Проклятый Лекарь. Том 8 - Виктор Молотов
Воронка отреагировала на мои манипуляции. Она поняла, что я — угроза посильнее. Начала сжиматься, уплотняться. Я выкачивал из нее слишком много энергии через призраков-проводников.
— Критическая фаза! — заорал я, открывая глаза. Они горели тем же фиолетовым огнем, что и моя кожа. — Всем назад!
Я ударил обеими руками о землю. Ладони вошли в грунт на десять сантиметров, как в масло. Некромантическая волна ушла вглубь, пробуждая то, что спало веками.
Земля содрогнулась. Не землетрясение, а некротрясение. Могилы начали вскрываться. Трещины побежали по надгробиям, как молнии. И из земли поднялись тела. Скелеты… десятки скелетов. Полуистлевшие трупы. Мумифицированные останки. Все, что осталось от двухсот лет захоронений рода Ливенталей. Пятьдесят три тела для пятидесяти трёх душ.
— Мать моя женщина! — выдохнул Ростислав, на секунду забыв о своем аристократизме. — Он поднял их всех!
— Не всех, — поправил я, управляя мертвецами как марионетками одним усилием воли. — Только тех, чьи призраки здесь. Семейное воссоединение, так сказать.
— Зачем⁈ — не понял Кирилл.
— Загнать призраков обратно в их тела! А потом упокоить окончательно!
— Но это же невозможно! Как мы поймём, куда какого призрака загнать?
— У них есть изображения на надгробиях и памятниках, так и поймём! Смотри и учись!
То, что произошло дальше, потом, возможно, назовут «Кладбищенской симфонией» в учебниках по прикладной танатологии. Если такие учебники напишут. И если останется кому их писать.
Костомар — все еще разобранный на части — начал действовать, как скоординированная стая. Череп, паря в воздухе, командовал:
— Я ем грунт!
Левая рука Костомара молниеносно полетела влево, схватила призрачную графиню за подол платья.
— Отпусти, костяная мерзость! — взвизгнула аристократка, пытаясь вырваться.
Правая рука подлетела с другой стороны, создавая клещи. Графиня оказалась в ловушке.
Вольдемар, действуя с методичностью фабричного робота, подхватил извивающуюся графиню и понес к ее телу — полуистлевшему трупу в остатках бального платья, который уже стоял и ждал с протянутыми руками.
— Не смей! — визжала графиня. — Я из рода Голицыных! Мой прадед был фаворитом императрицы!
Вольдемар не реагировал. Правильно, зомби не впечатляют титулы. Он методично и без сантиментов запихнул призрачную сущность в труп.
Запихивать призраков в трупы — это как надевать носок на ногу с подагрой. Больно для обеих сторон, но необходимо для лечения.
Ростислав применил другую тактику. Психологическую войну, свое любимое развлечение.
— Эй, граф Петр! — кричал он, уворачиваясь от призрака в гусарском мундире. — Да, ты, с моноклем! Знаешь, почему твоя жена сбежала с учителем музыки? Потому что он, в отличие от тебя, хотя бы знал, куда вставлять свою флейту!
Граф взревел от ярости, его призрачная фигура исказилась. Он потерял концентрацию и бросился прямо на Ростислава. Тот в последний момент юркнул в сторону. Граф по инерции влетел в свой собственный склеп, где его уже ждал с распростертыми объятиями поднятый скелет.
— Попался! — радостно воскликнул Ростислав. — Психология, батенька! Даже мертвые аристократы не терпят упоминаний о рогах!
Кирилл тем временем, оправившись от шока, нашел себе применение. Он создавал световые коридоры, как стены в лабиринте, направляя паникующих призраков в нужную сторону.
— Направо! Ваша могила справа! — командовал он, размахивая руками, как авиадиспетчер. — Нет, ваше сиятельство, не туда! Это чужая могила! Ваша — с ангелочком!
— Все ангелочки на одно лицо! — огрызнулся призрак какого-то барона.
— Нет! На вашем ангелочке отбита левая ручка! Вон ваша фамилия, — Кирилл, войдя в раж, уже не просто направлял, а командовал призраками, как регулировщик на перекрестке.
Бюрократия работает даже с призраками. Я наблюдал за этим сюрреалистичным зрелищем. Показал бумажку — то есть надпись на надгробии — и аристократ послушно полез в свою могилу. Власть документооборота непобедима.
Процесс загона душ в тела занял двадцать три минуты. Я засек — хронометраж важен для отчета. Если выживу и буду писать отчет для самого себя.
Но это был не просто загон. Это была операция военной точности.
Костомар — собранный обратно, хоть и криво — работал в паре с Вольдемаром. Один хватал, второй тащил. Конвейер смерти. Или возвращения в смерть. Философский вопрос, не требующий ответа.
— Я ем грунт! — радостно заявлял скелет, засовывая очередного аристократа в его истлевшую оболочку с таким видом, будто упаковывает ценный товар.
Проблема возникла с детскими призраками. Пятеро детей — от трех до двенадцати лет — сбились в кучку в центре кладбища, подальше от хаоса. В отличие от взрослых, в их глазах был не гнев, а чистый, животный страх.
— Мама! — плакала девочка лет пяти в выцветшем призрачном платьице. — Где моя мама? Мне страшно!
Дети. Даже в безумии они остаются детьми. Ищут родителей, плачут, боятся. Это ломает сердце. Если бы оно у меня еще было. В метафорическом смысле — физическое на месте и работает исправно.
— Машенька? — голос Аглаи в голове дрогнул. — Это же Машенька! Моя двоюродная тетя! Она умерла от туберкулеза в пять лет! Я видела ее портрет…
— Я помогу ей, — пообещал я, чувствуя, как внутри что-то сжимается. Неприятное, почти человеческое чувство.
Я медленно подошел к детским призракам, опустился на колено, чтобы быть на уровне их глаз. Моя фиолетовая аура, пугавшая взрослых, для них, видимо, выглядела иначе — как странный, но не угрожающий ночник.
— Привет, — сказал я мягко, стараясь, чтобы мой голос не звучал, как скрежет надгробий. — Меня зовут Святослав. Я врач. Я помогу вам найти родителей.
— Правда? — девочка посмотрела на меня огромными, полными слез призрачными глазами.
— Правда. Но сначала нужно вернуться в свои кроватки. Помните, где они?
— Моя… там, — девочка показала на маленький, почти вросший в землю гробик у семейного склепа. — С розочкой.
— Пойдем, я провожу.
Я протянул руку. Она колебалась секунду, а потом взяла меня за призрачную ручку. Холодная, почти неосязаемая, как дуновение ветра, но я чувствовал доверие в этом прикосновении.
Я довел ее до гробика. Внутри, под сгнившей крышкой, лежал маленький скелетик в остатках платья.
— Это… я? — удивилась девочка, заглядывая внутрь.
— Это твое тело. Оно устало и хочет отдохнуть. Ляжешь?
— А мама придет?
— Обязательно придет. Во сне, — соврал я. Хотя кто знает, может, и не соврал.
Девочка кивнула и послушно легла в гробик. Ее призрачная форма слилась с костями. Я провел рукой над гробом, выполняя ритуал упокоения. Мягкий, деликатный, как колыбельная.
— Спи спокойно, Машенька.
Детский призрак растворился с легкой улыбкой. Окончательное упокоение.
Дети не должны быть пешками в некромантических играх. Это правило я не нарушаю. Даже ради власти. У каждого монстра должны быть свои принципы. Это отличает нас от настоящих чудовищ.
С остальными детьми я поступил так же. Каждого проводил лично, каждого
