Рывок в будущее (СИ) - Марков-Бабкин Владимир
— Так вы только в Билимбай одну и привезли, — возражает Клеопин.
Видел он там паровик и пароходы, сам же меня и встречал.
— Но, и мастеров я по ним привез, и чертежи, — парирую сетования, — организуете производство и на Екатеринбургском заводе. Лучше, чем он, на Урале и в мире всё равно пока нет. Мне понятно «отчисления с привилегии», но, я буду вкладывать их здесь же, в тот же Политехникум. Вам же специалисты. Ну, и в Билимбае будем делать машины, но там на них другой план.
Вот хорошо мне здесь. Хоть и погодка мерзкая. Со многими я уже поговорил. И я знаю, что мы люди «одной серии», хоть между нами и двести лет. Вот тот же Клеопин. Он всё, что мы намечаем сейчас точно сделает. В той реальности именно он золотодобычу и горнозаводские школы на Урале поднял. А уж с моей-то помощью, да с паровыми драгами…
— Машины хорошие, можно сделать обогрев шахта, — начинает строить прожекты обербергмейстер, — вагонетки канатами тянуть, молот может для дробления организовать.
Наш человек! Вот в том и соль, что не любим мы, уральцы, на погоду пенять. Мы люди дела. Настоящего. Не менялы. Есть задача — нужно её решать. А не искать почему «нет возможности свершить сие». Я даже уверен, что расшибись я оземь сейчас или достанься медведю, такие как Клеопин и дорогу железную и паровые самолеты сделают. Только мало. Ибо на Россию пока мало нас. Остальные или мошну свою чтут, или не видят дальше кончика носа. Многие просто устали. Просто устали. На фабриканта или на барина пахать, когда своя семья с голоду пухнет. Разгонять эту тину надо. Нельзя так. Нет будущего. Оскотинились все. И баре, и холопы. Но, Матушка никогда не пойдёт даже на мягкие реформы. Или хотя бы не остановку закабаления. Слишком зависит она от аристократии и крупных помещиков.
Есть ли классическая революционная ситуация? Нет. Её нет. Нет ни условий, ни организации. Нет вот этого классического: «Выявить, организовать и возглавить!» Однако, как показала реальность, бунты на местах будут вспыхивать один за другим. Пугачёв не даст соврать. Бунт при несостоявшейся здесь Кате-2 был такого размаха, что пришлось регулярную армию во главе с Суворовым бросать на подавление. Подавили. И Пугачёва в клетке привезли на казнь. Но, могло быть всякое… Да и политика Кати-2 — это продолжение политики Лисаветы.
— Можно и бур для горизонтальной проходки вроде винта Архимеда измыслить, — подкидываю я Клеопину идей, — или отбойный молоток, вроде металлического тарана создать, главное, что в любом месте без воды теперь нужная сила есть.
— Вот же молодёжь, — хмыкает Клеопин, — а мне бы такие мысли и в голову не пришли.
Прибедняется здешних руд начальник. Пришла бы, но, позже. Может и не ему. Здесь много головастых есть. Вот тот же Ползунов, к примеру. Пока он на Алтае «производственную практику» проходит. Но, в следующее лето должен быть здесь. Заберу я его в Университет. Надо огранить этот алмаз чтоб раньше брильянтом заблистал.
— Полноте, Никифор Герасимович, — отвечаю Клеопину, — не сразу, но сделали бы, вы же практик. Суть сердцем видите.
Горный начальник улыбается. Довольный. Всего-то пара недель нашего знакомства, а уже тоже меня своим числит. Не высочеством. Не немцем. Даже не русским. Своим. Тем, кто знает эту землю и любит. Словам цену знает. Спин, как своей, так и чужой, по дури не гнёт. Дело знает и не в барыше его видит, зная, как тяжело ковать металл.
Как говорили в моё время — сработаемся!
* * *
КАЗАНСКАЯ ГУБЕРНИЯ. КУНГУРСКАЯ ПРОВИНЦИЯ. ЕКАТЕРИНБУРГ. ОСОБНЯК ЦЕСАРЕВИЧА. 01 декабря 1749 года.
Вновь пылал камин. Что может быть постояннее, вечно изменчивого пламени? Пламени, на которое можно смотреть вечно?
Разве что постоянное желание читать и перечитывать письма любимой.
«Петер, любимый мой, я так люблю и так скучаю. У меня и у детей наших всё хорошо. Они тоже написали тебе письма…»
Откладываю на минутку послание от Лины и беру в руки другие письма. Первое от Катеньки:
«Папа, я молюсь Богу, чтоб с тобой было всё благополучно. Сделай все государственные дела и приезжай к нам поскорее. Люблю тебя. Очень скучаю. Твоя дочь Катя.»
Катерина уже взрослая. Девять лет. Десять почти. Почерк, пусть и вынужденно, но уже почти каллиграфический. Много пишет.Много практики. У неё Лина и учителя есть рядом. Слух совсем не исчез, но всё равно речь она не различает, зато научилась неплохо читать по губам собеседника. По-русски и по-немецки. И долгие занятия помогли ей более-менее овладеть своими голосовыми связками. Теперь её речь уже вполне сносна и в целом понятна для посторонних. Про семью и говорить нечего. Мы порой даже забываем, что она не слышит нас. А она всё меньше комплексует по этому поводу.
Катя прекрасный и душевный человек. Мы давно уже одна семья. И, да, она называет меня папой, а Лину мамой. А мы её нашей дочерью.
А ещё она активна, умна, внимательна и очень пытлива. Всё ей интересно. Во всём стремится разобраться. Почему светит солнце. Почему трава зелёная, а вода мокрая. Тысячи и тысячи вопросов и поисков ответов. И, конечно же, она завсегдатай нашей семейной библиотеки. А библиотеки у нас, что в Ориенбауме, что в Петербурге, что в Москве, что в Ново-Преображенском очень приличные. Всё, что издают мои типографии в столице и Первопрестольной. Книги, журналы, газеты. Карты (не только игральные), учебники, пособия, наставления. Плюс мы с Линой покупаем почти всё в России и многое выписываем из Европы. Латынь, немецкий, французский, английский, испанский, шведский… Периодика, научные книги и художественная литература. Даже рукописи в оригинале. Теперь вот библиотеки появились в моих особняках в Нижнем Новгороде и в Екатеринбурге. Пока небогатые. Но, это дело наживное. При каждой из библиотек есть свой смотрящий — библиотекарь-архивариус. Его задача не только следить за тем, чтобы фолианты наши не съели мыши или допущенные читатели чего не умыкнули, но и за своевременным пополнением оной библиотеки.
А ещё, они пишут историю своего края.
Честно скажу, всё чаще меня посещает шальная мысль женить Павла на Катерине, когда он вырастет. Они четвероюродные брат и сестра, то есть с точки зрения Церкви вообще не родственники. Ну, а то, что она его старше, так и Лина старше меня довольно существенно. Впрочем, у Кати и младшая сестра Лиза есть. Она ближе к моему сыну по возрасту. Тётка её, вроде, своим примером ещё не испортила. А что? Идея хорошая. Старшая и Младшая Ветви Романовых сольются в брачном экстазе единения. И не будет больше ни Старших, ни Младших. Один Един Романов Род.
Зачем нам очередная немецкая принцесса? Своих немок полно. Правил Престолонаследия Павла Первого как-то ещё нет, а уложения Анны Иоанновны эту тему никак не оговаривают. Брачный союз с очередной немецкой мелкопоместной принцеской нам ничего не даст. Признание или непризнание наших реалий «цивилизованной Европой» зависит только от нашей силы, а не от их желания или нежелания. Признала же Франция Лисавету Императрицей? А в том, что я, и, соответственно, Павел с женой своей будут Императором и Императрицей, лично у меня нет никаких сомнений. Как и в том, что умненькую прелестную головку Лины украсит Малая Императорская Корона. Пусть это будет лет через десять-пятнадцать, но, будет. Точно будет. Если доживём, конечно до того. Всякой заразы, желающей нас убить, в том числе ходящей на двух ногах, ой как много.
Новое письмо.
Нашей Наташе четыре с лишним. Письмо печатными буквами:
«ПАПА ЛУБЛУ. ТАША»
Какие-то каракули и цветочек. Умничка моя. Судя по мятой бумаге и отпечаткам слёз, пыхтела долго. Старалась. Попробуй гусиным пером детской нетвёрдой рукой изобрази сие. Лина сидела рядом. Помогала.
