Пекарня «уютный очаг» и её тихие чудеса - Дарья Кун

Ледяная ярость вспыхнула в груди Элли. Они угрожали старушке! Беззащитной, доброй старушке, которая только и делала, что поливала цветы и болтала с соседками!

– Что вы им сказали? – спросила она, стараясь говорить спокойно.

– Что я ничего не знаю! – всплеснула руками миссис Клэр. – Правда же! Я и впрямь ничего не знаю! Ну, кроме того, что ты у нас лучшая пекарша, и что… – она понизила голос, – что иногда у тебя на чердаке что-то шуршит. Мыши, возможно. Я им так и сказала – мыши! Но они не поверили. Смотрели на меня такими глазами… пустыми, стеклянными. Словно я уже мёртвая. – Она расплакалась, тихо, по-старушечьи.

Элли обняла её, гладя по костлявой спине.

– Всё хорошо, миссис Клэр. Всё хорошо. Вы ничего не знаете. Так и есть. И ваша спина будет в порядке. Я… я дам вам особенный пряник. От боли.

Она усадила старушку, налила ей чаю с успокоительными травами Мэйбл и дала свежий имбирный пряник, в который вложила всё своё умение и желание защитить. Миссис Клэр понемногу успокоилась, но страх в её глазах не исчез.

Вслед за ней в пекарню влетел, запыхавшись, рыбак Эдгар. Его обычно добродушное лицо было искажено гневом.

– Элли, ты не поверишь! Эти стервятники! Угрожали моему мальчишке! Маленькому Тому! Поймали его по дороге из школы, стали расспрашивать про тебя, про то, не видел ли он кого чужого возле пекарни! Сказали, что если он им всё расскажет, то дадут монетку. А если будет молчать… то ночью за ним придут водяные из реки и утащат на дно! – Он сжал кулаки. – Ребёнок всю ночь не спал, ревел! Я их! Да я им…!

Он был так взбешён, что не мог говорить. Элли с ужасом слушала его. Они добрались до детей. Перешли все границы.

– Успокойтесь, Эдгар, – сказала она, хотя сама дрожала от ярости и страха. – Том в безопасности. Водяных не существует.

– Для него существуют! – кричал рыбак. – Он же ребёнок! Они запугали его до полусмерти!

В тот же день стало известно, что серые плащи посетили трактир «Серебряный кот» и намекнули хозяину, что его лицензия на продажу эля может неожиданно «потеряться», если он не будет более сговорчивым. Они заходили к портнихе и спрашивали, не шила ли она одежду для незнакомого мальчика. Они останавливали на улице торговцев, обещая «крышу» и защиту от мнимых проверок в обмен на информацию.

Серые плащи не применяли силу открыто. Они травили город, как ядом. Сеяли подозрения, страх, раздор. Они пытались изолировать Элли, сделать так, чтобы город отвернулся от неё из страха за себя и своих близких.

К вечеру в пекарне стало пустынно. Постоянные посетители, обычно заходившие поболтать и купить свежего хлеба, сегодня обходили её стороной. Лишь самые смелые или самые преданные заскакивали на секунду, быстро покупали что-нибудь и убегали, избегая встречи с её взглядом.

Элли стояла за прилавком и чувствовала, как стены её любимой пекарни, всегда бывшие защитой, начинают смыкаться вокруг нее, превращаясь в клетку. Страх стал словно осязаемым, его можно было почти пощупать руками.

И тогда появился он. Капитан городской стражи, Маркус. Он вошел не как обычно – громко, с шутками и дружескими замечаниями, а тихо, почти неслышно. Его обычно добродушное лицо было серьёзным и озабоченным. На нём была полная форма, что было редкостью в мирное время.

– Элли, – кивнул он, сняв шлем и положив его на прилавок. – Поговорить есть минутка?

– Конечно, капитан, – сказала она, чувствуя, как у неё холодеет внутри. – Чай предложить?

– Не стоит, – он отказался жестом. Помолчал, выбирая слова. – В городе… стало неспокойно. Ты, наверное, сама заметила.

– Я заметила, – тихо подтвердила Элли.

– Эти… гости, – он мотнул головой в сторону окна, – они проявляют активность. Обращаются к людям. С вопросами. С… предложениями. – Он посмотрел на неё прямым, честным взглядом. – Они спрашивают про тебя, Элли. И про твой дом.

Элли ничего не сказала, просто ждала, сжимая руки под прилавком.

– Они пришли и ко мне, – признался Маркус. – Официально. Предъявили бумаги за печатью Совета Пяти Городов. У них есть полномочия. Они ищут опасного преступника. Колдуна, который может навредить многим. – Он тяжело вздохнул. – Они говорят, что у них есть основания полагать, что он скрывается здесь, в Веридиане. И что кто-то… его укрывает.

Тишина в пекарне стала густой, как сливки.

– И что ты им сказал? – спросила Элли.

– Я сказал, что Веридиан – мирный город, – ответил Маркус. – И что мы сами разберемся со своими проблемами. Но они… они настаивают. Говорят, что если преступник не будет найден, это будет расценено как потворство и приведёт к… последствиям. Для всего города. – Он провёл рукой по лицу, и Элли увидела, как он устал. – Они требуют, чтобы я провёл обыски. Начиная с… с самых подходящих мест.

Их взгляды встретились. Он не назвал её пекарню, но это висело в воздухе между ними.

– И ты… ты собираешься это сделать? – спросила Элли, и голос её едва не подвёл.

Маркус помолчал, глядя на свои руки, натруженные и честные.

– Я давал присягу защищать этот город, Элли. Всех его жителей. – Он поднял на неё глаза, и в них была неподдельная мука. – Но я также знаю тебя. И твою бабушку. И я знаю, что ты не стала бы укрывать того, кто представляет настоящую опасность для других. – Он понизил голос. – Но эти люди… их бумаги настоящие. Их власть реальна. Если я откажусь, они могут прислать своих людей. Своих стражников. И тогда… тогда будет хуже. Для всех.

Он оказался перед невозможным выбором. Между долгом и справедливостью. Между присягой и дружбой.

– Что ты хочешь от меня, Маркус? – спросила Элли прямо.

– Я хочу правды, – сказал он просто. – Глаза в глаза. Есть ли у тебя кто-то? Тот, кого они ищут?

Элли посмотрела на него – на честное, мучающееся лицо капитана, который любил свой город и пытался поступить правильно. Она могла солгать. Должна была солгать. Но ложь застряла бы у неё в горле комом.

– Есть, – тихо выдохнула она.