Штурм бездны: Океан - Дмитрий Валентинович Янковский
Закончив с настройками, я вернулся на борт, дезактивировал грибок, переоделся и занял место в стрелковом комплексе. Нам предстоял последний рывок, и нужно было как следует собраться, чтобы достигнуть цели. Мы уже поняли, что в открытом океане на батиплане двигаться проще, чем у берегов, так как именно в прибрежных зонах концентрировались орды биотехов. В морях тоже это было заметно, но в меньшей степени, и я часто задавался вопросом, почему так, если биотехи создавались для войны между враждующими флотами в океане? Но теперь было ясно, создавались они для другого, и именно у берегов их концентрация имела смысл, чтобы ограничить миграцию экзотов. Я думаю, эта информация тоже будет полезна Вершинскому для создания более эффективной стратегии дальнейшего штурма бездны. Вряд ли он ею станет делиться, да и я теперь не склонен был никому выдавать тайну реликта. Слишком уж велик соблазн, и слишком уж плачевные последствия. Еле разгребли.
Чернуха провела батиплан через подконтрольное боевое охранение на маневровых турбинах, а уже через полчаса мы мчались на маршевом, пронзая толщу воды на глубине километра. Тут тварей было поменьше, в основном «ГАТ-120» намного реже встречались «ГАТ-500», с которыми нам не приходилось сталкиваться на транскокеанском переходе. Этих приходилось уничтожать гарпунами, так как недостаточная ширина ультразвукового луча позволяла им подобраться к батиплану слишком близко для их не маленькой массы. Реликтовой броне не повредил бы даже близкий взрыв, но датчики систем обнаружения и камеры были куда чувствительнее к удару, мы уже остались без сонара, не хотелось вообще ослепнуть.
Обогнули остров, двигаясь на восток, а когда северное побережье закончилось, повернули точно на юг, стремясь кратчайшим путем достигнуть дельты Ориноко.
Не смотря на сложную радарную обстановку, когда нам с Чучундрой постоянно приходилось отстреливать крупных тварей, не попавших в ультразвуковой луч, я не мог не думать, что мы приближаемся к удивительным местам, описанным в детских книгах про индейцев. Самая яркая, запомнившаяся, была книга «Белый Ягуар вождь араваков». Действие этого романа целиком разворачивалось в этих местах, упоминался там и остров Тринидад, и расположенные поблизости необитаемые острова, а большая часть книги посвящалась событиям на берегах Ориноко. И вот теперь я стремлюсь в то же самое место, и тоже ради совершения подвигов. Это бодрило, чего уж скрывать. Я попытался поделиться впечатлениями с Чучундрой, но он эту книжку не читал, к тому же работа с огневыми системами от него требовала намного большей концентрации, чем от меня. Ему было не до болтовни об индейцах.
Два часа мы целеустремленно двигались на юг, применяя попеременно то тактическую схему «зигзаг удачи», то «эшелон 1000», а иногда приходилось выходить за рамки этих схем, когда мы попадали в места, утыканные минными полями.
Мины в океане поражали воображение. Они были гигантскими, а некоторые даже имели собственное боевое охранение, подобно платформам. Масса боевого заряда таких громадин шла не на десятки, а на сотни тонн, вдвое превышая живой вес синего кита. На какие цели были рассчитаны подобные монстры, и взорвутся ли они в случае нашего приближения, мы не знали, и выяснять это не было большого желания. Увидев на радаре метку с такими параметрами, Чучундра давал команду на изменение курса и мы обходили опасное место по широкому радиусу.
Но к началу третьего часа нашего перехода, метки на радаре начали заметно уменьшаться в количестве.
– Вода становится более пресной, – уверенно заявил Чучундра.
– Пожалуй, – ответил я. – Ориноко.
В юго-западной оконечности острова располагался извилистый мыс, напоминающий формой хвост толстой змеи. Он образовывал с материком пролив, такой, же, как северный. Напротив этого мыса тварей не было вовсе, что говорило об очень низкой солености. Эта полоса, свободная от биотехов, простиралась на пятнадцать километров от берега материка. Это было не намного хуже, чем Азовское море. Если уничтожить ближайшие донные платформы, тогда хоть надводный флот тут держи. Я думаю, Вершинский об этом знал, или предполагал, поэтому отправил нас именно на этот остров, а не на Кубу или другие острова Карибского моря.
Устойчиво войдя в безопасную зону, Чернуха подняла батиплан в надводное положение, передала управление курсовому автомату, и мы все выбрались на броню. Корабль неспешно бороздил океан, волны захлестывали броню, заливая босые ноги по щиколотку, так что пришлось всем снять штаны, закатывать их не имело смысла. Впереди виднелась туманная полоска материка, влажные джунгли. А когда подошли поближе, стало видно огромные стаи кружащих над деревьями птиц.
Дельта Ориноко оказалась обширной. Не имея сонара, мы могли в столь мелких местах двигаться только в надводном положении и очень медленно, так что Чернухе все же пришлось занять место в рубке, а мы с Чучундрой и Бодрым остались на броне. Ксюшу выводить из медикаментозной дремоты мы не решились. Лучше было дождаться врачей в составе десанта, а потом уже принимать решения.
Чучундра прикинул, что если шлюз на реке существует, располагаться он должен примерно в тридцати-сорока километрах от берега, в глубине материка, где множество потоков дельты соединяются в два основных. Поэтому при возможности повернуть, мы всегда поворачивали направо, к северу.
Места вокруг простирались удивительные, населенные множеством невиданных нами птиц. Это пернатое царство кричало, гоготало, пищало, чирикало, создавая непрерывный шумовой фон. Пару раз на береговых отмелях мы видели в бинокль колонии крокодилов, скалящих на нас зубастые пасти. Воздух звенел от множества насекомых, часто можно было увидеть удивительной красоты бабочек, и я попросил Чучундру сменить Чернуху за штурвалом, чтобы та могла полюбоваться на поразительную красоту.
Ощущение было странным, нереальным, почти как во сне. Все вокруг было непривычным и необычным, вызывая бурую эмоций. Я всерьез жалел, что пока Ксюша не может к нам присоединиться и поглазеть на это. Ничего, подлечится, увидит.
Никаких признаков присутствия людей мы не обнаружили. Так что идея аборигенов базы занять и обжить эти огромные пространства, наверняка с плодородной почвой, обилием рыбы и очевидным обилием птицы, была не так уж плоха. Жили же тут когда-то араваки, в конце концов.
Ближе к вечеру я ощутил тепло под босыми ногами.
– Чучундра, стоп! – передал я в эфир. – В дрейф не ложиться, держись в этой точке.
– Принял. А что случилось? – отозвался он.
– Броня нагревается! – ответил я. – Так всегда, если реликт приближается к минералу.
– Значит, шлюз есть! – Чернуха не удержалась и захлопала в ладоши. – Раз сделана защита из минерала, значит, есть что защищать.
Очень осторожно мы попробовали подняться выше по руслу, но броня разогревалась стремительно, еще не хватало, чтобы рванула. Так что мы от греха подальше сплавились вниз.
– И что дальше? – спросила Чернуха.
– Думать надо, – ответил я. – В любом случае нельзя оставлять Ксюшу без присмотра. Думаю, на борту надо оставить Чучундру. У него физподготовка похуже нашей, ему трудно будет пробираться через джунгли пешком. К тому же он неплохо пилотирует батиплан и разбирается в химии не намного хуже Бодрого. Это может понадобиться, если состояние Ксюши изменится к худшему. Тогда ее придется погрузить в искусственную кому.
Никто со мной спорить не стал, а Чучундра даже обрадовался, что ему не придется топать пешком через места, населенные крокодилами, змеями, ягуарами и даже пираньями, как я вспомнил. Мы же с Чернухой и Бодрым вооружились двумя легкими карабинами и тяжелым ракетным ружьем, повесили за спины легкие сухопутные каркасы, и высадились на берег.
Стоило нам оказаться на суше, как в джунгли из прилегающего к реке подлеска бросилось множество животных, размером со среднюю собаку. Чернуха взвизгнула, Бодрый вскинул ружье, хотя непонятно было, как из него стрелять на столь малых дистанциях, но я быстро сообразил, что если животные улепетывают, вряд ли нам стоит их бояться.
Этот аргумент всех успокоил. Мы двинулись вглубь леса и быстро оказалось, что пока нам от этих зверушек сплошная польза – они обитали в прибрежной зоне и вытоптали подлесок до такой степени, что он не создавал никаких помех
