Проклятый Лекарь. Том 8 - Виктор Молотов
Проклятие адаптировалось. Эволюционировало. Как вирус, который мутирует в ответ на антибиотики. Только вместо того, чтобы стать опаснее для меня, оно стало… полезнее?
Проклятие как симбионт, а не паразит. Я уже приходил к такому выводу раньше.
— Святослав? — голос Аглаи в голове звучал встревоженно. — Твоя аура… она изменилась. Стала ярче. Плотнее. Как будто ты…
— Стал сильнее, — закончил я за неё. — Потому что стал. Ритуал поглощения сработал лучше, чем я рассчитывал. Аристократические призраки оказались питательнее, чем обычные. Видимо, голубая кровь даёт бонус к некроэнергии. Кто бы мог подумать, что сословные привилегии работают даже после смерти.
— Это… хорошо?
— Это необходимо. Потому что та штука, — я кивнул на пульсирующий шар тьмы размером с теннисный мяч, — всё ещё может превратить кладбище в кратер. И у нас осталось…
Посмотрел на воронку некромантическим зрением. Структура деградировала с каждой секундой. Как опухоль на последней стадии — агрессивная, нестабильная, готовая метастазировать во всё окружающее пространство.
— Минут двадцать пять. Может, тридцать.
— Тогда чего мы ждём⁈
Хороший вопрос. Чего я жду?
Обернулся к своей команде. Зрелище было… специфическим.
Кирилл сидел на надгробии какого-то статского советника, привалившись спиной к мраморному ангелу. Из носа всё ещё сочилась кровь, руки тряслись. Магическое истощение в чистом виде — как марафонец после финиша, только вместо мышц отказали энергетические каналы.
— Кирилл, — позвал я. — Отдыхай. Твой свет нам ещё понадобится, но не сейчас. Сейчас — моя работа.
— Но я могу… — он попытался встать и тут же рухнул обратно.
— Ты можешь лежать и восстанавливаться. Это приказ. Нарушишь и получишь лекцию о вреде героизма для здоровья. На три часа. С картинками.
Он кивнул и закрыл глаза. Умный мальчик. Знает, когда отступить.
Костомар стоял рядом — вернее, пытался стоять. После тактической дезинтеграции он пересобрался обратно уже во второй раз, но тоже как-то криво. Левая рука торчала из правого плеча, три ребра отсутствовали вовсе, а череп был повёрнут затылком вперёд.
— Костомар, — вздохнул я. — Соберись. В прямом и переносном смысле.
— Я ем грунт? — донеслось откуда-то из области поясницы. Похоже, пока он собирался в единое целое, челюсть отвалилась и застряла между позвонками.
— Да, Костомар. Но сначала поверни голову правильно. И руку переставь. Ты похож на картину Пикассо в период кубизма.
Кости защёлкали, перестраиваясь. Зрелище было как в фильме ужасов, только со звуковым сопровождением из хруста и скрежета. Секунд через тридцать передо мной стоял относительно нормальный двухметровый скелет.
— Я ем грунт! — бодро заявил он, теперь уже из правильного места.
— Отлично. Ростислав, статус?
Призрак гвардейского капитана материализовался рядом. Всё ещё полупрозрачный от потери энергии, но уже не настолько, чтобы сквозь него читать надгробные надписи.
— Готов к бою, ваше некромантское превосходительство! — он отдал честь. — Хотя должен заметить, что последняя схватка была несколько… интенсивной. Меня чуть не развоплотили собственные сородичи. Какое бесчестье для офицера гвардии!
— Ты пережил. Это главное.
— Технически я не могу «пережить», поскольку уже мёртв. Но я понимаю метафору.
Вольдемар стоял чуть поодаль, неподвижный, как статуя. На его халате добавилось пятен — теперь к старым загадочным субстанциям примешалась эктоплазма призраков. Серебристая, переливающаяся, совершенно не сочетающаяся с бурыми разводами трупной жидкости.
— Вольдемар, ты как? — уточнил я.
Зомби медленно поднял руку. Показал четыре пальца. Потом, подумав, добавил большой.
— Пять из десяти? Улучшение налицо.
Медленный кивок.
— Дыра в животе не мешает?
Он посмотрел вниз, на зияющую прореху, через которую виднелся позвоночник. Пожал плечами. Жест был красноречивее слов: «А что с ней сделаешь?»
Резонно. Зомби — существа практичные. Если что-то нельзя исправить прямо сейчас, нет смысла об этом беспокоиться. Философия, достойная буддийских монахов. Только пахнет хуже.
— Идём, — я сделал шаг к воронке. — Пора вырвать эту занозу.
За мной двинулись трое. Скелет, призрак и зомби. Звучит как начало анекдота. «Заходят в бар скелет, призрак и зомби…» Только вместо бара — эпицентр некромантической аномалии, способной уничтожить всё вокруг.
Юмор у меня специфический. Профессиональная деформация. Когда каждый день имеешь дело со смертью, начинаешь шутить о ней. Иначе сойдёшь с ума. Или станешь некромантом. Хотя я уже некромант. Так что, возможно, уже сошёл с ума и просто не заметил.
Воронка встретила нас, как старого врага — с яростью и ненавистью.
Стоило мне приблизиться на десять метров, как она взорвалась активностью. Чёрно-фиолетовый шар запульсировал быстрее, выбрасывая сгустки концентрированной некроэнергии. Каждый сгусток был размером с кулак и летел со скоростью пистолетной пули.
— Рассредоточиться! — крикнул я, уходя в сторону.
Первый сгусток прошёл в сантиметре от моего уха. Воздух обжёг холодом — не физическим, а метафизическим. Как будто сама смерть дохнула мне в лицо.
Приятно. Напоминает о доме.
Костомар принял три сгустка грудной клеткой. Кости почернели, покрылись изморозью, но выдержали. Преимущество скелета без души — некроэнергия проходит сквозь него, не находя, за что зацепиться. Как вода сквозь сито.
— Я ем грунт! — он бросился вперёд, размахивая костяными кулаками.
Героически и бесполезно. Воронка была нематериальной. Бить её физически — всё равно что бить туман. Но Костомар хотя бы отвлекал внимание.
Вольдемар действовал умнее. Встал между мной и воронкой, работая живым или, вернее, мёртвым щитом. Сгустки врезались в его тушу и… застревали. Мёртвая плоть поглощала некроэнергию как губка воду. Зомби слегка раздувался с каждым попаданием, но держался.
Побочный эффект: дыра в его животе начала затягиваться. Некроэнергия — отличный материал для регенерации нежити. Природная переработка отходов.
— Ростислав! — крикнул я. — Разведка!
— Слушаюсь!
Призрак нырнул прямо в воронку. Для бестелесного духа это было относительно безопасно — его уже нельзя убить, только развоплотить. А развоплощение для опытного призрака — временное неудобство, не более.
Секунду спустя его голос зазвучал в моей голове. Это была ментальная связь, установленная ещё в начале его прыжка:
«Структура нестабильна. Семь опорных точек почти разрушены. Ядро пульсирует с частотой примерно два удара в секунду. Это как сердце перед инфарктом — аритмия, экстрасистолы, фибрилляция».
Медицинские термины от призрака девятнадцатого века? Он определённо наслушался моих лекций. Или книжек перечитал.
«Слабое место — нижняя часть ядра. Там структура тоньше всего. Как аневризма — тонкостенное выпячивание, готовое лопнуть».
— Понял. Выходи оттуда, — велел я.
Ростислав вылетел из воронки, слегка потрёпанный, но целый. Эполеты на его мундире потускнели, сабля потеряла призрачный блеск. Но он улыбался.
— Разведка завершена! Докладываю: противник деморализован и готов к уничтожению!
— Противник — это сгусток энергии. Он не может быть деморализован.
— Детали, ваше превосходительство. Детали.
