Рывок в будущее (СИ) - Марков-Бабкин Владимир
Написали.
Пока писать Таша толком не умеет. Научится. Старшая сестра Катя подскажет. Если мама будет занята.
Павлик и Лёшка не написали ничего. Лина лишь обвела углём их растопыренные ладошки на листе бумаги. И приписала:
«Дети ждут тебя».
Намёк был понятен и ясен, как белый день в солнечную погоду. Как ни крути, у меня их теперь четверо. Две дочери и два сына. Почти royal flush — «королевская масть». Почему «почти», собственно? К тому же, ещё по двум прекрасным деткам на этом белом свете у меня имеются определённые сомнения — не я ли папочка? Так что, может быть и пять. Если не шесть. Всяко бывает. Дело молодое. Дед вон старался, тоже. Хотел оставить свой след на Земле, Царствие ему Небесное. Тайная канцелярия в одном только Воронеже новых «Петровичей» по два на год не успевает выявлять. Самозванцы. Но, к некоторым тётка на удивление особо милостива. Так что, как знать, как знать…
Тётка знает больше меня.
Вновь беру письмо Лины.
«Мы почти всё время в Ориенбауме. Стараюсь не оставлять детей надолго. Нянечки и гувернантки — это хорошо, но нельзя маме надолго оставлять четверых малых детей. Так что дальше Петербурга не езжу по делам Ведомств. Благо дети под надёжной охраной, так что я не беспокоюсь особо.»
Да, уж, умная у меня жена. Умеет изложить мысль так, что трудно придраться Матушке и её перлюстраторам.
В переводе на человеческий язык: «Меня не выпускают никуда, кроме столицы. Детей брать с собой не разрешают. Работой Ведомств Великой Княгини Екатерины Алексеевны управляю удалённо».
' С первого сентября наши с тобой частные школы в Ориенбауме, Петербурге и Москве приняли новых учеников. Завершившие курс в немалом числе поступили в училища и к Ломоносову. Москвичи жалуются, что у них Университета нет. Думаю. Много работы по казённым циферным школам. Открытие снова прошло не везде просто. Где-то родители не отпускают детей учиться. А где не хватает учителей и помещений. Прошу ещё раз тебя в губернии о пользе такого учения на местах написать и разъяснить. Шаховский в епархии указания Синода разослал. Мол и Закону Божьему в цифирных школах новых учат, потому указано чтоб каждый архиерей для открытых уже школ у себя классы изыскал. Но, у них и со своими церковно-приходскими школами во многих местах та же забота. Так что пока за наши средства арендую школам дома в Астрахани и Воронеже. Да ещё Михайло Васильевич, из своих средств, на избы школьные в Холмогорах и Великом Устюге денег дал. Разумовский тоже пособляет на школы. Другие уважаемые люди помогают. Так общими стараниями, молитвами и милостью Божией, мы сможем как-то организовать народное образование.
В целом, жизнь наша спокойна и размерена. Продолжаю при нашем Малом Дворе заведённые тобой ежемесячные дворянские и купеческие благотворительные приемы. Культурные светские развлечения многих привлекают. Опять же, как ты говоришь, «на миру и смерть красна, не то, что денег пожертвовать публично на благое дело». На школы. На больницы. На сиротские приюты. Бывает немало интересных людей на приёмах. Герои. Известные персоны. Поэты и писатели. Особенно те, конечно, кого мы издаём. Они-то точно не откажут в приглашении на вечер. Благо, большой Гостевой дом достроили и теперь нет проблем с размещением гостей.
Впрочем, в остальные дни гости у нас бывают редко. Иногда приезжает Алексей. Пару раз, на наши «Музыкальные вечера», заезжала Матушка. Я была очень ей рада. Она очень внимательна ко мне и нашим детям. Каждый день молюсь Богу о её и твоём здравии.
Как ты там? У тебя всё в порядке? Не забыл нас совсем? Я волнуюсь. Ты мало пишешь, душа моя. И редко. Я понимаю твою занятость, но, мне плохо без тебя. Помни об этом.
Молюсь.
Навсегда любящая жена твоя.
Лина.'
Я вздохнул. Что тут скажешь? Каюсь. Пишу действительно не каждый день, в отличие от Лины. Она пишет очень часто, а почту мне доставляют не каждый день, наши письма хоть и имеют почтовый приоритет, но не являются Императорскими, а потому с каждым письмом не скачет фельдъегерь в Екатеринбург. Да и не сижу я тут сиднем, по другим заводам и городам езжу. Так что накапливаются послания из дома на почте и часто мне приходит настоящая бандероль в виде обёрнутой бумагой, перетянутой бечевой и опечатанной сургучом пачки. Вместе с другими письмами, ведь мне не только жена пишет. По делу тоже пишут. И Лёша пишет. И Ломоносов тоже. Один раз даже Матушка сюда написала. Справилась о моём здоровье. Но, назад, в столицы, не позвала. Так что, пока я на Урале. Насколько? На месяц? Год? Десять? Поди знай.
Крутанулся в кресле. Для меня кресло офисное на колёсах — это какой-то привет из моего будущего. Некий символ личной свободы.
Усмехаюсь. Мои мебельные фабрики в Петербурге и Ново-Преображенском развернулись уже на полную мощь и те же кресла пользуются весьма большим спросом. Может и местные хотят некой свободы? Поди знай.
Стук в дверь.
— Да!
— Государь, дозволите?
Киваю.
— Да, Ярина Ильинична, что у тебя?
Мой секретарь-референт положила на стол папку.
— Доклады от агентов за сегодня.
— Хорошо, я посмотрю позже. Ступай пока.
Она кивнула и покинула кабинет.
Хороша девочка. Очень. Статна, умна и красива. Смесь холодной нордической красоты и дикой энергии Урала. Много здесь немцев и шведов. И башкир знатных немало. Оттого и такие типажи, как Яра, весьма нередки среди аристократии.
Папа её попросил пристроить. Мол, третья дочка. Красива. Умна. Но тяжела норовом. Много хочет в жизни. Боятся её женихи. Да и, что ей делать на Урале? Её бы в столицу, да пристроить бы куда.
Арина (Ярина) Ильинична Голенищева-Кутузова. Дворянка, понятное дело. С такой-то фамилией.
У меня вот сейчас. До столицы далеко ещё, а куда её и как пристроить имеется у меня самого.
Встал.
Сладко потянулся. Подбросил дров в пламя камина.
Сегодня пятница и начало месяца потому позволил себе подобие выходного. Никуда не поехал. Устал, честно говоря от поездок, визитов, смотров, приёмов, балов, концертов, разговоров, принятий прошений, толковых идей и пустых прожектов. Пусть я и в ссылке, но, у меня тоже есть Державные обязанности. Наследник Престола — это не шутки. Я второй человек в Империи нашей, как ни крути. И в любой момент могу стать первым. Нет у меня Шапки Мономаха пока, но, она уже тяжела. Пусть я пока не принимаю дела, но уже вхожу в курс дел на местах, лично знакомлюсь с людьми и проектами в губернях, вношу свою лепту в развитие провинций наших. В общем, дел у меня всегда невпроворот.
Просматриваю письма. Что-то откладываю для более предметного изучения, что-то идёт во вторую стопку, в которой послания, требующие какого-то ответа. Есть и третья пачка, которую я именую «спамом» и отправляю в корзину не читая. Надо бы себе завести специального человека, почту отсеивать, но, боюсь пока. Буду лично выбрасывать всякий мусор, чем появится человек, который будет эти почтовые бандероли распаковывать и решать, что мне показывать, а что утаить от меня. Так что пока только Яра в приёмной.
А бывали и весьма странные письма. Вот, например, письмо от работников суконной фабрики в московских Кудашах. Подписано «суконных дел мастерами» Терентием и Силантием. Бог знает кто такие, и как сие попало в мою почту. Верноподданнически доносят о волнениях на суконных предприятиях, о притеснениях, о том, что вольных некогда суконщиков, приписали к фабрикам, словно крепостных каких. В общем: «Помоги, Государь! На тебя вся надежда наша и упование!»
Хотел отправить в корзину. Много челобитных мне пишут. Все, кому ни лень пишут. А я не волшебник. Но, тут моя рука задержалась. Такое письмо в принципе не могло попасть в мою почту. Эти суконщики, или кто там за ними прячется, имеют возможность такое письмо пред мои ясны очи представить. И следующие за мной повсюду чиновники Тайной канцелярии сие пропустили. Бывает ли так? Вдруг?
