Тайна крови - Анастасия Алексеевна Смирнова

— Нет, — тихо сказал он, и его голос потерял привычную твердость. — Это... это было всерьез. По всем законам и договорам. Юридически, магически... ты действительно моя невеста. Более того, моя жена. Договор заключения брака была частью ритуала. Без этого... формального, публичного объявления наших душ и судеб едиными... печать не сработала бы так, как нужно. Это создавало необходимую связь.

Он провел рукой по лицу, и впервые за все время наших тренировок я увидела на его лице не маску учителя или безумного стратега, а просто усталого мужчину, осознавшего последствия собственных сложных планов.

— Черт, — выдохнул он вдруг, и его глаза расширились. — Я совсем забыл. По условиям того договора... твой отец... он должен навестить нас. Чтобы убедиться в... благополучии новобрачной. Он должен был прибыть... — Эрдан задумался, быстро вычислительный в уме, — ...через несколько дней. После того как все уляжется.

Мы смотрели друг на друга в гробовой тишине. Я — пытаясь осознать, что я, сама того не зная, уже несколько недель как замужем за этим человеком. Он — осознавая, что его гениальный, многоходовый план вот-вот столкнется с очень земной и очень неудобной реальностью в лице разгневанного отца драконицы, которую он похитил, подверг пыткам и... женился на ней.

На его губах дрогнула какая-то странная, смущенная улыбка.

— Кажется, — произнес он медленно, — нам предстоит сыграть еще один спектакль. Для совсем другой аудитории.

Глава 24. Брачный контракт и спасение: Неожиданный союз

Мгновение мы просто молча смотрели друг на друга, а затем по моим губам поползла улыбка — первая по-настоящему лёгкая улыбка за все это время. Давящий груз тренировок, воспоминаний о боли и страхе вдруг сменился абсурдностью ситуации.

— Ну что ж, гениальный стратег, — сказала я, и в моём голосе зазвучали несвойственные мне насмешливые нотки. — Интересно, как ты это объяснишь моему отцу? Тому самому, кто, если я правильно помню, был категорически против любого общения с тобой, не то что брака. Ты же его любимое копьё чуть не сломал на последних переговорах.

Эрдан издал короткий, хриплый звук, не то вздох, не то сдавленный смешок. Он отвёл взгляд, разглядывая узоры на каменной стене так, будто искал среди них готовый ответ.

— Я… полагался на силу традиционного брачного контракта и незыблемость магических клятв, — произнёс он с напускной серьёзностью, но я уловила лёгкую дрожь в его голосе. — В нём семьдесят три пункта, большинство из которых написаны на мёртвом языке. Он физически не сможет оспорить его, не объявив войну сразу трём советам магов.

— О, значит, ты просто покажешь ему толстенный свиток? — я притворно восхитилась, подпирая подбородок рукой. — «Здравствуйте, господин отец моей невесты, вот параграф о праве мужа запирать свою супругу в подземелье для её же блага. Распишитесь, пожалуйста, в получении». Уверена, он будет в восторге. Особенно от той части, где ты чуть не спалил мне кожу до костей.

Эрдан наконец повернулся ко мне, и в уголках его глаз заплясали чёртики. Та самая тень безумия, но на этот раз — весёлого.

— Я мог бы сказать, что это… особая техника ухода за кожей, — парировал он с невозмутимым видом. — Омолаживающая. Очень популярна в южных королевствах. Дорогое удовольствие.

Мы снова замолчали, и тишину нарушил мой сдавленный смех, а за ним — его низкое, сдержанное chuckle. Абсурдность ситуации разрядила напряжение, витавшее между нами с самого утра.

— Ладно, — выдохнула я, вытирая выступающую слезу. — Ладно, гениальный план «предстань перед разгневанным отцом с брачным контрактом» я отвергаю. У тебя есть вариант получше?

Эрдан вздохнул, но уже без прежней тяжести.

— Вариант есть, — сказал он. — Но для него тебе придётся научиться не только контролировать свою силу, но и… притворяться. Всего несколько дней. Сыграть роль счастливой новобрачной, которая совершенно добровольно остаётся со своим могущественным мужем.

Он произнёс это с лёгкой иронией, но в его глазах читалась полная серьёзность. Это был очередной спектакль. Но на этот раз — для нас обоих.

— Ладно, — согласилась я. — Но если он приедет с армией… объяснять будешь ты.

— Договорились, — кивнул Эрдан, и в его взгляде мелькнула тень привычной уверенности. — А теперь сфокусируйся. Твоему отцу вряд ли понравится, если его новоиспечённый зять будет всё время уворачиваться от случайных всплесков силы его дочери.

На следующий день в академии царила неестественная, натянутая тишина. Даже самые рассеянные ученики чувствовали грозовое напряжение, витавшее в отполированных до блеска каменных коридорах.

Меня, облаченную в простое, но дорогое платье из синего шелка (очевидно, спешно подобранное Эрданом для этого визита), проводили в его личные покои, а не в тренировочный зал. Я сидела у камина, сжимая в холодных ладонях чашку с не тронутый ароматным чаем, и пыталась не думать о том, что происходит в кабинете ректора этажом ниже.

Кабинет ректора академии «Пылающей Розы» был воплощением могущества и дисциплины. Громадный дубовый стол, заваленный свитками и артефактами, витражи, изображающие великие магические битвы, и повсюду — следы неумолимой воли его хозяина.

Эрдан стоял у окна, спиной к двери, наблюдая, как отряды его магов-стражников синхронно сменяют караулы во дворе. Он был облачен не в привычный тренировочный дублет, а в строгие ректорские мантии из черного бархата, отороченные серебряными рунами. На его пальце — тяжелая печать с гербом академии.

Дверь открылась без стука.

Мой отец вошел так, будто намеревался захватить кабинет силой. Он был высок и строен, с седеющими висками и острым, как клинок, взглядом ледяных голубых глаз, которые я унаследовала. Его одежда — практичный камзол из темно-синего сукна, лишенный излишней вычурности, но безупречно сшитый. Он не был магом, но его воля и авторитет были ощутимы, как физическое давление.

— Ректор Эрдан, — его голос прозвучал тихо, но отточенно, без единой ноты приветствия.

Эрдан медленно обернулся. Его лицо было бесстрастной маской учтивого хозяина и руководителя.

— Мистер Тарон. Рад приветствовать вас в стенах моей академии. Прошу, присаживайтесь.

— Я предпочитаю стоять, — отрезал отец, его взгляд скользнул по печати на пальце Эрдана, по свиткам на столе, оценивая, вычисляя. — И я приехал не для обмена любезностями. Где моя дочь?

— Селестина