Штурм бездны: Океан - Дмитрий Валентинович Янковский
– Нужное русло, обозначенное на древней карте, идет перпендикулярно линии вашего текущего пути, – пояснил он. – И вам надо будет повернуть направо, когда дойдете до широкой воды.
– Что значит «до широкой воды»? – уточнил я.
– Понимаете, карта старая, на ней шлюза нет. Но когда его поставили, выше него по течению должно было образоваться внушительное водохранилище. Может, даже противоположного берега не видать. Выйдите в это озеро, повернете направо, и гарантированно упретесь в запруду.
Вскоре стало ясно, что он прав. Русло, по которому мы двигались, становилось все шире и шире, а запустив небольшой разведывательный дрон, мы с удивлением увидели, действительно, огромное озеро, из которого в нашу сторону, на юг, подобно зубьям расчески, тянулись десятки водяных стоков. Масштаб увиденного поразил наше воображение, но сколько мы ни вглядывались в монитор, не смогли найти на востоке озера ничего похожего на шлюз. С высоты птичьего полета все берега выглядели одинаково, кроме нашего, изрезанного многочисленными стоками.
В мою душу закралось нехорошее подозрение, что никакого шлюза нет, а военные попросту насыпали высокую дамбу, которую теперь не отличить от естественного холма. Если так, то у нас точно сил не хватит, чтобы пробить толщу горной породы.
Чернуха тоже заметно приуныла. То ли ей передалось мое состояние, то ли она пришла к тем же выводам. Пришлось посадить и упаковать дрон, двигаться дальше водным путем, и исследовать восточный берег самим. Ну, на то мы и разведчики, в конце концов.
Озеро оказалось огромным. Одно дело вид сверху, другое, когда ты несешься на двух буксировщиках по идеальной водной глади, не тронутой рябью, справа от тебя джунгли высотой метров двадцать, а слева зеркало до горизонта. Я представил, какую базу тут можно отгрохать, даже если не получится опреснить залив возле острова, и хорошее настроение начало возвращаться.
Наконец мы достигли восточного берега озера и сразу разглядели мощные инженерные сооружения. С высоты их не было видно, потому что они представляли собой вертикальную стену из армированного композита, возвышавшуюся над водой всего метров на пять.
Мы причалили и поднялись на гребень, ширина которого составляла полных десять метров. Его поверхность занесло грунтом, на нем проросла трава, кустарник, и даже небольшие деревья, из-за чего с дрона или с сателлита его было не отличить от обычной полосы берега.
Никаких признаков раздвижных ворот мы поначалу не обнаружили, но Чернуха, умница, предложила нырнуть, и на глубине шести метров мы разглядели проклепанные металлические створки. Их высота была примерно вдвое меньше глубины озера и составляла метров семь.
На дне мы обнаружили длинную цепь гидравлических домкратов, используя которые, можно было приподнять отдельные пластины металла метра на три. Каждая пластина поднималась отдельно, двумя домкратами, и ее ширина составляла не меньше двадцати метров. Получалось, что если поднять две-три пластины, мы могли обеспечить два-три прямоугольных стока в дамбе, каждый из которых будет три метра в высоту и двадцать в ширину. Я прикинул, что это шестьдесят квадратных метров, сечение не маленькое, а если умножить на три, то это дыра сто восемьдесят квадратных метров – не шуточки. Уж точно не меньше той речушки, которая исправно опресняла воду в бухте возле нашего поселения. Сколько всего ворот, сказать было трудно, похоже, общая длина сооружения составляла не менее километра.
Я исследовал один из домкратов и пришел к выводу, что для подъема толкателя он использует не масло, а забортную воду, нагнетая ее маленьким поршнем в большой цилиндр. Вручную это работы не мало, но, похоже, никаких механизмов, заменявших мускульную силу, предусмотрено не было.
Мы вынырнули и доложили результаты разведки Чучундре.
– Оставайтесь пока там, – посоветовал он. – Я свяжусь с Хаем.
Это было мудрым решением.
Минут через десять Чучундра вышел на связь и сообщил:
– Пускайте воду. Хай готовит десант.
Пришлось нам снова нырять.
Претворить идею древних инженеров в жизнь оказалось не просто. Качать воду в домкраты надо было долго, больше получаса на каждую створку, а такие физические нагрузки не совсем для грибкового дыхания. Хуже того, стоило створке подняться, вода из озера устремлялась в образовавшийся проем со страшной силой, создавая мощные турбулентности и водовороты. По незнанию меня чуть не засосало, так что пришлось учитывать это фактор.
Зато Бодрый нас выручил, рассказав о стимуляторе сердца, снижающим потребность этого органа в кислороде. Мы с Чернухой впрыснули в кровь содержимое желтой капсулы, и работа пошла заметно бодрее. Через три часа, работая с перерывами мы подняли четыре пластины, создав по другую сторону дамбы нечто вроде огромного грохочущего водопада. Воздух наполнился водяной пылью, в которой весело заиграла радуга.
На этом мы решили прерваться, так как окончательно выбились из сил. Дезактивировав гибок в крови, мы скинули гидрокостюмы, оставшись в плавках, и отлежались, наконец, в тени кустарника с широченными листьями.
Затем мы снова поднялись на гребень дамбы и оглядели дело рук своих.
– И увидел он, что вышло хорошо, – пробормотал я.
Внизу разливалась настоящая река, и убегала на восток, прямиком в залив Пария. Воздух наполнился водяной пылью не меньше, чем на километр вниз по течению, и теперь в лучах солнца над джунглями поднялась полноценная радуга. При таком дебете, с учетом узких проливов, биотехам наступит конец уже к вечеру, это мы знали по опыту, так как наша жизнь в поселении очень зависела от полноводности впадающей в бухту реки. Любой из ребят, кто ходил за рыбой, легко мог определить степень биотехнологической опасности на берегу, в зависимости от текущего уровня воды в реке. Залив Пария был побольше нашей бухты, но и мы обеспечили дебет пресной воды в несоизмеримо больших объемах.
Грохот искусственного водопада поднял сотни птиц из джунглей. Они так орали, что мы расслышали грохот приближающегося баллистика только когда он оказался почти над нашей головой.
– Сброс десанта пойдет с приводнением, – сообщил нам Чучундра. – Хай сказал, это лучше, чем кидать контейнеры в джунгли. Так что помогите там, чем сможете.
И мы принялись помогать, снова напялив гидрокостюмы.
Контейнеры сыпались с аппарели лайнера, как горох из лопнувшего стручка. Когда первые приводнились, отбросили купола, мы помогли инженерному отряду охотников добраться до берега. Командиром у них был здоровенный лысый детина по прозвищу Боцман, мы с ним быстро нашли общий язык. Меня удивило, что он, будучи старше нас с Чернухой лет на пятнадцать, впервые нас увидев, не попытался отвести нам подчиненное положение, а сразу стал общаться, как с равными. Похоже, Вершинский наплел про нашу команду невесть чего. Хотя, с другой стороны, с точки зрения Боцмана мы впятером преодолели Атлантику, а это чего-то да стоило.
– Сначала надо развернуть флотилию транспортных лодок и плотиков, – объяснил он. – У вас отличные буксировщики, помогите нам дотянуть от контейнеров надувное снаряжение. А дальше будем челночными рейсами таскать людей и грузы, уже на лодках с моторами.
Часа за два мы справились с доставкой первых людей и грузов, затем команда Боцмана принялась буксировать к берегу сброшенные контейнеры с грузом, а людей довозили на лодках отдельно. Затем сброс произвел еще один баллистик, за ним третий, четвертый, пятый, шестой.
Сколько тонн груза было в десанте, я даже приблизительно не мог сосчитать, но то, что личного состава к нам присоединилось полных пятьсот человек, это точно.
– Близится вечер, – Боцман глянул на солнце. – Пока остановимся до утра.
Он отдал связисту необходимые распоряжения.
– Сколько всего людей планируется сбросить? – спросила Чернуха.
– Полторы тысячи, – ответил Боцман.
Я понял, что у аборигенов на базе нет шансов противостоять такому числу охотников. У островитянок теперь два выхода – или полным составом драпать на материк, или как-то договариваться.
На ночь Боцман выделил нам с Чернухой паек и отдельную палатку. Мы проглотили ужин и уснули, как убитые, потому что сил за день потратили очень много. Эмоции тоже зашкаливали – мы понимали, что в Большой Охоте Вершинского наконец наступил переломный
