщик бестолково захлопотал вокруг, не зная, как помочь.
— Доктора? Успокоительных капель? Платок? — суетливо вопрошал он, еще не догадываясь, что не получит внятного ответа.
Маргарет спокойно поднялась, сделала знак Раулю следовать за ней и неспешно направилась дальше вдоль лавок, после следующего поворота дорога вела к Закатной улице.
— Вы лишили ее способности говорить? — спросил он угрюмо. — Не слишком ли это жестоко?
— Способности молоть чушь, — отрезала она, крайне довольная собой. — Не тревожьтесь так уж сильно, через три месяца это пройдет. Надеюсь, она как следует выучит урок: прежде чем чернить кому-нибудь доброе имя, следует подумать о последствиях.
— Порой я вас действительно боюсь, — задумчиво проговорил он.
— Пожалуй, к поверенному нам лучше поехать завтра, — примирительно заметила
