Проклятый Лекарь. Том 3 - Виктор Молотов
Страх и давление со стороны лидера. Классический сценарий, по которому слабые люди совершают преступления. Николай был не просто задирой. Он был манипулятором. А Пётр — идеальным инструментом.
— Мы взяли полено, — голос Петра дрожал, каждое слово давалось ему с видимым трудом. — Догнали тебя уже в глубине леса. Ты шёл, пошатываясь. Николай ударил сзади по голове. Один раз. Ты просто упал и не двигался. Мы… мы проверили пульс. Его не было. Ты был мёртв.
В палате повисла абсолютная тишина, нарушаемая лишь тихими всхлипами Ольги.
— Мы позвали девчонок обратно, — продолжил Пётр. — Николай заставил всех нас поклясться, что мы будем молчать. Что никто и никогда не узнает, что произошло. И мы… мы прикопали тебя там же, в лесу. Под старым дубом.
Вот и вся картина. Мелкая, грязная история.
Пьяная шутка, унижение, драка, проклятие, страх и, как итог — убийство из-за суеверного ужаса. И паническая попытка скрыть следы.
Теперь у меня был полный анамнез. Причина «смерти». И, что гораздо важнее — полный контекст для состояния Ольги.
Финальные части головоломки встали на свои места. Теперь можно начинать лечение.
— Почему вы не запаниковали, когда я появился в клинике? — спросил я. Вопрос был не праздным. Это была важная деталь, недостающий элемент в их психологии. — Мертвец, которого вы лично закопали, вдруг начинает работать с вами в одном отделении, а вы молчите?
— Николай сказал, что прошло слишком много времени, — ответил Пётр, его голос был глухим. — Он сказал, что раз проклятие не сработало сразу на нас всех, значит, мы его нейтрализовали… ну… убийством. Что опасности больше нет.
Логика на уровне амёбы. Если это моё проклятие, то только я и могу его снять. Или изменить.
Вопрос только в том, какое именно проклятие мог наложить умирающий некромант в состоянии аффекта. И хватит ли у меня сил справиться с ним без доступа к полноценной некромантской энергии.
— Хорошо, — сказал я вслух. — Теперь хоть понятно, с чем мы имеем дело.
Троица смотрела на меня со странной смесью страха и робкой надежды. Они ждали приговора.
— Теперь ты нас ненавидишь? — тихо, почти неслышно спросила Варвара.
Я посмотрел на неё.
— Что за бред? — спросил я. — Ненависть — неэффективная эмоция. Вы прокляты, я был убит. Счёт один-один. Все поплатились за ту ночь. Теперь нужно вылечить Ольгу, и инцидент будет исчерпан.
— Прости нас! — Пётр, не выдержав, рухнул на колени у кровати сестры. — Мы были полными идиотами! Мы не хотели…
— Ты… ты святой человек, — прошептала Ольга, глядя на меня со слезами на глазах. — Прощаешь своих убийц…
Святой? Некромант и святой? Оксюморон года.
Дорогая моя, если бы вы знали, сколько кладбищ я поднял на ноги в прошлой жизни, вы бы сейчас пели совсем другие песни. И звали бы не меня, а экзорциста.
— Вставай, Пётр, — сказал я ровным тоном, пресекая эту бесполезную мелодраму. — И выйдите все. Мне нужно пространство и тишина, чтобы подготовиться к процедуре. Ольга, ты, разумеется, остаёшься.
Когда палата опустела, я запер дверь. Задёрнул плотные шторы, погружая комнату в полумрак. Выключил пищащие мониторы, оставив лишь тусклый свет ночника.
Современная медицина была шумом, набором косвенных данных. Чтобы выследить и убить тварь, сотканную из чистой магии, мне нужна была тишина. И концентрация.
Я только успел положить руки Ольге на лоб, чтобы начать тонкую настройку её энергетических полей, как дверь распахнулась с такой силой, что ударилась о стену.
— Что здесь происходит⁈ — Сомов ворвался в палату, его лицо было искажено гневом. — Почему аппаратура выключена? Пирогов, вы в своём уме⁈ Вы оставили пациентку без наблюдения!
— Экспериментальное лечение требует особых условий, — ответил я спокойно, не убирая рук и не поворачиваясь к нему.
— Я не давал разрешения на эксперименты! — отрезал Сомов, подходя ближе. — Мельников доложил мне о ваших… фокусах. Я хочу знать, что вы задумали на самом деле.
— Она проклята, Пётр Александрович, — сказал я, наконец обернувшись и глядя ему прямо в глаза. — И я могу её вылечить.
— Проклята? — Сомов моргнул. Вся его начальственная ярость на мгновение уступила место чистому, профессиональному недоумению. — Вы серьёзно?
Интересно. В существование проклятия он поверил сразу. А в мою способность его вылечить — нет. Логика местных магов-медиков продолжает меня поражать.
— Хотите доказательств? — предложил я, видя, как в его глазах борются скепсис и любопытство. — Я не буду вам рассказывать. Я вам покажу. Загоню паразита в угол. И вы сами почувствуете, как он питается энергией.
Сомов на мгновение задумался, бросил взгляд на Ольгу, потом снова на меня. Амбиции и жажда знаний победили осторожность.
— Показывайте, — кивнул он.
Я снова повернулся к Ольге. Активировал некромантское зрение.
Моя воля стала пастушьей собакой, а рассеянные споры паразита — напуганным стадом овец. Я начал сгонять их, направляя потоки тёмной энергии, создавая невидимые барьеры.
Тварь сопротивлялась, пыталась снова рассредоточиться, но под моим давлением начала сбиваться в единый, пульсирующий сгусток. Я гнал её вниз, подальше от сердца, в район печени.
— Быстрее, щупайте! — скомандовал я Сомову, не оборачиваясь. — Своей Живой, по моему каналу!
Ольга вдруг нервно хихикнула. Побочный эффект от высокой концентрации чужеродной энергии в одной точке.
Я почувствовал, как Сомов неуверенно протянул свой энергетический щуп — тонкий, как игла, поток его собственной Живы. Он коснулся моего энергетического поля, и я пропустил его дальше, направляя, как опытный хирург направляет руку стажёра.
— Так… иду по вашему каналу… вижу искажённую структуру тканей… чувствую… О! — он резко отшатнулся, обрывая контакт, словно коснулся раскалённого металла. — Вот же он! Я его чую! Он действительно… он ест энергию! Высасывает! Никогда такого не видел!
Он смотрел на меня с благоговейным ужасом. Карьерный расчёт, скепсис, гнев — всё исчезло. Остался только шок учёного, столкнувшегося с невозможным.
Маги-лекари лечат Живой, а в фундаментальных законах самой магии не смыслят ни черта. Эх, коллеги. Далеко же отстаёт развитие магии в этом мире от моего предыдущего.
— Ну вы даете, Пирогов! — воскликнул Сомов, его
