Проклятый Лекарь. Том 3 - Виктор Молотов
Свет из окна падал на него сбоку, выхватывая из полумрака рельеф мышц, блеск влажной кожи.
Варвара смотрела на него, и это было не просто облегчение от того, что Ольга жива. Это было что-то другое. Что-то, что не имело никакого отношения к страху или дружбе.
«Чёрт», — подумала она, чувствуя, как внизу живота медленно разливается жар. — «Как же он красив! Настоящий мужчина».
Не смазливый мальчик-аристократ, каких она видела сотнями. А что-то настоящее. Опасное. Сила, которая только что вырвала Ольгу из лап чего-то.
И эта сила была чертовски притягательна.
— Получилось? — голос Петра, срывающийся от надежды, нарушил звенящую тишину. Он бросился к кровати сестры. — Ольга здорова?
Варвара не двигалась с места, её взгляд был прикован к Святославу. Она видела, как он медленно перевёл дыхание, как спало напряжение с его плеч. Он не ответил сразу, словно обдумывал, как преподнести новость, которая была сложнее простого «да» или «нет».
— Давно видели Николая? — спросил он наконец, и его голос, хриплый от усталости, прозвучал в задымленной палате как приговор.
Вопрос был настолько неожиданным, что Варвара нахмурилась. Какое отношение ко всему этому имел Николай?
— Давно, — ответил Пётр, отрываясь от Ольги. — Он на больничном уже неделю. А что?
Святослав обвёл их троих тяжёлым взглядом.
— Похоже, он тоже болен, — мрачно сказал он. — Потому что то, что было в Ольге — только половина сущности. Вторая половина — в Николае. И судя по всему, она сейчас очень активна. И очень зла.
Глава 8
Паразит-проклятье вёл себя слишком избирательно для обычной магической заразы. Проклятия, наложенные в агонии, обычно хаотичны. Они бьют по всем в радиусе поражения, как шрапнель.
А это… это было похоже на снайперский выстрел.
— Меня смущает только одно, — произнес я, не поворачиваясь к ним, мой взгляд был прикован к Ольге. — Вас было четверо ключевых участников. Вы двое, Ольга и Николай. Но проклятье почему-то разделилось только между Ольгой и Николаем. Оно проигнорировало вас. Почему?
Пётр нахмурился, переваривая вопрос. Варвара подошла ближе к кровати Ольги, её взгляд метался между мной и пациенткой.
— Может, у нас иммунитет? — предположил Пётр без особой уверенности. — Или до нас с Варварой оно не дотянулось?
— Иммунитет, — повторил я, позволяя себе лёгкую, почти незаметную усмешку. — К целенаправленному проклятью. Интересная теория. И нет, Пётр, магия — это не грипп, она не передаётся воздушно-капельным путём и не зависит от дистанции. Проклятие — это программа. И у этой программы были конкретные цели.
Я снова посмотрел на Ольгу.
Нужно было изучить не саму болезнь, а её этиологию. Я активировал некро-зрение, но на этот раз сфокусировался не на поиске тёмных сгустков, а на остаточной сигнатуре. На магическом почерке того, кто создал эту тварь.
Энергетические нити, из которых было соткано проклятие… их структура, способ плетения, сама «мелодия» их вибрации. Я видел это раньше. Сотни, тысячи раз. В зеркале.
Это был мой стиль. Мой почерк. Но… более грубый. Упрощённый. Как если бы гениальный художник увидел свою картину, нарисованную талантливым, но неопытным учеником.
Проклятие наложил не я, но тот Святослав, что умирал в лесу, вложил в проклятие свою волю. Свою программу.
Душегуб Малый.
Я узнал характерную энергетическую сигнатуру, как старый солдат узнаёт звук вражеского оружия. Паразит-проклятье из арсенала некромантов Старой Школы.
Я сам использовал подобных тварей лет триста назад, когда воевал с Орденом Серебряного Рассвета. Хитрая штука — не убивает сразу, а медленно высасывает жизненные силы.
— Паразит выбрал крайности, — сказал я вслух, формулируя свои мысли для аудитории, которая смотрела на меня с затаённым дыханием. — Ольга — ментально слабейшая из вашей четвёрки. Чувствительная, эмоциональная, открытая. Идеальная первичная цель для сущности, питающейся эмоциями и жизненной силой.
— А Николай? — тихо спросила Варвара.
— Сильнейший. Лидер, доминант, альфа, — я покачал головой, будто объяснял очевидные вещи студентам. — Классическая тактика Душегуба — захватить самого слабого для питания и самого сильного для контроля. Чтобы через него управлять остальной «стаей». А середнячков, — я бросил короткий взгляд на Петра и Варвару, — оставить в покое, чтобы не распылять силы.
— Ты… ты говоришь об этом так, словно знаешь из личного опыта, — заметил Пётр, и в его голосе прозвучали нотки подозрения.
— Читал в старых фолиантах, — соврал я, не моргнув глазом. — В библиотеке клиники есть закрытый раздел, посвящённый паранормальной медицине. Весьма поучительное чтение.
Они поверили. Или, по крайней мере, сделали вид. Правда была слишком сложной для их понимания. Но для меня всё было ясно. Дело не в проклятии как таковом. Дело в том, кто его наслал. И зачем.
— Нужно найти Николая, — решение пришло мгновенно, холодное и абсолютное, как хирургический вердикт. — И как можно быстрее.
— Зачем? — Пётр выглядел растерянным, его мозг не успевал за скачками моего анализа. — Ты же… ты её вылечил.
— Я не вылечил её. Я провёл ампутацию, — поправил я, указывая на шею Ольги. На её бледной коже проступила тончайшая, почти невидимая сеть тёмных прожилок у основания шеи, похожая на засыпающий мицелий. — Видишь? Корневая система ещё жива. Я отсёк ту часть, что была в ней, от основного «тела». Через несколько часов эта дрянь начнёт регенерировать. А в Николае сейчас вторая половина этой сущности, и она наверняка уже поняла, что её близнец под угрозой.
Сомов, всё это время молча и напряжённо переваривавший информацию, решительно шагнул вперёд. Шок в его глазах сменился деловой решимостью. Он понял ставки и потенциальную научную славу.
— Берите мою подпись на разрешении на выезд, — сказал он деловито, доставая из кармана ручку и блокнот с бланками разрешений. — Три отсутствующих ординатора в середине рабочего дня — это плохо, но не критично. Спасение пациента на дому по экстренному вызову — это уважительная причина.
— Вы прикроете наше отсутствие? — уточнила Варвара, в её голосе прозвучала нотка удивления.
— Разумеется, — Сомов поправил очки, его взгляд был острым и цепким. — Но с одним условием. Если получится, привезите этого Николая сюда. В клинику. Я хочу своими глазами увидеть полное изгнание этой сущности.
Это было не просто любопытство. Это жажда знаний, которую я видел у многих учёных. Желание препарировать чудо, разложить его на
