Деревенщина в Пекине 4 - Крис Форд
Охранник переводит взгляд с официального документа на лицо чиновника, пытаясь понять его истинные намерения.
— Вы сейчас меня в чём-то обвиняете?
— Я могу только строить обоснованные предположения о том, что означают подобные странности. Но вы же в курсе, что у генерального прокурора Республики Корея имеется ровно два заместителя? Есть я, занимающийся гражданскими делами, и второй, который является главным военным прокурором нашей страны. Дело в том, что все преступления, совершённые в вооружённых силах Кореи, могут расследоваться исключительно специальными военными трибуналами, а не обычными гражданскими судами.
— А к чему намёк? — с нескрываемым интересом интересуется Сато Хироши на английском языке.
— Совершенно случайно со вторым заместителем генерального прокурора у меня сложились очень тёплые, дружеские отношения, — с удовлетворением продолжает Чон Соджун. — Я взялся за данную непростую задачу исключительно из глубокого уважения к своей бывшей университетской преподавательнице, которая за все годы нашего знакомства ни о чём меня не просила. Разумеется, я её ни в коем случае не подведу.
Он делает значительную паузу и переводит пронзительный взгляд на старшего по объекту.
— Я занимаю свою нынешнюю должность и имею текущее положение в корейском обществе именно потому, что всегда выполняю поставленные задачи на все сто процентов без исключения. Чего, к сожалению, нельзя сказать о вас и вашем учреждении.
Охранник ощущает, как по спине стекает холодный пот, но старается не подавать вида, что его действительно беспокоят слова чиновника. Человек перед ним настроен предельно серьёзно и явно располагает инструментом из целого арсенала влиятельных связей. Кто знает, какой ещё козырь припасён в его рукаве.
К посетителям с внутренней стороны стеклянных дверей незаметно подтягивается административный персонал клиники, уведомлённый о развивающемся конфликте одним из рядовых сотрудников. И пусть изначально они намеревались вежливо, но решительно выпроводить надоедливую международную делегацию, но стоило им услышать угрожающие слова заместителя прокурора, как их первоначальный план серьёзно пошатнулся.
— Учтите важный момент — я не буду обращаться за помощью к обычной гражданской полиции, — продолжает Чон Соджун с холодной решимостью. — В этом щекотливом вопросе мне окажет содействие армия, поскольку существуют серьёзные основания полагать, что в данном деле имеет место коррумпированное противодействие со стороны некоторых структур сеульского департамента. Просто профессиональное чутьё подсказывает именно такую версию.
— Вам не кажется, что вы сейчас идёте по очень тонкому льду, огульно пороча репутацию нашей власти? — задумчиво отвечает старший по объекту, пытаясь найти слабое место в позиции оппонента.
— Готов отвечать по всей строгости закона! — парирует заместитель прокурора. — Пусть даже мне объявят выговор или уволят с занимаемой должности за превышение полномочий.
— Не дорожите своим местом?
Чиновник широко улыбается, будто только что услышал особенно забавную шутку.
— Вы же знаете, сколько миллионов американских долларов на счетах лично у меня? Конечно знаете, ведь об этом корейский Форбс пишет каждый квартал, чёрт бы их побрал! Терпеть не могу, когда посторонние люди считают мои деньги.
— Какая разница, сколько у вас средств?
— Огромная, поверьте. Я в любом случае останусь с тремястами пятьюдесятью миллионами долларов на счетах, а вам я торжественно обещаю, что уже завтра вы останетесь без работы, потому что ваша частная охранная компания станет банкротом. У неё отзовут лицензию по решению суда — даю слово.
— Решили перейти на угрозы? — хмуро отвечает охранник.
— Мы никогда не угрожаем, мы обещаем.
Ассистент японских докторов смеётся и вставляет на английском языке:
— Как у наших поговорка!
— Помимо двоюродной сестрицы, у вас есть родители, которые недавно решили расшириться и взяли дом в ипотеку. Представьте себе, что произойдёт, если у них неожиданно отзовут кредит? Мне крайне неприятно это озвучивать и вмешивать в конфликт посторонних людей, но как говорится — как царь с нами, так и мы с ним.
Старший по объекту злобно сжимает в кулаке официальную бумагу, его лицо искажается от бессильной ярости:
— Тоже мне слуга закона, какая же вы сволочь! — с отвращением бросает один из подошедших администраторов клиники.
— Вы даже не представляете какая! В своё оправдание скажу— я буду делать это без удовольствия и ни в коем случае не с садистским наслаждением, ломая ваши судьбы и разрушая жизни невинных людей. Я, к моему величайшему сожалению, буду вынужден поступить именно так принципиально и с глубочайшей горечью в сердце, потому что этого будет требовать торжество справедливости. Понимайте, как хотите.
Ли Миньюэ завершает перевод речи Чон Соджуна, японские доктора с неподдельным уважением аплодируют заместителю прокурора. Сато Хироши почтительно кланяется ему.
— Что ж, проходите, — сквозь зубы произносит охранник, бросая многозначительный взгляд на одного из администраторов.
* * *
Следуя за одним из врачей клиники в направлении палаты, где содержится дядя Ли Миньюэ, заместитель прокурора решает поделиться своими наблюдениями с международными коллегами:
— Демократия демократией, но эти ребята задействовали очень серьёзный административный ресурс, — задумчиво говорит он. — Честно признаюсь, не ожидал, что у них окажутся связи ни много ни мало в президентском секретариате.
— Вы не боитесь идти против главы своего государства? — с неподдельным интересом спрашивает японец.
— В отличие от вашей страны, хотя и у вас далеко не всё идеально с политической стабильностью, у нас из двенадцати президентов четверо отправились в тюрьму за различные преступления, один успел сбежать из страны, но за коррупцию сел его сын. Ещё трое были убиты при различных обстоятельствах, а остальные свергнуты военными переворотами. Только один президент спокойно и мирно покинул свой пост. Согласитесь, не самая приятная статистика для демократической страны.
— Вынужден согласиться, — кивает Хироши.
— Текущий президент тоже держится на волоске, — продолжает Чон Соджун. — В парламенте уже открыто объявляют о попытке насильственного захвата власти и превышении президентских полномочий, вплоть до перехода к диктатуре. Есть все основания полагать, что и этот президент будет в ближайшем будущем отстранён от должности.
— Слушайте, я даже не следил за новостями, — признаётся Лян Вэй. — А что конкретно у вас произошло?
— Да дурачок решил поиграться с введением военного положения.
— У нас в стране нужно быть чрезвычайно смелым человеком, чтобы, являясь заместителем генерального прокурора, вот так открыто высказываться в адрес товарища Си в людном месте, — замечает третий секретарь.
— Мы же не в Китае, — равнодушно отвечает корейский чиновник. — Для сравнения посчитайте, сколько у вас было лидеров страны с 1945 года по 1983 год, и сколько у нас за тот же период. Насколько мне известно из истории, их было всего двое.
— Да, Мао Цзэдун и Лю Шаоци, — охотно подхватывает диалог Дэн Инчао.
— А у нас пятеро, — заключает прокурор.
Врач, а следом за ним и все
