Император Пограничья 11 - Евгений И. Астахов
— Природа — производная от земли и воды, — пояснил я. — Мастеров геомантии и гидромантии будет достаточно. Так же как для Арсеньева — электричество порождается взаимодействием воздуха и огня.
Ольтевская-Сиверс, сохраняя аристократическую осанку, всё же не смогла скрыть тревогу в голосе:
— Маркграф, простите мою осторожность, но… откуда вам известен этот ритуал? В академических трудах о подобном не упоминается.
Я помолчал, подбирая слова. Сказать правду о Труворе и своей прошлой жизни было невозможно.
— Скажем так — у меня были необычные источники знаний. Эта информация достоверная, можете на меня положиться. Главное, что ритуал работает.
— Да, я как раз хотел спросить, в чём преимущество такого подхода? — осторожно уточнил Вельский.
— При групповом погружении вы станете якорями друг для друга. Когда один начнёт «тонуть» в стихии, энергетическая связь с остальными вытянет его обратно. Смертность снижается с тридцати процентов до пяти, время погружения — с суток до двенадцати часов.
Коренастый геомант, молча кивнул. Человек, которому я дал второй шанс после конфликта с Яковлевыми, доверял мне безоговорочно.
Кронгельм, бывшая преподавательница, подняла руку, как на уроке:
— Процедурные детали? Последовательность действий? Меры предосторожности?
— Всё расскажу, но сначала требуется принципиальное согласие каждого. Это добровольно.
Сомова и Вершинин переглянулись. Оба геоманты понимали — без меня они никогда бы не достигли этого уровня. Вершинин первым кивнул:
— Я согласен, воевода.
— И я, — тихо добавила Сомова.
Остальные подтвердили согласие один за другим.
Ярослава оторвалась от стены:
— Что нужно для ритуала? Где достать?
— Кристаллы у нас есть. Мастера — тоже, — я посмотрел на Василису, Полину Белозёрову, стоявшую рядом с Тимуром Черкасским, и Карпова. — Вы четверо станете проводниками стихий.
Василиса вскинула голову:
— Хорошо…
Я заметил, как она отвернулась, явно не желая продолжать разговор. Всё ещё злилась из-за Ярославы.
— Ритуал вызовет мощное возмущение стихий. Проводить его в Угрюме опасно — можем снести полгорода. К счастью, я помню подходящее место неподалёку отсюда.
Выбранная лощина располагалась в километре к северо-западу от Угрюма, скрытая от посторонних глаз грядой невысоких холмов. Природная чаша диаметром около сотни метров, с пологими склонами, поросшими редким кустарником. Дно — ровное, покрытое низкой травой, идеальное для начертания сложных ритуальных схем. Весной здесь собиралась талая вода, но сейчас, в середине лета, земля была сухой и твёрдой. Важнее всего — естественная изоляция. Если ритуал выйдет из-под контроля, взрывная волна погасится о склоны, не достигнув города.
Следующие часы ушли на подготовку. Я лично вычертил в выбранной лощине сложнейшую руническую схему. Та представляла собой три вложенных друг в друга октагона разного размера. От каждой из восьми вершин внутреннего восьмиугольника к центру тянулись спиральные каналы, выложенные древними рунами, закручивающимися по часовой стрелке и создающими эффект энергетического водоворота. Между октагонами располагались сложные рунические узлы, напоминающие кельтскую вязь — формулы связывания и стабилизации стихий. В центре все восемь спиралей сходились в главный узел, где тысячи мельчайших рун формировали формулу великого связывания, а вокруг каждой из восьми якорных точек для кандидатов вились малые спирали противотока, призванные удержать их сознание от полного растворения.
Работа заняла почти два часа — малейшая ошибка могла привести к катастрофе.
Борис привёл усиленную охрану — два десятка лучших дружинников. Ярослава добавила отряд Северных Волков. Крестовский, наш метаморф, отправился патрулировать периметр.
Пока я работал над схемой, кандидаты готовились. Ольтевская-Сиверс подошла ко мне, когда я заканчивал последние руны. Аристократка явно боролась с собой, прежде чем заговорить:
— Маркграф… Если со мной что-то случится… У меня в Муроме осталась семья. Младшая сестра и мать. Они…
— Ничего с вами не случится, — твёрдо сказал я.
— Но если всё же…
Я выпрямился, отряхивая колени от земли:
— Обещаю. Если потребуется, ваша семья получит защиту и поддержку Угрюма.
Она кивнула, сглотнув комок в горле.
К двум часам дня всё было готово. Четыре Мастера-проводника заняли позиции по углам внешнего круга. Карпов на севере, олицетворяя воздух. Черкасский на юге — огонь. Василиса на западе — земля. Полина на востоке — вода.
Я встал в самый центр схемы, ощущая, как тысяча капель энергии в моём резерве откликается на древние руны. Подняв руки, начал плести связующую структуру. Энергия хлынула из меня потоками, формируя невидимые нити между всеми участниками.
Восемь кандидатов вошли в средний круг, располагаясь между лучами схемы. Каждый сел в позу медитации, закрыв глаза.
— Начинаем, — скомандовал я.
Первые минуты прошли спокойно. Я чувствовал, как кандидаты постепенно погружаются в транс, их ауры пульсировали в едином ритме. Вокруг начали проявляться призванные стихии — языки пламени танцевали в воздухе, струи воды поднимались из земли, каменные шипы прорастали и рассыпались, вихри закручивались и затихали.
На пятнадцатой минуте начались проблемы. Стихии встретились в центре и… отторгли друг друга. Огонь зашипел, встретив воду. Земля начала поглощать воздух. Молодые побеги, олицетворявшие природу, вспыхнули и обратились в пепел.
Ритуальная схема задрожала, руны начали тускнеть.
К этому я готовился и сделал то, ради чего стоял в центре. Раскрыв себя полностью, принял удар всех стихий одновременно.
Боль оказалась невыносимой. Огонь жёг изнутри, вода топила сознание, земля давила тяжестью гор, воздух разрывал лёгкие, природа опутывала колючими лозами, а электричество пронзало каждый нерв. Но я держался. Десятилетия войн в прошлой жизни, опыт императора, привыкшего нести ответственность за тысячи жизней — всё это позволило выстоять.
Медленно, мучительно медленно, я начал подчинять хаос. Стихии сопротивлялись, но моя воля оказалась сильнее. Я стал осью, вокруг которой они начали вращаться в гармонии.
Кандидаты погружались всё глубже. Через связь я ощущал их состояние — восторг открытия перемешивался со страхом потерять себя.
На пятом часу Скальд передал тревогу:
«Хозяин! Бздыхи! Штук тридцать, не меньше! Мчат прямо сюда!»
Немудрено, почувствовали сильное магическое возмущение.
Прервать ритуал означало убить всех восьмерых. Я даже головы не мог повернуть, удерживая Узел.
— Бездушные с севера! — крикнул я охране.
Ярослава мгновенно сориентировалась:
— Северные Волки, за мной! Остальные — держать периметр!
Завязался бой. Я слышал выстрелы, крики, рычание тварей, но не мог помочь. Каждая крупица внимания уходила на поддержание баланса.
На седьмом часу погружения я почувствовал резкий всплеск паники через связь. Сомова! Молодая геомантка начала растворяться в своей стихии. Через ритуальную связь я видел, что происходит в её сознании — она превращалась в камень, её мысли замедлялись, становясь тяжёлыми и неповоротливыми, как горные породы. Ещё немного, и она бы окаменела навсегда, став частью земли.
