Община Св. Георгия. Роман-сериал. Второй сезон - Татьяна Юрьевна Соломатина
Александр Николаевич посмотрел на Веру с недоумением. Она кивнула на его грудь.
– «Я вижу, вы жили в Афганистане. – Как вы догадались?!»[58]
Да, халат слегка промок.
– Но я всегда, по мере сил… – промямлил Александр Николаевич.
– Так будь готов! – теперь Вера Игнатьевна вскочила и принялась расхаживать, прежде отшвырнув бумаги, которыми была занята. – Будь готов к тому, что в случае Анастасии Андреевны и ей подобных никаких сил не хватит. Если и опустившаяся девка, и горничная, и фабричная, и какая угодно «не твоего круга» будет благодарна тебе за сам факт помощи, помощи сугубо медицинской, и за кроху человеческого отношения, за доброе слово, за ласковый взгляд, то здесь… – Вера схватила портсигар, вытряхнула папиросу, а когда он было ринулся прикурить, взглядом пригвоздила его к стулу. Прикурила, глубоко затянулась. Продолжила: – Здесь бездна, Саша! Ненасытная бездна, приученная пожирать. Пожирать чувства, заботу, деньги, в ответ выдавая только хамскую отрыжку. Дьявол тебя побери, Александр Белозерский! Из-за тебя я нарушила обет.
– Какой обет?
– Не твоё дело! Из-за нарушения обета, вместо того чтобы мысленно читать хайку, теперь придётся их писать! Штуки по три за каждое нарушение.
– Вер, а Вер, – сказал он тихо и жалобно. – Стоит сообщить Анастасии, что её дочь жива. При влиянии её отца удастся обойти все условности света. Да и её саму все эти условности не слишком тревожат.
– Это сейчас они её не слишком тревожат. А как очухается!.. – Вера Игнатьевна махнула рукой, вернулась на место, раздавила окурок в пепельнице. – Саша, ты же понимаешь значение словосочетания «не твоя тайна»? У Анастасии Андреевны есть родители. Есть мамаша. Есть папаша. Есть у себя она сама, и если не совсем дура… А если совсем, то и бог с ней! Меня изрядно утомили глупцы всех полов, родов и сортов. Идите, ординатор Белозерский. Сегодня общий обход проводит доктор Кравченко, мне надо отлучиться, а до того тщательно и подробно ознакомиться… А ещё есть нечто более важное. И я… Вот я!.. – она подскочила, не договорив, затем снова села и принялась изучать бумаги, махнув в сторону двери. Жест, трактуемый весьма однозначно. Ещё и какой-то очень торопливый, совсем не профессорский.
Но она была именно профессором. И это был её кабинет.
По сути она права так же, как и по форме. Есть определённый профессиональный этикет. Ординатору не подобает вести себя иначе в профессорском кабинете, нежели подобает вести себя ординатору в профессорском кабинете!
Вера Игнатьевна заторопилась вовсе не по делам. По делам, да не по тем. Её багаж тайн был куда объёмней и тяжельче, нежели багаж тайн Александра Николаевича. Никогда и ни на кого она не перевешивала сей тяжкий груз. И справляться ей с ним было нелегко.
Вера Игнатьевна была в двух кварталах от заведения Ларисы Алексеевны, когда отъезд хозяйки входил в фазу последних приготовлений.
В гостиной царил беспорядок. Чемоданы упакованы. Лариса Алексеевна стояла в дорожном костюме, нервически проверяя документы, деньги. Клёпа, не так давно ещё самая весёлая и востребованная проститутка, выглядела как сельская учительница. В опрятном пристойном платье, серьёзная. Не демонстрировала ни куража, ни эпатажа. Внимала хозяйке.
– Я постараюсь как можно скорее, – лепетала Лариса Алексеевна, с беспокойством оглядывая вокруг себя.
– Лариса Алексеевна, я обо всём позабочусь, прослежу до вашего возвращения. Ни о чём не беспокойтесь. Я девок держать сумею не хуже вашего. Я их лучше знаю. Вы же не из нас. Вы бывали и слишком добры.
– Если что-то… надзор, медицина…
– Всё-всё будет в ажуре. Если чего поначалу с бумагами не соображу, я попрошу помощи у доктора Сапожникова.
Лариса Алексеевна кивнула.
– Да-да, у него все доверенности, все документы. Если что-то серьёзное…
– К доктору Сапожникову!
– Если что-то из ряда вон выходящее…
– К княгине Данзайр!
Титул и фамилию Веры Игнатьевны Клёпа выговорила с особым почтением. Она знала, кому обязана излечению от сифилиса. Лариса Алексеевна рассказала, что ради Клёпы Александр Николаевич и Вера Игнатьевна особенное зелье варили[59]. Это была не вся правда. Более всего, признаться, сама княгиня радовалась тому, что рано выловила люэс у королевы борделя. Поскольку Александр Николаевич до появления Веры в его жизни был частым гостем заведения и предпочитал Клёпу остальным. Хотя и пользовался патентованными американскими резиновыми предохранителями, но стопроцентной гарантии они не давали. Так что на случай «если» княгиня старалась и для себя. «Зелье» Эрлиха продемонстрировало отличный результат, о чём княгиня написала своему доброму приятелю, Паулю Эрлиху: его шестьсот шестой по счёту эксперимент оказался удачным; ещё один случай клинической апробации ни одному учёному не лишний, поскольку спасительный мышьяк надо как можно скорее синтезировать в промышленных количествах и добиваться разрешения пустить в продажу.
– Лариса Алексеевна, вы и прежде путешествовали. Ничего не случится, дело хорошо налажено, – успокаивала Клёпа хозяйку.
Та всё озиралась, будто пытаясь обнаружить нечто неуловимое. Никогда ещё Клёпа не видела на её лице такой растерянности. А на фоне спешного отъезда, скорее смахивающего на побег, воображение определённо рисовало тайну. Хоть Клёпа и сильно переменилась, но пустая мечтательность в ней осталась. Куда же она денется у девицы оного[60] поведения? Справедливости ради здесь и была тайна.
Белозерский тайн не терпел. Докторские тайны – тяжкий груз, морально-нравственные терзания, бесконечные душевные страдания, ибо доктору тайны причиняют именно страдания. Клёпе же любая таинственность доставляла немыслимое удовольствие. Разгадать! Ане разгадать, так додумать вплоть до развязки. Для поверхностного ума подобное внутреннее интриганство вполне заменяет и книги, и театр. Таинственность проституток всех сортов и родов, хоть бы и без жёлтого билета, даже с титулами и состояниями – иллюзии, игра воображения. Как закономерный итог, особенное удовольствие доставляли сплетни. Впрочем, проститутка может быть и верной. Но сплетничать всё равно не перестанет.
– Присядемте на дорожку, Лариса Алексеевна, сейчас за багажом Авдей придёт.
Чемоданы были погружены. Авдей собрался уж помогать Ларисе Алексеевне сесть в карету, как подбежала Вера Игнатьевна. Именно подбежала, приметив издали, что не поспевает. Авдей отошёл и полез на козлы.
– Лара, поговорим! – Вера схватила подругу за плечо.
Несколько секунд они сверлили друг друга
