Тайна крови - Анастасия Алексеевна Смирнова

Он тяжело опустился в кресло напротив Эрдана, и с него будто сняли тяжеленные доспехи.

— Так что хватит уже стоять там как истукан. Присядь. И расскажи мне всё с самого начала. Без этих ректорских уверток. По-простому. Как раньше. И для начала объясни, что мы будем делать со всей этой… этой брачной канителью.

Эрдан медленно, почти нерешительно, опустился в кресло за своим массивным столом. Барьер между ректором и гостем рухнул, оставив лишь двух уставших мужчин, связанных годами дружбы и новой, невероятно сложной ситуацией.

— С самого начала, — Эрдан провел рукой по лицу, и в этом жесте была непривычная уязвимость. — Хорошо. Ты помнишь её мать? Её силу?

Мистер Тарон мрачно кивнул, взгляд его на мгновение стал отрешенным. — Помню. Она была… ураганом в облике человека. Именно поэтому я боялся за Селестину. Боялся, что это наследие проснётся.

— Оно не просто проснулось, Тар. Оно выжгло бы её. То, что произошло в ту ночь, было не просто пробуждением дара. Это был разлом. Сквозь неё хлынула бы сырой магия иного плана, та, что не предназначена для смертного тела. Сны… они были не просто снами. Это были предупреждения. Крики её же души о помощи. Я почувствовал их за мили. И я понял, что счет идет на часы.

— И этот брак? Этот… ритуал? — Тарон со скепсисом покачал головой, но уже без прежней ярости.

— Единственный якорь, который я смог найти, — Эрдан откинулся на спинку кресла, глядя в потолок, словто вспоминая сложные схемы ритуалов. — Её душа была готова развоплотиться. Мне нужно было что-то прочное, неразрывное, чтобы привязать её к этому миру, дать ей точку опоры. Что может быть прочнее магического обета, скрепленного кровью и клятвой? Брачный контракт… он идеально подошёл. Он создал канал. Не между мужем и женой, — он с силой ткнул пальцем в стол, — а между наставником и ученицей. Между источником силы и тем, кто тонет. Я стал её якорем. До сих пор им и являюсь.

Отец молча переваривал услышанное. Гнев сменился глубокой, философской досадой.

— Значит, этот «брак»… он фиктивный? Юридически и магически — да, но по сути?

— По сути, — Эрдан твёрдо посмотрел на него, — это самая сложная и самая важная учебная программа в моей карьере ректора. Её цель — не создание семьи, а спасение жизни и обуздание силы. Когда она научится полностью контролировать свой дар, когда её душа окрепнет… магическая необходимость в этой связи отпадёт. Контракт можно будет расторгнуть.

— А что насчет света? Аристократические круги, двор… — Тарон с горькой усмешкой махнул рукой. — Они уже шепчутся. «Тарон продал дочь могущественному ректору для укрепления союза». Или «Эрдан воспользовался моментом и взял силой наследницу древнего рода». Сплетни будут крутиться годами.

— Пусть крутятся, — отрезал Эрдан. В его голосе снова зазвучали стальные нотки ректора. — Жизнь Селестины важнее сплетен. А что касается политики… — он хитро прищурился, и в его взгляде мелькнул проблеск старого друга, с которым они вместе попадали в неприятности. — …разве не ты всегда говорил, что любой кризис — это возможность? Формально наши дома теперь связаны. Давай использовать это. Сделаем вид, что это был дальновидный политический ход, скреплённый личной привязанностью. Это выбьет почву из-под ног у тех, кто ждал нашего соперничества.

Мистер Тарон сначала удивленно поднял бровь, а затем негромко хмыкнул, и в уголках его глаз обозначились морщинки — следы улыбки.

— Боже, ты всегда умел находить самые безумные выходы из самых безнадёжных ситуаций. Помнишь, как мы с тобой в Академии подменили ингредиенты для зелья старику Хелдриму?

— И он три дня ходил с радужными волосами и чихал конфетти, — Эрдан не сдержал слабую улыбку. — Это было проще, чем то, что ты предлагаешь сейчас.

— Но ненамного, — Тарон стал серьезным. — Хорошо. Допустим. Мы играем в эту игру. Для её блага. Но, Эрдан, — его голос стал тихим и твёрдым, — одно дело — политическая игра. И совсем другое — её сердце. Она не пешка на нашей шахматной доске. Она — моя дочь. И я вижу, как она на тебя смотрит.

Эрдан замер. Его уверенность вдруг исчезла. Он отвел взгляд.

— Я… знаю. И это самая сложная часть уравнения. Я её наставник. Её якорь. И… формально её муж. Но я дал тебе слово, Тар. Как друг. Как только кризис минет, я найду способ освободить её от этих уз. Всех уз. Она будет свободна выбирать свою судьбу.

Мистер Тарон долго смотрел на него, словто ища в его глазах подтверждение.

— Смотри у меня, — наконец произнес он без угрозы, с скорее с усталой преданностью. — А теперь… — он тяжело поднялся, — …кажется, нам стоит вернуться к ней. И, пожалуй, стоит сделать вид, что я всё ещё немного зол на тебя. Для приличия.

Эрдан тоже встал, и на его лице впервые за весь день появилось подобие облегчения.

— Считай, что я уже чувствую на себе твой отеческий гнев. И… спасибо. За то, что выслушал.

— Не за что, — буркнул Тарон, уже направляясь к двери. — Просто в следующий раз, прежде чем жениться на моей дочери, хотя бы пришли мне совду. Старый друг.

Они вышли в коридор — два заговорщика, связанные общим секретом и старой дружбой, готовые лицо мир с новой, пусть и временной, реальностью.

Глава 25. Цена спасения: Любовь и иллюзия

СЕЛЕСТИНА.

Дверь закрылась за спиной отца, и в покоях воцарилась тишина, внезапно показавшаяся мне оглушительной. Я стояла, прислонившись к косяку, и не могла пошевелиться, пытаясь осмыслить только что услышанное.

Они помирились. Ярость отца угасла, сменившись на усталое принятие. И это должно было бы наполнить меня облегчением. Но вместо этого внутри поселилась странная, холодная тяжесть.

«…магическая необходимость в этой связи отпадёт. Контракт можно будет расторгнуть».

Слова Эрдана эхом отдавались в моих висках. Они