Император Пограничья 11 - Евгений И. Астахов
— Боюсь, что да. Теперь вы будете чувствовать, когда кто-то из вас влюбится, напьётся или съест что-то несвежее, — ответил я с усталой улыбкой.
— Прекрасно, — фыркнул Вельский. — Восемь человек, которые знают о твоём похмелье. Как это назвать? Кошмарная Восьмёрка?
— Или Братство Страдальцев, — подхватила Соболева.
— Круг Восьми звучит достойнее, — вмешался Арсеньев. — И короче.
— Круг Восьми… — повторила Кронгельм. — Пожалуй, лучше, чем «Восемь бедолаг, связанных магией».
Все невольно улыбнулись, снимая напряжение после испытания.
В их глазах читалось осознание произошедшего. Они прошли через невозможное и вышли изменёнными. Сильнее, чем были. И связанными узами крепче кровных.
Через четверть часа я направлялся к дому, мечтая о сне, когда увидел бегущего Коршунова. Начальник разведки никогда не бегал без крайней необходимости, а раньше и вовсе не смог бы бегать. По крайней мере, хорошо, что он активно использует новую ногу.
— Прохор Игнатич! — он остановился, тяжело дыша. — Академический совет… Они ответили на ваше обращение.
— И?
Коршунов протянул скрижаль.
Я прочитал первые три строчки документа и почувствовал, как усталость сменяется ледяной яростью.
— Сукины дети…
Глава 2
С каждой строчкой внутри меня всё сильнее разгоралось бешенство.
«Постановление Академического совета по вопросу нелицензированной образовательной деятельности в Марке Угрюм…» — начиналось послание витиеватым канцеляритом.
Юридические меры били наотмашь. Отзыв магических лицензий у всех, кто уже поддержал меня и всех преподавателей, которые согласятся работать в Угрюме. Полное отлучение от магического сообщества — никаких конференций, библиотек, исследовательских центров. Но самым мерзким был пункт о детях — любой ребёнок, обученный в Угрюме, объявлялся «нелегитимным магом». Его диплом не признают нигде в Содружестве, он не сможет устроиться на работу. Любые исследования, проведённые у нас, заранее объявлялись лженаучными.
Экономические санкции добивали — полное эмбарго на торговлю магическими материалами с Угрюмом. Никакой нам Эссенции, Реликтов и артефактов от лицензированных торговцев.
А социальные меры… Я стиснул зубы, читая о планируемой пропагандистской кампании. Обвинения в шарлатанстве, утверждения, что я калечу детей опасными экспериментами, подвергаю их смертельному риску ради собственных амбиций.
— Сукины дети… — повторил я, чувствуя, как усталость после ритуала полностью испаряется, сменяясь лихорадочной бодростью.
Коршунов молча наблюдал за моей реакцией. Я готов был смять скрижаль, но удержался и зашагал к дому. Разведчик поспешил следом.
— Прохор Игнатич, может, стоит обдумать…
— Обдумывать нечего, — отрезал я, врываясь в кабинет. — Они хотят войну — получат войну.
Я достал свой личный магофон и активировал режим записи. Несколько секунд собирался с мыслями, обдумывая стратегию. Нужно было не просто ответить на их выпад, но превратить их атаку в собственное преимущество. Они дали мне повод для публичного выступления — недоумки. Затем начал говорить, глядя прямо в записывающий кристалл артефакта:
— Подданные Содружества, добрый день. Час назад Академический совет опубликовал своё постановление относительно академии магии Угрюма. Я зачитаю вам эти санкции полностью, чтобы каждый понял истинное лицо тех, кто называет себя хранителями магического знания.
Я медленно, с расстановкой озвучил каждый пункт документа, давая слушателям время осознать масштаб угроз и давления.
— Академический совет объявил нам блокаду? Отлично. Сталь закаляется под ударами. У меня есть деньги от продажи высококлассного оружия из Сумеречной стали, которое вы можете найти в магазинах «Угрюмого арсенала» по всему Содружеству, — не стоило забывать о рекламе. — У меня есть земля. У меня есть дюжина Мастеров магии, готовых учить всех желающих. У них — только бумажки с печатями.
Я сделал паузу, затем перешёл к фактам, озвученным мне когда-то Леонидом Карповым:
— Теперь давайте посмотрим, за что они так яростно сражаются. В прошлом году 499 первокурсников поступили в Муромскую академию, 464 мест заняли дети аристократов. Из тридцати пяти мест для простолюдинов 21 достались тем, кто смог самостоятельно оплатить обучение и лишь 14 мест досталось малоимущим простолюдинам, получивших гранты и стипендии на средства обеспеченных меценатов. Средняя стоимость обучения — 500 рублей в год без учёта расходов на материалы, реагенты и книги. Для квалифицированного ремесленника это 17 годовых зарплат без еды и крыши над головой. Для простого рабочего — 60 годовых зарплат. Всей жизни не хватит.
Дав цифрам осесть в сознании слушателей, я продолжил:
— Теперь вы понимаете истинную причину их истерии? Это не забота о детях. Не желание сохранить чистоту магической науки. Это банальный, примитивный страх, смешанный с ещё более примитивной жадностью. Страх замшелых стариков, кто веками торгует дипломами и превратил магическое образование в закрытый клуб для избранных. Жадность тех, кто наживается на отчаянии родителей, готовых отдать любые деньги за будущее своих детей. Алчность толстосумов, которые не желают делиться прибыльным бизнесом. Они боятся конкуренции, боятся, что их бездарные выпускники с купленными местами не выдержат сравнения с теми, кого мы обучим в Угрюме. Боятся, что их монополия на знания рухнет, а вместе с ней — и золотая жила, когда талантливые дети всех сословий получат шанс раскрыть свой потенциал.
Мой голос стал жёстче:
— Но страх не победит. Страх не сможет потушить пожар, вспыхнувший в Угрюме. Вот мой ответ Академическому совету. Я подтверждаю все свои предложения, озвученные ранее. Каждый преподаватель, потерявший лицензию за работу в Угрюме, получит пожизненную должность, дом и двойное жалование. Уже учреждён стипендиальный фонд для одарённых учеников. Любой одарённый ребёнок, которому отказали из-за происхождения или бедности — добро пожаловать в Угрюм. Наряду с этим мы будет вести спонсирование всех полезных магических исследований.
Это привлечёт лучших из тех, кто недоволен системой. Многие талантливые наставники годами мечтают о свободе преподавания, но боятся потерять работу. Теперь у них будет гарантия.
Мрачно улыбнувшись, я продолжил:
— И да — я повторяю свой вызов любому представителю Академического совета на публичные дебаты. Пусть докажут перед всем Содружеством, что их система лучше.
Они не примут вызов — слишком много потеряют в случае проигрыша. Но сам отказ, как и игнорирование, будут выглядеть как признание слабости.
— Кроме того, через год я проведу открытый турнир магов. Победителям — денежные призы и гарантированная работа в любой структуре Угрюма. Пусть наши «нелегитимные» ученики сразятся с их лицензированными выпускниками. Посмотрим, чьи дипломы окажутся бумажками, а чьи знания — настоящими.
Турнир — это отличный ход по нескольким причинам. Во-первых, публичная демонстрация качества обучения. Во-вторых, способ заработать репутацию школе. В-третьих, возможность привлечь сильных магов — победителей можно будет нанять для усиления войска против Бездушных. И наконец, денежные призы привлекут участников со всего Содружества, создав нам бесплатную рекламу.
Я сделал паузу, чувствуя, как ярость трансформируется в холодную решимость.
— Запомните мои слова. Страх имеет власть лишь над
