Развод. Дракон, мы (не) твои - Натали Эмбер
— Болит? — спрашиваю, глядя, как малыш потирает руку с проступающими на ней чешуйками.
Первое превращение всегда самое трудное. Я знаю, каково это. Помню, как кости ломались и срастались заново, как кожа горела, превращаясь в чешую.
— Я не хотел, — его голос дрожит, — Всё случилось так быстро…
— Это пройдёт, — говорю, осторожно протягивая руку. — Я помогу тебе.
— Правда? — он смотрит на мою ладонь, потом — в глаза.
— Да, — киваю, — Нам пора возвращаться. Держись крепче.
Осторожно поднимаю его. Он не сопротивляется, только прижимается ко мне.
Превращение проходит быстрее обычного. Тело само спешит обернуться драконом, чтобы защитить драгоценный груз. Крылья расправляются с привычным хрустом, чешуя покрывает кожу. Конор не кричит — только тихо ахает, когда мы отрываемся от земли.
Он прижимается к моей шее, его дыхание частое, тёплое.
— Это так... круто! — слышу его шёпот. И не могу сдержать горделивого рычания. Мой сын. Летит на спине у дракона, как и должно быть.
40
Мия
Тишина в кабинете становится невыносимой. Где-то за дверью раздаются голоса, но здесь сейчас только ожидание.
И страх.
Страх потерять всё, что у меня осталось.
Внезапный шум со двора разрывает тягостное молчание. Скрип телеги, топот копыт, чьи-то испуганные крики:
— Дракон! Дракон вернулся!
Сердце замирает, а потом начинает биться так сильно, что, кажется, вот-вот выскочит из груди.
Вернулись! Они вернулись!
Резко вскакиваю со стула. Ноги сами несут меня к двери.
— Леди Стоун, — зовёт Вейнар, но я уже выбегаю в коридор.
За спиной громко хлопает дверь. В коридоре суетятся люди, но мне совсем не до них. В памяти внезапно всплывают слова Катрины о том, что только Рейнольду под силу вытащить малыша из лап тёмных тварей.
Он так смотрел на меня, когда узнал правду. Я никогда не забуду этот взгляд…
Но почему люди во дворе кричали только о драконе?
Неужели Рейнольд вернулся один?
На миг замираю возле главного входа. Рука тянется к дверной ручке. Что бы ни случилось, я должна быть сильной, — с этими мыслями распахиваю дверь.
Во дворе, освещённый дрожащим светом факелов, стоит Рейнольд в человеческом облике. Его чёрные волосы растрёпаны. На лице заметны следы копоти и усталости. Но самое главное то, что в руках он держит Конора и крепко прижимает его к себе.
Мой малыш. Моё солнышко. Моё всё.
— Конор! — голос звучит надрывно.
Бросаюсь к нему, забыв обо всём на свете. О том, что Рейнольд разбил мне сердце, о разводе, о нашем прошлом, которое приходит ко мне во снах. Сейчас существует лишь этот момент — его сильные руки, осторожно передающие мне моё сокровище.
— Мама! — Конор поворачивает голову на мой голос.
Его бледное личико вдруг озаряется самой прекрасной улыбкой на свете.
Забираю малыша из рук Рейнольда. Прижимаю его к себе, украдкой вытирая слёзы. Маленькие ручки Конора крепко обнимают меня в ответ.
— Солнышко моё, ты цел? — шепчу, осматривая его, — Как ты себя чувствуешь?
— Мамочка, всё хорошо! — Конор сияет, переполненный впечатлениями.
Его глазки блестят, как две маленькие звёздочки. А у меня руки дрожат, когда я проверяю его лицо, ноги, шею.
— О, богиня! Ты ранен! — замечаю царапины на руках, — Как же так получилось?
— Я стал настоящим драконом! А потом, — он оборачивается к Рейнольду, — Папа меня нашёл!
Папа…
Время словно останавливается. Я замираю с широко распахнутыми глазами. Воздух вокруг становится густым, а в ушах слышно только биение моего сердца.
Медленно поднимаю взгляд на Рейнольда. Он стоит в двух шагах, золотисто-карие глаза смотрят на нас с невыразимой смесью эмоций. Вены на руках заметно напряжены, будто бы он сдерживается, чтобы не обнять нас.
Конор, не замечая напряжения между нами, радостно продолжает:
— Папа — большой и сильный дракон! И летает так быстро! Когда появились чудовища, он всех победил! Прямо как в сказке, мама.
Его голосок звенит от восторга, но я уже не разбираю слова. Потому что Рейнольд делает шаг в нашу сторону.
— Мия, — произносит он моё имя, и в этом одном слове столько всего, что у меня перехватывает дыхание. В нём и вопрос, и упрёк, и что-то такое, от чего ноги становятся ватными.
Конор смотрит на нас по очереди, его взгляд такой... ожидающий. Такой полный детской надежды, что мне становится стыдно.
Рейнольд спас его. Рисковал собой. Бросился в самую гущу тьмы, откуда многие не возвращались. А я... я даже не знаю, как себя вести в его присутствии.
Как смотреть в эти глаза, которые столько раз снились мне по ночам?
— Спасибо, — выдыхаю, отводя взгляд. Рассматриваю свои руки, обнимающие Конора, его царапины, следы первого превращения, — Если бы не ты…
В горле стоит ком, поэтому я замолкаю.
— Я обещал, — Рейнольд чуть склоняет голову. В его движениях — прежняя грация, та самая, что всегда завораживала меня.
Несколько секунд мы просто смотрим друг на друга. Конор ёрзает у меня на руках, явно ожидая чего-то большего — объятий, слов, которые исполнят его мечту о полной семье.
— Мама, папа... — начинает он, но я быстро перебиваю, боясь, что он скажет что-то, к чему я ещё не готова:
— Тебе нужно отдохнуть, малыш. Ты пережил большое приключение сегодня, — мой голос звучит неестественно бодро.
— Но...
— Мама права, — неожиданно поддерживает Рейнольд. Его голос звучит мягко, но в нём слышится стальная нотка, которую Конор, кажется, сразу распознаёт. — Тебе нужно набираться сил. Драконы обычно отдыхают после первого превращения.
Малыш надувает щёки, явно недовольный, но не смеет спорить с отцом. Его маленькое личико выражает такую бурю эмоций — разочарование, усталость, остатки страха — что мне хочется снова прижать его к себе и никогда не отпускать.
— Спасибо ещё раз, — бросаю через плечо, уже поворачиваясь к коридору.
Хочется поскорее отойти на безопасное расстояние от этого дракона, который снова ворвался в нашу жизнь.
— Мия, — голос Рейнольда заставляет меня остановиться.
— Да? — медленно оборачиваюсь, не глядя ему в глаза.
— Мы... нам нужно поговорить, — в его тоне нет требования, только просьба. Но от этого только хуже.
Понимаю, что Рейнольд всё решил. Теперь он точно заберёт Конора. Вот для чего нужен наш разговор.
— Позже, —
