Штурм бездны: Океан - Дмитрий Валентинович Янковский
Впрочем, уже через пару десятков секунд стало ясно, что высадка провалилась. Ухнуло несколько мощных воздушных взрывов, это наверняка были прямые попадания по десантным контейнерам с их полным уничтожением, затем наступила тишина.
Длилась она с полминуты, не меньше, затем все мы услышали голос штурмана в эфире:
– База «Маракас», я не могу десантировать людей в такой обстановке. База не прикрыта с воздуха, сброшенный груз уничтожен до посадки. Простите, но я ухожу на материк по остаточной траектории. Конец связи.
Я ушам поверить не мог, что-то невнятное кричал в гарнитуру, но ответа не было. У экипажа нервы тоже ведь не железные, они попросту отключили нашу волну, да и все.
– Успокойся, – попросила Чернуха.
Я заткнулся, сжав кулаки от бессильной злобы, затем глянул на монитор радара. Ракет в воздухе не наблюдалось, а земноводные твари отступали в океан, продолжая нести потери от лазерных пушек. Бой был закончен.
Я повернул колесо замка, толкнул дверь и первым выбрался наружу. Огляделся, и у меня сердце ёкнуло от дурного предчувствия – Ксюши нигде не было видно, лишь завеса из белого дыма стелилась над опустевшей местностью.
Глава 22. «Ультиматум»
Следом за мной из двери генераторной выскочили Чучундра и Чернуха. Я спустился чуть ниже к воде, ошарашено осмотрелся, не понимая, куда могла деться Ксюша. Чучундра раньше меня сообразил, что происходит, и рванул к двери основного модуля базы.
– Заперто! – прокомментировал он попытку открыть замок. – Изнутри.
Тут дошло и до меня, что Ксюша, осознав, невозможность спасения Бодрого силами десанта, бросилась спасать его сама. При помощи реликта, разумеется, который имелся лишь у нее.
– Могла бы и не закрываться, – пробурчала в гарнитуру Чернуха, направляясь к нам. – Мы все равно ее ни остановим никак.
– Она не для этого, – ответил я. – Не для того, чтобы от нас защититься. Она собралась Бодрому вкатить дозу насыщения, и когда тот очухается, нас от него понадобится защищать.
– Решила оживить его, а потом держать взаперти, пока период ни стабилизируется? – уточнила Чернуха.
– Мысли читать никто не умеет, – ответил я. – Но, если на уровне предположений, думаю, она именно так собирается поступить.
– В этом есть определенный смысл, – высказал мнение Чучундра. – Но тогда Чайка вынуждена будет делиться реликтом.
У меня чаще забилось сердце. Я вспомнил, как решил вступить в схватку с демоном, одержавшим Ксюшу, и что собирался сделать для этого. Похоже, ситуация складывалась так, что моего участия не потребуется. Возможно, остатки человеческого толкнули Ксюшу на этот шаг, возможно, наоборот, она настолько перестала быть человеком, что не осознавала последствий, привыкнув к неуязвимости. Но все это могло закончиться тем, что единственный источник реликта иссякнет, и все вернется на круги своя. Для Ксюши это означало смерть, без вариантов. Но, по естественному ходу вещей, Ксюша должна была умереть еще два года назад, на берегу Севастопольской бухты, по моей неосторожности. Наверное, было бы лучше, если бы я тогда не поддался слабости, не уговорил Вершинского применить реликт для реанимации, и просто похоронил бы Ксюшу на ромашковом поле у реки за карьером.
Хотя, лучше ли?
Говорят, история не терпит сослагательных наклонений, мол, все происходит, как происходит, и никакого «а как было бы, если бы», в принципе нельзя рассматривать. Но это, как и многое другое, безапелляционно транслируемое «народными мудростями», не более, чем досужая чушь. Потому что есть вещи очевидные, и тут нечего умничать про сослагательные наклонения. Если бы я тогда не уговорил Вершинского применить реликт, если бы Ксюша умерла, никакая тайна не связала бы воедино нашу команду, превратившуюся за два года в семью, да и в самой команде не возникло бы необходимости. Нас бы без затей переправили на большую землю, как других ребят из нашего поселения, мы бы вернулись в Метрополию и как-то там попытались устроиться в обычной гражданской жизни. Вот и все. Я уверен, что никто из нас не захотел бы такой судьбы. Так что Ксюша, по сути, за нас за всех отдувается. Чтобы мы стали особым отрядом охотников под командой легендарного Хая, пришлось скормить Ксюшу демону. Конечно, я тогда этого не осознавал, и не был именно этим мотивирован. Я тогда просто испугался, что Ксюша умрет по моей вине. Ничего больше. Страх двигал мною тогда. Но если бы не он, я бы никогда не познал любовь Ксюши, потому что она бы умерла тогда в операционной нашего лагеря, и не провел бы три самых прекрасных в моей жизни дня с Чернухой, потому что у нас не было бы ни малейшего повода сблизиться, а после смерти Ксюши я бы точно долго на других девушек внимания не обратил.
Так что демон, превративший Ксюшу в нечто нечеловеческое, взяв такую страшную жертву, многое дал нам. Не так, как в фильмах о продаже души, где герой, как правило, остается недоволен сделкой, потому что отдает душу, а получает пустышку. Мы получили не пустышку, мы получили настоящую жизнь, о которой могли только мечтать, и такие навыки в этой жизни, которые мало у кого вообще есть на планете. Беда лишь в том, что заплатили мы не своими душами, а Ксюшиной. Ну и тот факт, что демон честно расплатился с нами, не отменял желания его уничтожить.
Я вспомнил, как решил потягаться с демоном, и что именно задумал сделать для этого. На самом деле я решил убить Ксюшу, а не самого демона, понимая, что без нее демон перестанет быть демоном, а превратится в совершенно обычную с виду расческу, от корой и так уже осталась едва половина. Я решил воспользоваться каким-то случаем, чтобы отнять расческу у Ксюши, и не отдавать, пока период не закончится. А когда он закончится, Ксюша неизбежно умрет, как много раз умирала у меня на руках, пока Вершинский не сделал ей наруч. Я твердо решил, что если такая возможность представится, я не пойду на поводу ни у жалости, ни у здравого смысла. Жалость и здравый смысл не для создавшейся ситуации. Я просто хотел дождаться, когда Ксюша умрет, затем отнести ее на руках в какое-нибудь красивое место и там похоронить.
Когда я все это задумал, я был зол, мной двигала ревность, которую теперь, похоже, я победил. Я не знал в точности, какое событие должно произойти, чтобы возникла возможность отнять расческу у Ксюши. Подачу мне дал Вершинский когда разрешил открыть наруч и дать реликт всей команде «в экстренном случае». Минимальную дозу, естественно, просто чтобы выжить, к примеру, добраться до берега от затопленного батиплана. Такое могло произойти, и мы вместе строили планы на такой случай. Никто, кроме меня, не имел навыка дозирования реликта. Я этому научился, когда раз за разом оживлял Ксюшу после выхода из периода, и когда мне самому приходилось принимать реликт, чтобы выжить рядом с ней. Значит, если что-то такое случится, расческа неизбежно окажется у меня в руках. Дальше все должно было зависеть от моей решимости. Выкинуть расческу в океан, чтобы он поглотил
